Закат Пятого Солнца

Выхватив из-за пояса пригоршню смолистых щепок, он сумел зажечь их и почти сразу же факел погас. Крошечное пятно света, как у самой маленькой свечи, не разгоняло мрак, а лишь подчеркивало его торжественную черноту.

Фернан поневоле занервничал. Он оглянулся по сторонам. Тщетно! Вокруг совершенно темно. Испанец взвесил меч в руке, подсознательно ожидая атаки. Рядом возвышалась неподвижная громада идола.

«Ты сначала попытайся выбраться отсюда, чтобы призвать на помощь своих братьев. Не из этих земель, даже не из этого города, а хотя бы из храма!» – прозвучало в голове у Гонсалеса.

Он яростно встряхнул головой. Воображение разыгралось. Не может иметь власти этот проклятый демон там, где есть истинно верующий человек!

– Я еще вернусь! – яростно прошептал он, погрозив клинком истукану, укрытому тьмой.

Но слова словами, а в глубине души Гонсалес признавал, что победа вовсе не на его стороне. Сколько на Юкатане городов, где кровавые жертвоприношения остаются нормой? Что же, пока придется отступать!

– Фернан, идем отсюда. Похоже, здесь слишком застоявшийся воздух и потому огонь плохо горит. Не хотелось бы выбираться на ощупь!

Следуя за ничтожным, растворяющимся в черной пустоте пятном света, Фернан медленно отступал назад, в любое мгновение ожидая нападения из тьмы. Меч был занесен для удара. А воздуха и впрямь не хватало. Прерывистое дыхание двух человек разрезало тишину. Вереницы нарисованных индейцев злорадными и торжествующими взглядами провожали ретирующихся испанцев. Дерзкие чужаки уходили и никто больше не осмелится осквернять их святыню.

«Это чужая территория, – думал Фернан. – Нас здесь терпят лишь до поры до времени. До сих пор ни местные жители, ни жара, ни голод или жажда, ни даже грозный ягуар не смогли нас убить. Каковы же будут следующие опасности, подстерегающие на пути?»

Тьма давила со всех сторон, выталкивая путников оттуда, где им было явно не место. Через какую-то минуту они выбрались из давно оставленного верующими храма. На улице сияло солнце. То самое солнце, которое индейцы так старательно потчевали людскими сердцами. Даже лишенное такой диеты, оно ничуть не утратило яркости своего света. Оказавшись снаружи, конкистадоры вздохнули с облегчением.

– А может быть, у меня просто факел отсырел? – задумчиво произнес Себастьян. – И поэтому мы чуть не остались в темноте? Чертов сезон дождей! От влаги спасения нет.

Фернану казалось, что его друг просто отчаянно пытается найти хоть какое-то объяснение такой яростной атаке тьмы, затаившейся в мертвых залах храма. Версию, которая позволит успокоиться и поверить, что всему есть разумное толкование.

– Но ведь смолистые щепки горели нормально, – заметил Гонсалес.

– Их я заготовил сегодня утром из сердцевины сухой ветки, – ответил Риос. – А факел сделал несколько дней назад. Видимо, он отсырел в сумке.

Фернан не стал спорить. Он пожал плечами и уставился на темный дверной проем храма. Там царила чернота, густая, как смола. Это была территория, где чужаков не жаловали. Входить туда еще раз не имело смысла, да испанцам и не хотелось больше этого делать.

– Все как я и говорил, – облизав пересохшие губы, сказал Себастьян. – Город покинут уже давно, в храме пусто. Нужно двигаться дальше.

– Не терпится покинуть это гиблое место?

– Честно говоря – да. Брошенные дома выглядят пугающе и неестественно, как не погребенные тела.

Фернан лишь согласно кивнул. На него весь окружающий пейзаж тоже оказывал гнетущее впечатление. Он еще раз оглянулся на храм. Снаружи его украшали барельефы. Люди и чудовища, потускневшие от времени и непогоды, потерявшие первоначальную яркость красок, они выглядели далеко не так грозно, как те, что таились внутри. Испанец с досадой подумал, что прозвучавшие в его голове слова истукана были правдой – он не мог разрушить эту дьявольскую обитель. Не мог даже разбить хотя бы одну ухмыляющуюся рожу на фасаде. Для этого нужен молот. А так только клинок испортишь!

Конкистадоры осмотрелись по сторонам. Вид открывался величественный. Широкая площадь видна как на ладони. Окаймленная по периметру пирамидами, она терпеливо ждала хоть чего-нибудь. То ли того, что жители вернутся сюда, то ли того, что джунгли окончательно поглотят постройки. Как же выглядела эта площадь, когда город был в зените своей славы? Воображение Фернана рисовало огромные толпы народа. Причудливо одетые, безмерно украшенные индейцы, в богатых плащах, с пышными коронами из перьев на головах. Проплывающие над скоплением людей паланкины. Танцоры, певцы, грохот барабанов. Фокусники и акробаты. Жрецы в пугающих масках. Все это он уже видел когда-то. Наверняка примерно так это выглядело и здесь.

Солнце припекало немилосердно и Себастьян предложил спускаться. Фернан шагал вниз по крутым ступеням. Им постепенно овладевало сожаление. Да, поначалу он радовался тому, что дьявольские храмы стоят заброшенные и никто больше не приносит жертв кровожадным демонам. Но в то же время… Здесь некогда процветал грандиозный город: богатый, многолюдный, по своему весьма красивый. Гонсалес ведь хорошо представлял, каким впечатляющим он был когда-то. Сколько времени и сил было приложено, чтобы возвести пирамиды и храмы, проложить дороги, построить тысячи домов… И теперь все это заброшено. Куда делись жители? Почему этот блистательный город застыл, постепенно теряя все свое великолепие, старея, растворяясь в бескрайних зарослях? Скованный одиночеством, он и вправду выглядел как разлагающийся труп, и лишь случайные путники нарушали его мертвую тишину.

Пройдя по площади, они устремились к своей неизменной цели – к далекому морскому побережью, где соленые волны набегали на песчаные отмели, неумолимо отделяя двух испанцев от Кубы. Оглянувшись через плечо, Фернан в последний раз посмотрел на ступенчатую пирамиду. Ему показалось, что на вершине мелькнула какая-то фигура и он раздраженно пожал плечами – да что же это такое?! В этом немом застывшем городе можно сойти с ума! Разумеется, никого там не могло быть. Они же только что все обследовали. Сколько пройдет еще веков прежде чем кто-то вновь войдет в этот древний храм?

Рядом живописный барельеф украшал фасад дворца – оскаленная морда гигантской змеи, украшенная высокой короной из перьев. Скульптура в очередной раз подчеркивала, что человеческие творения уступили лесу. Ползучие растения обхватывали голову рептилии, душа ее в мягких, осторожных, но неослабевающих объятиях. Листья набивались в пасть, вились вокруг клыков, заставляя грозную хищницу становиться травоядной. Побеги ослепляли изваяние, заплетая ему глаза, скрывая от взоров двух путешественников. Так трава прорастает сквозь ребра лежащего на земле скелета. Фернан протянул руку, стараясь отодвинуть зеленый заслон. Обсидиановый зрачок змеи пристально и недобро вперился в испанца. Он убрал руку. Пускай город и лес сами ведут свою войну. А им пора двигаться дальше.

Идти по городу предстояло еще долго. Дома возле центра зачастую были двухэтажные. Путники проходили мимо, внимательно глядя по сторонам. Эту местность джунгли давно уже захватили. Обзор сузился до нескольких шагов. Вновь приходилось соблюдать крайнюю осторожность. Слева из зарослей метнулась еле различимая тень. Себастьян тут же вскинул арбалет, Фернан поднял меч для удара. Тревога оказалась напрасной. Всего лишь кролик, который тут же пустился наутек. Испанцы переглянулись и облегченно расхохотались. Потенциальный обед сбежал, но ведь они только что могли и сами угодить кому-нибудь на зуб.

Вскоре начались кустарники. Продираясь сквозь них, конкистадоры внезапно оказались на краю обрыва. Фернан, идущий впереди, замер, глядя на этот котлован. Он имел в диаметре около пятидесяти шагов и казался почти идеально круглым. Далеко внизу, метрах в двадцати от поверхности, неподвижно застыла вода. Солнечные лучи не освещали ее и она казалась черной и блестящей как столь популярные среди индейской знати обсидиановые зеркала. По отвесным шершавым стенам невозможно было бы выбраться наружу. Рядом остановился Себастьян.

– Как думаешь, это природное озеро или же водохранилище, построенное индейцами?

– Кто знает, – проворчал Риос. – Я уже ничему не удивляюсь. Познания местных жителей временами просто поражают. Хотя, скорее всего, это естественный колодец. Подобные попадались мне на глаза в самых разных странах.

– Я тебе больше скажу, – осенило вдруг Фернана. – Это тоже жертвенник, алтарь, куда дикари бросали людей, как подношение своим языческим богам.

В памяти его всплыли фрески, виденные в двух городах. Там прослеживался схожий мотив. Человек, беспомощно взмахивающий руками и падающий в глубину колодца, на краю которого стоят жрецы, столкнувшие его вниз. А в толще вод сидит уродливый демон и ждет беспомощную жертву.

Себастьяну не потребовались объяснения. Он тоже видел настенные росписи и отлично помнил этот сюжет.

– Сколько же там скелетов на дне, – прошептал он. – Вот оно, место массового захоронения индейцев. Надеюсь, живопись местных жителей иносказательная и в глубине на самом деле не сидит тот демон, которого они изображали на фресках.

– Даже если он там и сидел, то давно подох от голода, – мрачно ответил Фернан. – Сам подумай, сколько его уже не кормили. Туда ему и дорога.

– А нам дорога дальше на восток. Пойдем, не будем задерживаться.

Положа руку на сердце, испанцы не верили, что в колодце сидит чудовище. И все же, они вряд ли решились бы бросить вниз камень, потревожив неподвижную траурную поверхность.

Конкистадоры обошли круглый провал и двинулись дальше, оставив позади храмы, пирамиды и дома, давно покинутые жителями.

– Мрачное зрелище, – прошептал Фернан. – Мертвый город, мертвые дома. Даже вода выглядит неживой. Застывшей, как изваяние. Готов поспорить, что пить ее невозможно.

12. Индейская деревушка

Прошла неделя после того, как испанцы покинули заброшенный город. Местность вокруг стала совершенно гиблой. Густые непроходимые леса тянулись на десятки миль. Здесь не было троп и открытых участков. Конкистадоры плутали, постоянно обходя препятствия, раздвигая свисающие сверху лианы и рубя листья, которые мешали обзору. Невысокие, но близко расположенные деревья широко раскидывали ветки, практически полностью закрывая солнце.

По земле слались кустарники, в которых шла своя жизнь. Там шуршали змеи и лягушки, пробиралась прочая мелкая живность. Приходилось ежесекундно смотреть вниз, чтобы какая-нибудь тварь не цапнула за ногу. На некоторых участках леса царила настолько густая тень, что здесь как будто вовсе никогда не наступал день и только сумерки и ночь сменяли друг друга. В таком полумраке каждый солнечный луч, пробившийся сквозь густой полог листвы, казался настоящим чудом.

Фернан осторожно пробирался вперед, мечом раздвигая свисающие сверху ветки. Ощущение грозящей со всех сторон опасности ни на секунду не покидало его. И хуже всего было то, что от нее невозможно было защититься. Поневоле на ум приходили мысли о том, что героическим предкам жилось все же чуть проще. Война с маврами – дело, конечно, рискованное, но там, по крайней мере, ты видишь врага и можешь сразиться в открытую. А здесь, где под каждым листом может прятаться змея, где в тени, неразличимый для глаз, возможно, готовится к прыжку ягуар, смерть никогда не смотрела в глаза. Она старалась подкрасться незамеченной.

Сзади, точно так же постоянно вертя головой во все стороны, шагал Себастьян. Чутко вслушиваясь во враждебные звуки леса, испанцы пытались определить, откуда же может исходить угроза. Подойдя к стволу поваленного дерева, конкистадоры уселись немного отдохнуть.

– Эта земля не жалует гостей, – хрипло произнес Фернан. – Как будто намекает, что мы и так задержались.

Собственный голос ему очень не понравился. В этой сырой, удушливой местности дышать оказалось очень трудно, кашель стал постоянным спутников испанцев. Вода была повсюду. Она пропитывала почву, делая ее влажной и труднопроходимой. Капли росы выступали на коре деревьев и на упругих широких листьях. Каждый день шли дожди. Но нигде они не находили воды достаточно много, чтобы нормально искупаться. Да и если бы им удалось найти водоем, то вряд ли бы путники решились в него войти, памятуя о крокодилах и многочисленных змеях, скрывающихся там.

Себастьян пошарил в сумке, достал оттуда кусок копченого мяса и выругался.

– Проклятая сырость! Я с таким трудом набрал тогда сухих веток, чтобы закоптить этого кролика, а теперь мясо заплесневело. Придется обходиться фруктами.

Фернан, услышав это, лишь угрюмо промолчал. Вопрос еды становился все острее. Несколько дней назад им удалось подстрелить трех кроликов. Этот был последним.

Плоды деревьев стали попадаться все реже. Несколько раз Себастьян убивал змей и лягушек, но даже для такого скудного обеда им приходилось долго собирать топливо в этом царстве сырости. Поначалу Фернан с опаской смотрел на перспективу закусить змеей, но выбирать не приходилось. Риос тогда мастерски запек рептилию. На вкус она оказалась совсем неплоха.

– Насчет твоих слов о гостеприимстве. Я бы с огромным удовольствием покинул эту землю, раз уж она нам так не рада, – заметил Себастьян, жуя найденный в сумке ярко-оранжевый плод. – Да вот только она ведь нас отпускать не хочет. Похоже, эти леса вознамерились нас убить.

– Сколько мы проходим за день?

– По таким-то чащам? Хорошо, если хотя бы миль десять, но, скорее всего, меньше.