Рассказы о рыбалке

Мужики курили и, не спеша, проверяли с берега саками ход рыбы, изредка вылавливая по три – четыре корюшины, крупной, граммов по триста – четыреста, подледной, самой первой, самой жирной и вкусной.

Женщины налаживали быт на берегу. Дети после занятий в школе, помогали родителям и шумными компаниями, почувствовав свободу, резвились в прибрежной зоне. Уйти с берега нельзя, так как пик путины длится всего несколько часов, а не наловишь рыбы, будешь жить впроголодь до следующего года.

Издали послышались, пока еще не разборчивые, крики. Народ зашевелился и вот уже звуковая волна накрывает нас: «Пошла-а!… Пошла-а-а!!!…».

Мужики с саками бегут к воде, женщины и дети за ними. Видно, как по тихой воде приближается бурлящая стихия. Она пролетает мимо людей, ударяется в ворота старого шлюза и стену плотины, разворачивается, сталкивается с встречным потоком и начинается месиво.

Река по всей своей сто метровой ширине становится похожей на кипящую белую кашу. Создается впечатление, что по рыбе можно перейти на ту сторону. И вот тут не плошай…

Мужики черпают саками рыбу, попадается по тридцать-пятьдесят штук. Ребята вытряхивают рыбу из саков, женщины собирают ее в корзины, ящики и мешки.

Обычно, это длится всю ночь, к утру ход рыбы спадает. Довольные мужики курят, делятся впечатлениями, вспоминая курьезные случаи и, под водочку, лакомятся зажаренной на вертелах свежей корюшкой. Народ расходится, впереди еще много работы по засолке и маринованию рыбы.

Мясные блюда на столах вытегор были, в основном, только по праздникам, несмотря на большое поголовье крупнорогатого скота. Племенные коровы молочного направления, из молока которых делали знаменитое вологодское масло, на убой шли лишь по старости. В магазинах мясо продавалось очень редко. Выручали местные охотники. Особенно ценились лосятина и медвежатина.

Серегу на охоту отец брал с самого детства. Тетеревов, глухарей, белку и зайцев били попутно, когда ездили в лес по надобности. Охота же на медведя и лося требует отдельного повествования…

Кто видел в осеннюю пору тайгу, густо крапленую березой да осиной, тому никогда не забыть картину пылающего холодными кострами леса.

Темнохвойные леса на солнце горят разноцветным пламенем: пурпурным, красным, нежно-желтым, золотым. А берега реки в рябиновой оправе. И такая грусть повсюду и такое опустение! Шорох шагов по опавшему лесу слышен далеко.

Сергей в ту пору учился в десятом классе, и захотелось ему побродить по осеннему лесу с ружьишком. С собою он взял легавую охотничью собаку отца, Найду.

Под ногами шуршит опавший лист. Нигде никого. Точно совсем оскудела земля. В небе гусиный крик. И вдруг, безмолвие леса потрясает затяжной рев. Что бы это значило? Рев повторяется.

Из перелеска выкатывается испуганный черный зверь. Это сохатый. Самка. Стремительною иноходью несется она через падь. За ней теленок. Следом из чащи вырывается медведь. Огромными прыжками он накрывает малыша, подминает под себя. До слуха доносится предсмертный крик сохатенка.

Сергей упирается спиною в сосну, спокойно подводит под медведя мушку ружья. Тишину разрывает выстрел, за ним другой.

Медведь подпрыгивает и никнет к земле бурым пятном. Сергей ждет с минуту, не шевелится.

– Хорошо угодил! – хвалит он себя мысленно и идет через падь.

Глаза караулят бурое пятно. Узнает в нем голову медведя, спину зверя, сгорбленную предсмертными муками и его переднюю когтистую лапу, упавшую на морду. Поодаль от медведя, за елью, лежит загрызенный теленок вверх брюхом. Раскинув в воздухе, как в быстром беге, длинные ноги.

Сергей ощупал зад убитого медведя. Он толстый и мягкий. А какая шуба – густая, пушистая!

Вытаскивает нож, начинает освежевать. Берет заднюю лапу в руку, с трудом втыкает острие ножа под кожу у пятки. Ну и крепкая!

Хотел сделать надрез над ступней, но вдруг чувствует на себе чей-то гипнотизирующий взгляд.

Поднимает голову, и сердце каменеет: на него смотрят синие глаза медведя. Он жив! Он, кажется, не понимает, что происходит.

Зверь поднимает голову, тянет носом – и от сильного толчка, Сергей кубарем летит в сторону, за ель.

Не попадись в этот момент зверю под ноги рюкзак с ружьем, он бы поймал его в прыжке.

Как оказалось позже, одна из пуль задела медведю позвонок. У него получился шок. Он потерял сознание, но ненадолго. Возможно, физическая боль, причиненная ножом, помогла ему прийти в себя.

Пока медведь потрошил рюкзак, Сергей пришел в себя. Вся надежда на ель.

Косолапый, точно вдруг вспомнив о нем, бросается к стволу, за которым стоял Сергей. Пальцы правой руки до боли сжимают рукоятку ножа. Никогда этот зверь не был так страшен и не казался таким могучим. В коротких лапах, слегка вывернутых внутрь, чудовищная сила.

В слепой ярости зверь набрасывается на корни ели, рвет их зубами, качается то вправо, то влево. В напряжение Сергей следит за каждым его движением, чтобы вовремя отскочить. Медведь гоняет его вокруг ели, ревет от злости, а из его открытой пасти брюзжит слюна вместе со сгустком черной крови.

Но так не может продолжаться долго. Разве рискнуть ударить ножом? Другого выхода нет.

С решимостью откидывает назад руку с ножом и замирает от неожиданности. Из леса вылетает с невероятной быстротой Найда и наваливается на зверя.

Схватил ружье. Стрелять опасно: зверь и собака держатся кучно. Найда сатанеет, лезет напролом, вот-вот попадется в лапы медведя. Так их и поглотила тайга…

Освежевал сохатенка, разложил мясо по кочкам, чтобы оно остыло. Преследовать медведя нет смысла. Напуганный собакой, он теперь уйдет далеко, если не ослабеет от пулевых ран. Слышится рев, затем глухой предсмертный стон сильного зверя. Где-то там же, близко, жалобно завыла Найда.

Сергей поспешил на вой. Минует лесные прогалины, чащу. Уже близко… Где-то здесь Найда. Сергей бежит по-над перелеском. Вот и след. Зверь шел шагом, оставлял примерно через каждые десять метров лежку.

Останавливается. Ни звука. Загоняет в ружье новые патроны.

Вспоминает слова отца:

– Раненый зверь может подкараулить!

Подбирается с осторожностью рыси, почти не касаясь земли и не задевая сучьев. Ружье держит на взводе. Глаза не опускают отпечатков медвежьих лап.

Впереди неширокая заболоченная полоска открытого места. Медведь не свернул, так и пересек напрямик болото. Значит, ушел дальше.

Сергей вышел открыто из-за сосны. Не успел он сделать и трех шагов, как из-под единственного куста выворачивается огромная бурая глыба, заслоняет свет, из распахнувшейся пасти брызжет в лицо липкая влага. Ноги мгновенно отбрасывают его в сторону. Пальцы машинально откидывают собачку предохранителя.

Не помнит, как поднял ружье. Зверь поднимается, встает на дыбы, ревет и… открытой пастью ловит горячий кусок свинца. Хищник оседает на зад, роняет лобастую голову. Широко раскинув лапы, он обнимает ими толстую кочку. Никнет к ней.

Сергей пускает в упор еще пулю. Затем всаживает нож в горло.

Долго не может успокоиться. Смахивает с лица кровавые сгустки медвежьей слюны. Опускается на кочку…

г. Вытегра. Вологодская обл. 1972 год.

Таймень

(отрывок из романа «Записки комбата»)

…Недалеко от УРа находилось бурятское село Абагайтуй. Сергей изредка ездил туда в магазин, где и познакомился с местными мужиками, которые часто промышляли рыбной ловлей на протекающей рядом реке Аргунь. Сергей с большим удовольствием принял бы участие в рыбалке, но дело осложнялось тем, что река протекала уже за КСП, по нейтральной полосе и вход туда имели по специальным пропускам только лица, проживающие в тридцати километровой зоне.

Сергей, проживший основную часть жизни среди рек и озер, тяготился службой в безводной степи.

Местные мужики, бывало, просили у него солдат в помощь по хозяйству. Бойцы сами охотно на это шли. Чем плац сапогами топтать или в наряде долбиться, лучше в селе помогать, там и подкормиться можно, да и девчата деревенские рядом. Об оплате разговора не шло. Так, когда в баню попариться пригласят, а то и просто посидеть за бутылкой самогона. Случалось, что и машину для подвоза выделял.

Однажды, Федор Иванович, председатель местного колхоза, пригласил Сергея поохотиться на тайменя.

Встретились вечером в лощине возле КСП. В то время шла заготовка сена, поэтому появление людей на «нетралке» было допустимо. Ключ от ворот КСП был у Ивановича. Как уж он договорился с погранцами, Сергей не знал, но тех рядом не оказалось. Так, в колонну по одному, они и прошли КСП. На «нетралке», вдоль оврага спустились к реке. Наш берег пологий, покрыт высоким кустарником, шириной метров пятьдесят. Противоположный, – обрывистый, там начинались сопки.