Канцелярский клей Августа Мёбиуса. Сборник рассказов

– Любка и то больше пьет.

Какая вонючая! Суп-то какой противный!

– Ну как?

– Отличная, крепкая – хорошо!

– А как супец?

– Замечательный – наваристый!

Конечно, тут же еще по одной.

– Луком, луком закусывай!

Пошел ты!

– Спасибо, я лук как-то не очень.

Леня Коромыслов после четвертой стопки рассказал три анекдота на тему возвращения мужа из командировки. В первом анекдоте любовник спрятался под кроватью, во втором – в шкафу, в третьем – на балконе. Леня смеялся раз от разу все громче, а опытная жена Люба веселилась гораздо умереннее.

– Спасибо, мне пора.

– Куда пора? Давай еще!

– Нет, не могу – опаздываю.

– Тогда на посошок!

Посошок был отвратительнее всего предыдущего, и я уже собрался компенсировать его затяжным поцелуем масляных губ жены Любы, но Леня стал рассказывать четвертый анекдот про возвращение мужа из командировки, и мне подумалось, что рисковать не стоит.

До прибытия электрички оставалось пятнадцать минут, я спокойно успел завернуть в лесопосадку и, глубоко сунув два пальца в рот, бурно расстаться с обильным угощением семьи Коромысловых. Потом я пожевал березовые листики, высасывая из них хлорофилл, и по утоптанной тропинке выбрался на платформу, где никогда не унывающие подростки играли в интересную игру «кто кого быстрее столкнет под поезд», гражданин со скорбящим лицом высматривал в чужих губах тлеющие папиросы, а садоводы обсуждали виды на урожай.

***

Я сидел в легкой дремоте и считал стуки колес, на сто двадцать четвертом стуке у меня появилось желание посмотреть налево: женщина в очках с толстыми линзами вязала носок, старичок внимательно следил за мельканием спиц, компания играла в карты, шумно выигрывая и шумно проигрывая, безучастная овцеокая девушка, мужчина с очень массивным обручальным кольцом, читающий газету «Вечерний Магадан», мальчик, мотающий ногами, его бабушка с конфеткой наготове, еще мужчина, еще женщина, плохо видно. Ну и так что ж?

– А я на этот месяц купила проездной.

– Да что вы говорите?!

– Да, очень удобно. Конечно, для тех, кто ездит непостоянно, это экономически не выгодно, а кто постоянно – очень даже выгодно.

– А если потеряете?

– Ну что вы, как можно! Ой! Кажется, подъезжаем!

Все дружно занервничали, задвигались и, плотно забивая проход между сидениями, засеменили к тамбуру. Я втиснулся за овцеокой девушкой. Свежая «химка» лезла мне в глаза и нос – неплохо бы ее побрить наголо, а заодно и раздеть соответственно, хотя… Электричка затормозила, я слегка врезался в овцеокую, и мне показалось, что ее ягодицы дрябловаты – надо бы спортом заняться, побегать, попрыгать, поприседать, а вот духи резковаты. Проклятие! Как больно-то ящиком в ногу врезали!

– Нечаянно!

– Что же вы такой резкий – в огороде гусениц много развелось?

– Нечаянно!

Значит, колорадский жук довел до нервного истощения.

Я выпрыгнул из вагона вслед за овцеокой и пошел за ней. Мы зашли в здание вокзала, купили две открытки, засмотрелись на бравых, немного выпимших офицеров средств ПВО, дали мелочь нищенке, ненадолго зашли в туалет и, вытирая носовым платочком руки, вышли к сгрудившимся троллейбусам.

– Привет! Ты как здесь? А я смотрю, ты не ты, а потом вижу, что ты. Как живешь-то, все нормально?

– Я не знаю… То есть я что-то не помню, так лицо вроде бы знакомое, а…

– Нам какой троллейбус?

– Шестой.

– Как шестой? Но ничего, я тебя провожу – ты же знаешь, что это мне почти по пути.

Как бы мою овцеокую от перенапряжения не хватил апоплексический удар.

– Но мне кажется, вы все-таки обознались.

– Ну, это вряд ли! Тебя ведь как зовут?

– Вероника. Елистратова Вероника.

– Все правильно – Вероника Елистратова. Не помнишь, что ли, как все время у меня алгебру списывала?

– Я никогда ничего ни у кого не списывала.

– Хорошо-хорошо – это я у тебя списывал.

Водитель шестого троллейбуса устало сказал, что поедет только до центрального рынка. Я вопросительно взглянул на Веронику, она утвердительно кивнула, и ее локоток уперся в мою вежливую ладошку.

– А я Виктор.

Зачем мне все это?

– Так ты просто со мной знакомился?

– Ну что ты – совсем непросто.

– Но я не знакомлюсь на улице.

– А я, думаешь, знакомлюсь.

– Но все же как-то это все не так.