Закат Пятого Солнца

Фехтованию конкистадоры по-прежнему уделяли много времени, не допуская никаких зрителей. Слушая из соседней комнаты частый перестук деревянных мечей, Чика сгорала от любопытства. Она уже поняла, что ее белолицый любовник – великий воин. Ну и что из того, что его сумели пленить вообще без боя?! Наверняка, это простая случайность! Почему он так скрывает свое мастерство? Однажды она шагнула к кровати, взяла в руки меч, и подошла к Фернану, протягивая ему оружие. Гонсалес выдернул клинок из ножен и вопросительно посмотрел на нее. Чика устроила целую пантомиму, пытаясь объяснить, что она хочет увидеть, как нужно обращаться с мечом.

Фернан взял в левую руку кинжал. Сделал несколько пробных взмахов, разминая руки, после чего разразился целой серией рубящих, режущих и колющих ударов. Он атаковал воображаемого противника, уходил от мнимых выпадов, наседал, отступал. Клинки со свистом разрезали воздух. Оценить смертоносность фехтования мог только опытный воин, но девушка, сама прирожденная танцовщица, видела в этом представлении скорее танец. И могла по достоинству оценить его сложность. Чика, едва не прыгая от нахлынувшего возбуждения, с нескрываемым восторгом что-то закричала, сопровождая свою тираду активной жестикуляцией. Она с детской непосредственностью подбежала к замершему испанцу и несмело прикоснулась пальцем к заточенной кромке меча. Ощутив его остроту, она только удивленно ахнула.

– Ты так ничего не поймешь, – сказал Гонсалес. – Пойдем к Себастьяну, увидишь, что такое бой с настоящим противником.

Счастливые и немного запыхавшиеся, они ввалились в соседнюю комнату.

– Себастьян, вставай! Давай покажем, что такое искусство настоящего испанского кабальеро.

Риос, услышав такое предложение, посмотрел на Фернана волком.

– У меня к тебе предложение куда лучше. Отошли свою красавицу, нам нужно серьезно поговорить.

Молодой человек, совмещая слова и жесты, объяснил Чике, что представление откладывается. Девушка разочарованно пожала плечами, надула губки и вышла.

– Ты что, совсем головой думать разучился? – напустился Себастьян на друга. – Мы же договаривались никому не показывать свое мастерство.

– Ну Чике-то почему нельзя? Подумаешь, девушке хочется посмотреть на нашу тренировку. Когда бы она еще увидела схватку таких бойцов? – Фернана распирало от желания похвастаться своим искусством.

– Проклятье, я смотрю, эта маленькая ведьма так тебя очаровала, что ты уже совсем соображать перестал! Захотелось покрасоваться перед девушкой? Ответь мне на один простой вопрос – ты собираешься возвращаться на Кубу? – серые глаза Риоса смотрели гневно и неодобрительно.

– Конечно, собираюсь! – возмущенно ответил Фернан. – Какие тут могут быть сомнения?

– Самые основательные. Ты с Чикой почти не расстаешься. Язык учишь с ней, отдыхаешь с ней, даже на прогулки по городу она тоже через раз увязывается вместе с нами.

– Вот так претензия! – рассмеялся Фернан. – Можно подумать, ты мало времени проводишь в объятиях своей любовницы.

Разговор предстоял сложный. Себастьян начал его с тяжелым сердцем. Неужели размеренное течение местной жизни, всеобщее почитание да еще эта наложница настолько поглотили Фернана, что он готов забыть обо всем на свете? Больше всего Риос опасался услышать от товарища признание, что тот влюбился в Чику и собирается забрать ее с собой.

– Послушай. Ты правда думаешь, что эта дикарка тебя любит?

Гонсалес не успел ничего сказать. Стоило Себастьяну посмотреть на расплывающееся в довольной улыбке лицо друга, как он сразу же угадал ответ.

– Не обольщайся, Фернан. Нам тут предоставляют все, чего бы мы не захотели. Поселили во дворце, одели как вождей, кормят деликатесами, – перечисляя, Риос загибал пальцы. – Каждый день угощают какао. А ведь оно здесь вместо монет. Считай, потчуют настоящим золотом этой земли. Когда ты проявил интерес к Чике, то разве тебе могли отказать? Девушка выполняет то, что велели местные правители.

– Ну так и давай пользоваться всеми этими благами, не забивая головы всякой ерундой! Что тебе покоя не дает?!

Голос Гонсалеса звучал раздраженно. Себастьян мысленно выругался. Похоже, что его молодой и совсем еще неопытный товарищ действительно влюбился. Разбивая его иллюзии, можно запросто лишиться друга. Что уж может быть хуже, чем рассориться в такой ситуации, когда вокруг тысячи индейцев и только в единстве сила? Да и кто знает, что натворит рассерженный Фернан?

– Ты ждал от дикарей подвоха постоянно, пока не заполучил любовницу, – терпеливо ответил Себастьян. – С этого дня тебя как подменили. Ты, похоже, больше ничего не опасаешься. Сколько живу, ни разу не видел, чтобы с пленниками так обращались. Поверь, я много чего повидал. Не злись, может быть, ты Чике и в самом деле приглянулся. Но отнесись серьезно к моим словам. Я не исключаю вероятность того, что она, возможно, все, что узнает про нас, сразу же передает местным вождям.

– По-твоему, ее приставили шпионить за нами? – холодно спросил Фернан.

– Не исключено, – настойчиво повторил Риос.

– Ты несешь какую-то чушь. Что такого она может про нас узнать? Мы же и так перед дикарями как на ладони! Да, к нам относятся, как к королям, но ты и сам подумай! Индейцы ведь никогда не видели таких людей. Вот и преклоняются. Может, и моя золотая статуэтка сыграла свою роль. От тебя только и слышно: будь осторожен, жди подвоха, кругом враги! Ты можешь толком сказать, что нужно делать?

– Я вижу только, что ты без Чики уже и дня прожить не можешь! – вспылил и Себастьян. – Вон, волосы уже отрастил, осталось только собрать их в пучок на макушке и украсить перьями. Я не знаю, чего от тебя и ждать. На следующий раз заявишься в мою комнату с татуировкой через всю физиономию и заявишь, что своей наложнице ты так больше нравишься. А там и вовсе надумаешь остаться тут жить.

– Я хочу сбежать, но ты и сам понимаешь, что сейчас это невозможно. Куда идти? Тут куча городов и мы не можем быть уверены, что в любом из них нас ждет теплый прием. Мы вынуждены оставаться здесь, где к нам хотя бы относятся достойно. И хватит клеветать на мою красавицу!

– Ладно, Фернан, ответь на один вопрос. Когда появится шанс покинуть город, ты не будешь колебаться?

Ответ был для Себастьяна крайне важен. Он отлично понимал, что даже вдвоем выбраться отсюда будет невероятно сложно. Пытаться преодолеть сотни миль джунглей в одиночку казалось сущим самоубийством.

– Уйдем при первой возможности, – решительно кивнул Гонсалес, радуясь тому, что неприятный разговор подходит к концу.

– Самое главное, чтобы ты Чике своей не проболтался, что мы хотим сбежать. Не хватало еще, чтобы она потом случайно рассказала об этом кому-нибудь из индейцев.

– Не проболтаюсь! – раздраженно ответил Фернан. – Совсем меня дураком считаешь? Я не меньше твоего хочу оказаться среди наших соотечественников.

Слова Фернана не убедили Себастьяна. Он понимал, что его молодой друг говорит сейчас искренне, но что ждет их в будущем? Привычки засасывают человека не хуже зыбучих песков. Прожив среди индейцев достаточно долго, Гонсалес вполне может свыкнуться с местным бытом, обычаями, даже со странной модой, и прийти к выводу, что такая жизнь совсем неплоха. Тогда о возвращении на Кубу останется лишь мечтать. Сам Риос, хотя и охотно пользовался всеми предоставленными благами, но знал, что сумеет от них отказаться, если появится шанс сбежать.

8. Религия

Размеренный ритм жизни вскоре всколыхнул очередной праздник. День начинался так же, как и обычно. Чика осторожно выскользнула из-под руки Фернана, стараясь его не разбудить. Она вообще вставала раньше испанца. Гонсалес сквозь дрему слышал, как девушка возится, умываясь и одеваясь. Он что-то неразборчиво буркнул и снова провалился в сон. Когда испанец все же проснулся, то его маленькой красавицы в комнате не было. Досадливо поморщившись, он встал, потряс головой и потянулся к кувшину с водой. Через несколько минут, сполоснув лицо и ладони, и нацепив местную одежду, Фернан позвал слуг. Те появились практически сразу же и, выслушав приказ насчет завтрака, поспешно удалились.

В голове мелькнула мысль, что кое-что, как будто бы, и вовсе не изменилось с тех пор, как он покинул Севилью. Просторное жилище, вежливая прислуга, девчонка хорошенькая вот еще всегда под боком. Несколько странная, чего уж греха таить, как на испанский вкус. Но спасибо и на том, что хоть голова не сплющена! Короче говоря, жизнь он сейчас вел вполне приличную для кабальеро! Однако различий было больше, и уж на что он теперь никак не мог пожаловаться, так это на скуку. Не зря, выходит, покинул родину и отправился на другой конец света. С другой стороны, подвигов, о которых он так мечтал, Фернан пока тоже не совершил. Так куда все-таки подевалась Чика?

Через минуту вернулись слуги, таща настоящую гору всяческой еды и следом за ними в комнату ворвалась запыхавшаяся, совершенно счастливая Чика, у которой на запястьях звенели колокольчики. Она чуть ли не скакала от возбуждения, скороговоркой выдав целую тираду прочим индейцам, громко смеялась и энергично жестикулировала. Те, выслушав девушку, и сами заметно оживились и, переговариваясь между собой, поспешили к выходу.

Фернан уселся за стол, поманил девушку к себе, думая, что она разделит с ним завтрак, но Чика была так взвинчена, что не могла усидеть на месте. Она сыпанула целым ворохом слов, из которых испанец еле уловил несколько знакомых. «Люди», «солнце» и «красиво» – не слишком много, чтобы понять, что же она пыталась объяснить. Девушка пробежалась по комнате, окутанная звоном бубенцов, выглянула из окна, затем снова двинулась к сидящему Фернану. Все движения резкие, порывистые – она будто никак не могла унять бьющую через край энергию. Поняв, что словами понимания не достигнуть, Чика ткнула себя пальцем в грудь, потом указала сквозь стену на центр города, где возвышались пирамиды. После чего вышла на центр комнаты и принялась танцевать, покачивая бедрами и иногда резко встряхивая руками, дополняя движения аккомпанементом колокольчиков.

Фернан сообразил, что на сегодня намечаются какие-то народные гуляния, на которых его красавице предстоит выступать с танцем. Он приподнялся из-за стола, собираясь одеться и идти на праздник, но девушка подскочила, положила узкую ладошку ему на плечо и опять рассыпалась в каких-то объяснениях. Поняв, что он не разобрался в ее словах, она нахмурилась, закусила губу и сподобилась на более простую фразу:

– Сиди. Ешь.

Фернан пожал плечами и потянулся за очередной лепешкой. Видимо, до начала праздника времени хватало. Чика же усидеть на месте не могла. Она продолжала приплясывать, покачиваться, вращаясь вокруг своей оси, грациозно взмахивая руками и время от времени стреляя глазами на испанца. То ли разминалась перед выступлением, то ли дразнила его своим гибким точеным телом. Гонсалес быстро сообразил, что более верным является второе предположение. Он решительно встал и направился к ней. Чика, безошибочно прочитав намерения Фернана по его загоревшимся глазам, довольно рассмеялась, отскочила и кокетливо бросила:

– Нет!

Затем выпорхнула из комнаты, остановилась сразу за дверным проемом и поманила испанца за собой. Фернан, уразумев, что она совсем не собирается даваться ему в руки, фыркнул и принялся одеваться. Не желая заставлять девушку ждать, он спешил, но одежды было куда как много. Штаны, рубашка, куртка, кираса, пояс, плащ, шлем, сапоги, оружие… Пока все это напялишь, уже и праздник закончится! И все же Гонсалес скорее пропустил бы выступление Чики, чем согласился выйти на улицу в дикарском обличии. Он верил, что идея носить испанский наряд за пределами дома являлась абсолютно правильной. Рано или поздно, когда придет время сбежать, они должны быть полностью экипированы и не вызывать этим подозрений ни у одного из индейцев.

В коридоре его, кроме Чики, поджидал еще и Себастьян со своей наложницей. Риос только что вышел из соседней комнаты.

– Доброе утро! – беззаботно поздоровался Себастьян. – Похоже, сегодня у местных жителей большой праздник. Твоя Чика успела нас оповестить. Готов?

– А мне-то чего готовиться? – ответил Фернан. – Это вон Чика будет танцевать, а нам с тобой роли отведены куда скромнее – среди зрителей.

– Уверен? – на мгновение помрачнев лицом, спросил Себастьян. – С этими дикарями никогда не знаешь, чего можно ожидать.

Они выбрались на улицу, в сопровождении неизменного эскорта. Семь воинов и трое слуг – всего, вместе с девушками, получалось четырнадцать человек. Вроде и немало, но снаружи людей было так много, что они тут же растворились в общем потоке. Чика не отходила от Фернана, ежесекундно дергая его за рукав и указывая пальцем то на какое-нибудь строение, то на кого-то из идущих в толпе, и без умолка щебетала. Видимо, в азарте забыла, что Гонсалес понимал в лучшем случае одно из пяти ее слов.

Испанцы осматривались по сторонам. Окружающие их индейцы несколько примелькались и уже не производили такого ошеломляющего впечатления, как при первой встрече. Некоторых они даже узнавали. Вот слева шел важный, немолодой уже мужчина, с властной осанкой и гордо вскинутой головой. Вокруг него вилась целая стайка слуг. Фернан и Себастьян уже несколько раз видели его на базаре. Насколько им удалось понять, это был купец, прибывший издалека. Именно с ним испанцы надеялись переговорить, как только изучат язык получше. Возможно, он, много странствовавший и много повидавший, что-нибудь слышал про таких же людей, как они. Или же этот купец сможет хотя бы рассказать, что за земли лежат вокруг. Но сейчас, с их-то познаниями в местном наречии, к нему было еще никак не подступиться.

Чика на секунду отстала от своих спутников. Она восхищенно замерла возле громадного попугая, который с важным видом восседал на руке у сухого, сморщенного, как печеное яблоко пожилого индейца. Красно-сине-желтая птица, встопорщив перья на шее, что-то неторопливо и с важностью ворковала. Фернан обернулся и подошел поближе. Поначалу он думал, что попугай просто бормочет, но вскоре из мешанины звуков ухо уловило знакомое слово – «Солнце». Гонсалес недоверчиво тряхнул головой, решив, что ему почудилось и вслушался внимательнее. Вскоре до него донеслось еще несколько варварски искаженных, произнесенных с ужасным говором, но все-таки узнаваемых слов индейской речи.

– Себастьян, ты только посмотри! Да эта птица говорит!