Достоевщина в одной строчке. Концептуальное единство пространства вариантов

Я убил древнего человека, но в милиции сказали, что машины времени не существует. Тогда я убил человека из далекого будущего, но в милиции сказали, что это ещё дожить надо. Тогда я с чистой совестью больше в милицию не обращался.

Почему Раскольников тепло одет?

– Раскольников, а откуда у Вас топор? – спросил Белинский.

– Я кашу варил-с, просто на место ещё не успел положить.

– А это потому что он не тварь дрожащая, тепло одет! – объяснил Парфирий.

– Все Вы концептуально ошибаетесь! – сказал Достоевский.

– Человек – это звучит горденько! – сказал Горький.

– А откуда взялись уменьшительно-ласкательные интонации? – удивился Белинский.

– А это потому, что все ценности относительненькие – объяснил Ницше.

– Я убил человека! – написал первую строчку прочитавший «Преступление и наказание» студент, решивший написать роман лучше Достоевского.

– Я Парфирия позову за плагиат! – возмутился Федор Михайлович.

Цепочки гипертекста

– Человека убил не ты! – сказал Достоевский Раскольникову.

– Ты что, не помнишь своих персонажей? – засмеялся Раскольников и замахнулся на Достоевского топором.

– А я не Достоевский, а адвокат Мишани Ефремова, – сказал литературный критик.

– Это лошадь виновата, сена объелась, все дорожные происшествия из-за обжорства лошадей! – сказал Раскольников.

– Молодой человек, Ефремов ехал на осле! – сказал адвокат.

– Вы что, Мастер и Маргариту обчитались? – удивились читатели.

И топор Раскольникова зарубил на мелкие кусочки роман Булгакова.

– Осел ехал на осле? – неожиданный пердимонокль, удивились в суде… и дали условный срок от растерянности… а еще потому, что в тюрьмах нет стойла…

А потом из этих кусочков Умберто Эко собрал «Имя Розы».

***

Подубивец. Фантазии читателя. Топорная работа

– Ты со-убивец! – сказал Раскольников Достоевскому.

– Да это всё символически, Родя, не парься! – ответил Достоевский.

Тогда Раскольников взял символ топора и пошел подпереубивать символ старухи.

– Вы переплюнули автора! – сказали Раскольникову критики.

А вслед ему неслась песня:

– Эгей! Привыкли руки к топорам!

Инициация великого писателя

– А как Достоевский стал мужчиной? – спросил Вовочка у Марьи Ивановны.

– Раскольников для Феди вырубил топором из старухи молодуху! – ответила училка.

– Как? Всего одну? А я-то думал, что Раскольников вырубил из старухи сразу сорок молодух! – сказал Вовочка и не стал читать Достоевского.

– А я сама свечку держала, Достоевский и с одной молодухой не справился и так и остался девственником! – ответила Марья Ивановна.

Кончилось тем, что Некрасов с Тургеневым сочинили на Достоевского стишок:

Рыцарь горестной фигуры,

Достоевский, милый пыщ,

На носу литературы

Рдеешь ты, как новый прыщ…

(а поначалу восклицали: Новый Гоголь явился!!!)

Но это к делу инициации великого писателя не относится.

Достоевский попал в День Сурка и стал каждый день рубить из старух молодух.

Я верю Достоевскому на слово. Головоморочненько

Я с большой буквы убил человека, но я с маленькой буквы объяснил Раскольникову, что такое хорошо, а что такое плохо и фанфикшн на Достоевского писать не стал.

Тогда я с большой буквы облил Землю красной краской, но я с маленькой буквы объяснил Достоевскому, что мир спасёт не красота, а лепота. Хорошее дело – подмочено.

Я с большой буквы увидел в зеркале Достоевского и стал искать в кошельке нобелевскую премию по литературе, но я с маленькой буквы объяснил Князю Мышкину, что положительно прекрасным, идеальным людям никаких премий за красивые глазки не дают.

А в связи с тем, что Раскольников задел достоинство человека, от него пахнет мочой.

– Ты сам дописал до точки.. И твою Нобелевскую премию я делить с тобой не стану, – сказал мне Достоевский, но я покрутил ему у виска.

Межпланетный казус

– Я засюсюкал человека, – написал инопланетянин. Но ему коллеги не поверили, людей не существует. Так и умерли дураками. Фольги с ними не напасешься.