Медальон двух монашек

Последние слова Саломия произнесла с особой интонацией. Однако Смарагде было не до того, чтобы истолковать их иначе: нужно было наносить в баню много воды, истопить и сделать большой запас дров на новую баню. Таков был здесь порядок. Сестра Саломия довольно жестко смотрела за соблюдением его, несмотря на свои тридцать лет.

Веселая и даже игривая иногда, она становилась очень требовательной и непреклонной, когда дело касалось исполняемой работы. И уже десять лет управляла с успехом подсобным хозяйством женского монастыря. При ней разрослось стадо коров и овец, развелись в большом количестве свиньи, а в соседнем Гуляй – Поле знали, что самые резвые лошадки и жеребцы были из табуна Саломии.

Собственно за этим, да за свеженьким мясцом в подсобное хозяйство зачастую наведывались казачки. Им сбывались и излишки продуктов. Это бывало особенно часто, когда приезжала с контролем сестра – хозяйка монастыря Фелицата. Обе сестры – управительницы в эти дни давали отдых своим подчиненным. Поэтому сестрам и послушницам в Медвежьем Кусту в целом жилось неплохо. Ибо они знали, что есть еще и другая Саломия, которая любила побуйствовать и покутить с Фелицатой. Чаще всего это бывало после удачной продажи мяса или лошадей казакам.

Но старожилы знали и другое: не дай бог попасться в это время на глаза Саломие! Можно было нарваться на грубость, избиение или нечто похуже, которое могло взбрести в голову управительнице. Однако такие моменты были достаточно редки, так что чаще всего выходки её Саломие прощались. А уж монашки и послушницы были за ней, как за каменной стеной!

Смарагде оставалось сходить еще пару раз за холодной водой для бани, когда прикатила сама сестра – хозяйка монастыря. Сестра Фелицата была молодая кареглазая невысокая и стройная монахиня, всегда улыбающаяся и довольная собой. Смарагду она знала по ходатайству сестры Аполлинарии и отмечала от остальных послушниц. В последнее время, заметив, как выросла Смарагда и расцвела, и вовсе старалась поговорить.

? Ну, Смарагдушка, как твои дела? Уже не дичишься? Освоилась? ? постоянно игривый тон Фелицаты невольно заставлял Смарагду еще больше стыдиться. Но сегодня к тому же она невольно вспомнила утренний позорный момент и покраснела. ? Ну-ну. Для баньки воду носишь? Это хорошо! А то я, бедная – разнесчастная, сильно стосковалась по нашему парку! А иде матушка Саломия?

Всем в подсобном хозяйстве монастыря было известно, что обе матушки – Саломия и Фелицата – были ярые парильщицы. Это именно для них раскалялись камни в баньке по-белому. Они и отправлялись туда вместе и парились обычно до такой степени, что потом, голые, красные как раки, в облаке пара выскакивали наружу и бросались в холодную воду Елани. Благо, что банька стояла у самой речки.

Ходили слухи, что не одни они частенько туда хаживали. Правда сама Смарагда этого никогда не видела.

Сестра Саломия появилась тут же, как только Фелицата закончила разговор со Смарагдой у бани.

? Саломия, подружка моя дорогая! ? Фелицата нарочно допускала нарушение монастырского устава, в котором панибратство не поощрялось, а перед именем нужно было называть слово «сестра». Но Фелицата не боялась наказания за это. ? Чо ж ты не встречаешь свою бедную – разнесчастную сестру Фелицату? Итак, в монастыре было много утомительных молебнов!

И при этом заговорщически подмигнула ей правым глазом. Саломия прекрасно понимала игру подружки, сдержанно улыбаясь, вместо кавалера склонилась в глубоком поклоне и подала ей руку, помогая сойти с двуколки.

Незаметный взмах головы Саломии, короткий взгляд на одну из послушниц, и лошади вместе с двуколкой быстро исчезли из виду, потерявшись в недрах каретника и конюшен. Сама же Саломия ждала, когда Фелицата насладится всеобщим вниманием и перейдет к делу, ради которого и приехала сюда.

Смарагда, понимая, что не должна слушать их болтовню, поклонилась и пошла к бане. Печь уже хорошо натопилась, вот только синие огоньки на углях ещё не позволяли ей закрыть вьюшку. Взяв невысокую кадку и налив в неё воды, девушка, обливаясь потом от жары, стала мыть и скоблить дубовые доски пола и скамеек. Запах, стоящий в бане ей нравился: она еще не понимала, что именно в нём так её привлекало, но само нахождение в такой бане вселяло каким-то образом уверенность, отгоняло постоянные страхи и уныние.

Выскоблив полки, она проверила печку, закрыла вьюшку и попробовала готовность камней, плеснув на них горячую воду. Камни фыркнули и заполнили верхнюю часть бани нестерпимым жаром.

? Достаточно ли этого? Надо спросить у матушки Саломии! ? подумала она, выходя из бани в прилипшем к телу сарафане. И чуть ли не нос к носу столкнулась с молодым казачком, который, оглядев её с ног до головы, перегородил дорогу.

? Куды енто ты, красавица, собралася иттить?

Игривый тон и похотливая улыбка казачка с молодыми усиками, которые он время от времени поглаживал, начали сердить Смарагду: фамильярности по отношению к себе она не любила. Но ругаться не стала: всё же чем-то он ей понравился. Поэтому, быстро подняв и опустив глаза, проскочила мимо, заметив при этом ещё трех казаков.

Двое из них, усатые и степенные, не обратили на неё внимания и продолжали, как ни в чем не бывало, между собой разговор. А вот третий, чуть постарше молодого казачка, преградившего ей путь, наблюдал за ней молча. Казаки, поправив одежду, вошли во двор подсобного хозяйства. Смарагда же устремилась в келью сестры Саломии.

? Банька, матушка, уже готова! ? произнесла Смарагда, войдя и поклонившись обеим сестрам – хозяйкам.

? Ну, хорошо! Побудь тама. Мохеть разом понадобисси! ? произнесла Саломия слегка пьяненьким голосом: они с Фелицатой уже успели пригубить наливочки, которую делали для себя в подсобном хозяйстве сестры. И, сделав небольшое движение пальцами протянутой руки, что означало: «Иди! Ты мне больше не нужна!», повернулась к Фелицате.

? Не слишком ли ты, подруга? ? Фелицате явно не понравился королевский жест Саломии. ? Это что, вроде как моя власть здеся не считается? Кто из нас главней, я или она? Почему это Саломия не спрашивает разрешения у меня? Может, я и не разрешу ей уходить! И она нервно поморщилась.

? Ежели, конечно, матушка Фелицата не против! ? увидев реакцию на её слова и жест своей начальницы, мгновенно исправилась Саломия.

Смарагда замерла в ожидании того, что скажет ей Фелицата. Но та, довольная тем, что увидела признание своей власти Саломией, улыбнулась и величественным кивком головы, царственно отправила Смарагду из кельи.

? Ну, как тут наша сиротинушка? ? Фелицата намекала на сомнительное происхождение Смарагды и жизнь её в приюте. ? Всё так же шарахается от мужиков? Глянь-ка, какая ладная бабенка стала! Пора бы и ей узнать про мужицку ласку, как думаешь, сестрица?

Саломия, опрометчиво допустившая непростительную ошибку при Фелицате, готова была любыми путями исправиться: она хорошо знала, что Фелицата, не смотря на молодой возраст, таких ошибок никому не прощает. Кроме того, там, в монастыре или, что было еще хуже, за его пределами, у неё был таинственный покровитель. А это было уже очень опасно!

? Да, выросла уже, наша сиротинушка! ? неоднозначно произнесла Саломия, надеясь, что эти слова заинтересуют Фелицату, и не ошиблась.

? А чо такое? ? игриво и с некоторым похотливым любопытством, спросила Фелицата. ? Неужто кто-то появился у нашей сиротки?

? Появилси. Не появилси. ? как-то неопределенно произнесла Саломия, наливая своей начальнице и себе ещё по рюмочке наливочки. ? Тока вот сёдни я её застала, знашь за чем?

Они чокнулись, выпили, крякнули и причмокнули губами от удовольствия: алкоголь уже ударил в голову. Лица их покрылись приятным свежим румянцем, глазки заблестели, улыбка появилась на лицах. Повязки с головы слетели и обе монашки с ревностью и удовольствием разглядывали волосы друг друга.

Найдя, что её светло – русые локоны всё-таки красивее, чем темно-русые волосы Саломии, Фелицата довольно улыбнулась и снова спросила. ? Так чо там было. У неё?

? Да она стояла рано утром и смотрела на то, что болталось между нох у жеребца, обхаживающего кобылицу! ? засмеялась Саломия, намекая на нечто непристойное, о котором можно было теперь говорить. И Фелицата её прекрасно поняла, заулыбавшись, как заговорщица.

? И ты думаешь? Думаешь, она уже готова? ? Фелицата похотливо и мечтательно заулыбалась еще шире.

Саломия, не переставая улыбаться своей подруге, и с любовью смотря ей в глаза, кивнула головой. Однако, не успели они договорить, как резкий стук в дверь прервал их разговор, и в келью вошли четверо казаков.

? Здравствуйте, матушка Фелицата! И ты, матушка Саломия! ? произнес самый важный усач, выйдя и поклонившись им по очереди. ? Позволь нам нарушить ваше уединение!

Вежливость и улыбчивость гостей сделали своё дело, да и сами сестры теперь всё воспринимали несколько иначе.

? А проходите, гости дорогие к столу! Выпьем, да закусим, чем бог послал! А уж потом и о деле поговорим. ? произнесла Фелицата царственным голосом и жестом пригласила казачков к столу. Саломия быстро налила им по полному стакану крепкой самогонки.

Казачки не стали ломаться и уселись за столом.

? За здоровье матушки Фелицаты и матушки Саломии! ? произнес их вожак, и казаки разом опрокинули в рот самогонку, довольно крякнув и вытерев рты рукавами. Никто из них даже и не притронулся к пище и не завел разговор.

Саломия тут же налила им ещё по стакану самогонки. Вдогонку. То же самое произошло и со вторыми стаканами, но в этот раз казаки выразили желание поговорить о деле. Кратко изложив своё предложение о закупке мяса для казаков, и осведомившись о ценах, они нашли их приемлемыми, и договоренность можно было бы считать достигнутой. Однако лукавый огонек проскочил в глазах вожака.

? А чо, матушка Фелицата и матушка Саломия, я вижу, у вас банька истоплена?

? Банька-то истоплена, да вот некому девичью спинку дубовым веничком похлестать! Своих-то силенок не хватает! ? почти открыто отозвалась Фелицата, прекрасно поняв намек есаула, нервно поглаживающего усы.

? Ну, у нас есть, кому похлестать! Выбор за вами: есть и опытные, и молодые – осторожно произнес он, явно намекая на себя и урядника. ? А молодежь пока отправим коней постеречь!

Заметив недовольство молодых казаков, есаул нахмурил брови. Но и этого ему показалось мало: он кивнул им на дверь! Недовольные казачки нехотя встали и, поклонившись дамам, вышли: перспектива стеречь коней, пока начальство будет париться с монашками, их явно не устраивала. Но и ослушаться приказа они не могли. Вздохнув, оба казачка направились к лошадям.

Смарагда тихо сидела на приготовленных ею дровах и ждала матушек Фелицату и Саломию. Банька была уже полностью готова, воды было полно, веники лежали на месте. Оставалось только ждать. Да прислуживать: мало ли, что-то придется им принести еще!

Тихий шорох за спиной заставил её обернуться и застыть от страха: лицо похотливо улыбающегося казачка уже склонилось над ней. Не успела она и вскрикнуть, как ей заткнули рот, взяли за руки и за ноги, подняли и понесли в высокую траву, обильно растущую возле речки.

Там Смарагда ощутила полную беспомощность, оказавшись прижатой к земле. Грубо подняв почти до головы сарафан и раздвинув ей ноги, один из них снял штаны и направился к ней. Между ног его был такой же, как у жеребца предмет.

? Гриб – боровик! ? прошептала она, вдруг вспомнив, что видела этот предмет во сне, прежде чем почувствовала, как что-то грубо и больно разрывает её плоть там, в самом святом месте. Страх за своё тело охватил её и она, покрывшись липким потом, закричала. Но тут же сильная боль ударила в голову: вспомнился огонь, каждый раз снившийся ей в кошмарах, стало душно, ужас сковал душу. Смарагда потеряла сознание.

Первой её услышала Фелицата, идущая в компании с Саломией и казаками в баню. Несмотря на то, что была немного пьяна, мгновенно все поняла и побежала на крик, отчетливо понимая: совершилось непоправимое!

? Ах, вы, стервецы! ? закричал есаул, скачками устремившись к траве, где все ходило ходуном и из которой раздался душераздирающий крик. ? Ну, я вас!

Фелицата и Саломия, чуть-чуть отстававшие от урядника были расстроены: хмель, так приятно волновавший кровь разом прошел, оставляя после себя сильную головную боль и горькое похмелье. Когда они добежали до места, есаул уже плеткой хлестал молодого казачка, так и не успевшего надеть штаны, приговаривая. ? Ах, мать вашу! Стервецы, ишь чо удумали? Силой?! Да я вас. Сгною! В карцер! Немедля!