О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы

А если пойдёшь в кино, то там
убийства и яд.

Да. Что можно сказать сегодня (а сегодня – 19 декабря 2018 года) об этих строчках? Яд советской пропаганды проникал в каждого из нас, в старых и малых.

Другое дело – под Киплинга. Знаменитое: «Из Ливерпульской гавани всегда по четвергам / Суда уходят в плаванье к далёким берегам…» И вот «наш ответ»:

В Бразилии, в Бразилии
Под крики какаду
Одетый в белоснежное
По улицам иду.
Широкополое сомбреро
Одето набекрень.
И небо голубое
На землю струит лень…

Фантазийная картинка. Как Киплинг: «И я хочу в Бразилию – к далёким берегам…» И что ты думаешь, мой уважаемый читатель? Через 17 лет, после написания этого «хочу», я начал работать в Радиокомитете, в отделе радиовещания на Бразилию. Кульбит судьбы!..

А вот как я писал в стиле декаданса, начитавшись поэтов Серебряного века:

Раздался звон – разбилась страсть.
Горит закат в пурпуре.
Над телом потерял я власть,
Оно трепещет в буре.

Повергнутый души тюльпан
Разнёсся в огненные блики.
Исчез уж благовонный фимиам
Под возгласы и крики…

    30 ноября 1949 г.
И вдогонку, через 4 дня:

Призрак явился ко мне,
Одетый в соблазны счастья.
Веером страсти разбил он ненастья, –
И счастлив я был вполне.

Но призрак есть призрак.
В декабрьский день
Покинул, ушёл он в туманную сень,
Ведь призрак – сквозь призму рок.

Для одноклассников 8-го «Б» это был удар под дых: знай наших! И крестьяне писать стихи умеют!..

И когда катил этот вал декадентщины, я предложил Андрею Тарковскому, с которым мы сидели на одной парте, написать совместный стих: строчку он, строчку я. Учителя мы не слушали, он что-то нам объяснял и рассказывал, а мы, два шалопая, принялись строчить. И вышло целое стихотворение в день 30 ноября 1949 года. Привожу только начало:

Проходят дни густой лиловой тенью,
Летят на крыльях звонкой тишины.
Пришёл, уснул под гробом чёрной сенью,
Увидел сероскучной жизни сны…

И концовка:

В печальном шёпоте страданий,
Окутанная синей пеленой,
Судьба мне подарила на прощанье
Эдельвейс, оплаканный тобой.

Далее цитата из книги «Избранное из избранного плюс Салат воспоминаний» (2015). В эссе об Андрее Тарковском я писал:

«Удивительно: ровесники бредили Котовским и Чапаевым, считали, что „броня крепка, и танки наши быстры“, а тут – тишина, гроб, эдельвейс и жизнь, проходящая „лиловой тенью“. Да, мы тогда были настроены так: романтизм сочетался с декадансом, нам с Андреем как бы передали эстафетную палочку Серебряного века…»

Прибавим болельщицкие страсти. Да, был страстным болельщиком (слово «фанат» ещё не появилось). Ходил на матчи любимого клуба и отчаянно болел. 1949-й был одним из удачных годов в летописи «Динамо». Уверенная и, можно сказать, блистательная победа в чемпионате СССР. Несколько матчей врезались в память.

2 мая – с ЦДКА, с тогдашним основным соперником. Судья – Латышев, состав динамовцев: Хомич, Петров, Семичастный, Пётр Иванов, Блинков, Леонид Соловьёв (капитан), Бесков, Конов, Сергей Соловьёв (Карцев), Малявкин, Владимир Ильин. А после матча Александр Фомич Малявкин пригласил меня и одного своего старого друга к нему домой на Самотёчную отпраздновать победу. Много пили и за «Динамо», и за Родину, и за Сталина. А потом мне стало плохо и меня приводили в чувство. Как доехал домой на троллейбусе № 10 по Садовому кольцу и дальше по Мытной – не помню.

30-летнему Малявкину, здоровому мужику и спортсмену, было хоть бы хны, а 17-летний почти нежный юноша сломался. Больше таких пьянок с Малявкиным не было. Только пиво. А однажды из Еревана он привёз мне пару вкуснейших груш. По дружбе и симпатии… Ещё знаменательный матч с «Зенитом», 12 июня, который на старте вырвался вперёд, и все волновались, как сыграет «Динамо». Динамовцы выиграли триумфально – 8:0. Три гола забил Александр Малявкин. 5 августа игра с «Шахтёром» (Сталино). С рекордным счётом 10:1. Четыре гола забил Константин Бесков. И, наконец, интереснейшая и драматическая игра со «Спартаком» – 1 октября – 5:4. Стадион кипел от восторга (футбол в 40-х – спорт № 1). В ходе матча дрогнул «тигр» Хомич, и мудрый тренер Михей (Якушин) поменял его на молодого грузинского вратаря Вальтера Саная.

Не удалось «Динамо» сделать дубль: проиграли в финале Кубка СССР московскому «Торпедо», зато с блеском выиграли международную товарищескую игру с будапештским клубом «Вашаш» (венгры были тогда в фаворе. Имена Пушкаша, Кочиша, Грошича звучали, как сегодня Месси и Роналду). Динамовцы раскатали венгров – 5:0. А сегодня некогда славному «Динамо» грозит вылет во вторую группу – ФНЛ. Но какие остались воспоминания! Под знаменитый марш Матвея Блантера! «Динамо» – как великая Римская империя Цезарей. А что нынче Италия в глобальном мире? Заурядная европейская страна…

    20 декабря 2018 г.

1950 год – 17/18 лет. Школьные проблемы: переход из дневной школы в вечернюю школу рабочей молодёжи

Первый самиздатовский дневник «Наедине со временем, или Дневник интеллигента в очках» (2011) начинается именно с 1950 года, с эмоциональной записи великовозрастного 17-летнего школьника, оказавшегося в бурном житейском море без руля и без ветрил. Без родительского контроля, без советов взрослых наставников, предоставленный самому себе. Отсюда метания, поиски, ошибки, заблуждения, отчаяние, нащупывание собственного «я». Ну, а ещё разыгравшиеся гормоны, зов пола. Поэтому, читатель, будь снисходителен и не критикуй «юношу бледного со взором горящим», по определению Валерия Брюсова.

Вот обложка той первой книги.

Наверное, имеет смысл привести и маленькое предисловие той первой самиздатовской книги с пространным эпиграфом:

«Вместо того чтобы печатать роман, я начал писать дневник. Читатель увлекается мемуарной литературой. Скажу о себе, что и мне гораздо приятней читать мемуары, нежели беллетристику… Зачем выдумывать, „сочинять“. Нужно честно день за днём записывать истинное содержание прожитого без мудрствований, а кому удаётся – с мудрствованиями…»

    Юрий Олеша. 5 мая 1930 года

Дневник – жанр древний и весьма распространённый. Кто только не вёл дневники – писатели, учёные и простые люди. Многие из дневников известны и стали знаменитыми: записи царского цензора Александра Никитенко, Льва Толстого, Достоевского, Корнея Чуковского, братьев Гонкур, Жюля Ренара, Анны Франк и т. д. Одно перечисление имён тех, кто фиксировал события своей жизни и свои размышления о ней, заняло бы множество страниц. Все писали о себе и о мире, о том, что заботит и тревожит, но суть, кажется, всех дневниковых исповедей выразил Иван Бунин в короткой записи от 1 января 1943 года: «Господи, спаси и помоги».

У моего ровесника Андрея Тарковского в книге «Мартиролог» – так он назвал свой дневник – есть запись: «Очень плохо себя чувствую. Поджимает сердце и ужасно болит затылок… Вечером был у Юры Безелянского. Он очень милый…» (28 марта 1981 г.)

Далее какой-то обрыв записи. Ну, не важно. Важно, что упомянул. А что коротко, то понятно: для Андрея я не был Хемингуэем и не Феллини, а всего лишь товарищ по школе.

Ну а теперь о своём дневнике. Дневник я начал вести 9 ноября 1948 года, в 16 лет, с такой примечательной фразы: «Сижу дома вместо школы».

Конечно, был глупый. Конечно, был наивный. Но очень хотелось разобраться в себе самом. Хотелось исповедоваться и каяться.

– Кайся, кайся! – сурово ответил монах.

А другой отозвался: – Аминь! – как говорится в народной английской балладе «Королева Элинор» в переводе Самуила Маршака.

Первые тетради дневников я уничтожил, о чём сегодня сожалею, но последующие, немного самоцензурированные, сохранил. И вот на руках бесчисленное множество дневниковых записей, написанных сначала от руки, затем отпечатанных на машинке. Всего 68 тетрадей, и это примерно около 7 тысяч страниц. Левиафан, а не дневник. Около семидесяти лет жизни, начиная с сохранившегося 50-го года XX столетия. Издать всё невозможно да и не нужно, много излишних личных подробностей и мелких деталей. Поэтому я решил сделать нечто избранное из дневников. Отобрать только то, что, на мой взгляд, может представить интерес, особенно для молодых, тем более что в записях отражена фоном жизнь страны. И в ней тоже многим читателям хочется разобраться – в СССР, в советских реалиях.