Zero. Удача не бывает случайной

Я, молча, смотрел на него. Он все понял.

– Значит…

– Да, Дуарте, да – и резко отпустив карандаш, схватил его за голову и повернул, позвонки хрустнули. Обычно это делают сзади, но у меня не было времени просить его повернуться ко мне спиной. Руки, молча, сделали свое дело из разряда «тихое убийство». Придерживая его за голову, я медленно опустил тело на пол.

Быстро достал из сейфа свой паспорт, и бегло просмотрев документы, вырвал их из папок и положил в карман. Деньги трогать не стал, не мои они, и кому платить в лесу? А в городе разберусь с документами. Заглянул в мешочек, догадываясь, что там. В слабом свете, блеск алмазов ударил мне лучами в глаза. Что они контрабандные не было сомнений. Оставив мешочек на столе, осторожно выглянул за дверь и, пройдя по коридору, выглянул на улицу. Тихо выскользнул за дверь и, пробежав до первого здания, скорчился во влажной траве. Залаяла собака, и не так далеко, чтобы не обращать на нее внимания. Тихо обошел дом и, подбежав к забору, ухватился за него и рывком бросив свое тело вверх, перемахнул забор, чуть зацепив и порвав брюки. Сзади раздались крики и снова собачий лай. Видимо обнаружили тело.

Теперь оставалось полагаться на свои ноги. Пистолет я в столе в спешке не посмотрел, поэтому моей защитой были ноги. Бежал я быстро, но не как обычно бегают. Всему меня учили, даже правильно ходить и бегать. Шаг мой был размеренный. Я словно перекачивался с наружной стороны пятки на большой палец ноги. Походка от этого казалась расхлябанной, но зато позволяла идти или бежать легко и долго, не задыхаясь. Так можно пройти десятки километров, а не запыхаться через один, два.

Через полчаса я услышал сзади себя лай собаки, которая нагоняла меня. Соперничать с ней в скорости я не собирался. Оглянулся и увидел, что она меня почти нагоняет большими прыжками. Уйти не было никакой возможности. Собака была одна, охрана отпустила ее по моему следу.

Я остановился, дожидаясь ее приближения, и когда она была совсем рядом, упал на спину.

11

Всё это в прошлом, а теперь я лежу в комнате казармы на базе американцев. Мои воспоминания, приведшие меня сюда, закончились. Ночь. За окном тишина, которую, казалось бы, ничто не нарушает, но всё это обманчиво. Тишина никогда не бывает абсолютной, она складывается из крошечных звуков, вот и сейчас, её нарушают скрипы, шорохи.

Я лежу с закрытыми глазами. Лампочка, хоть не так ярка, и поначалу мешала спать, но нагрузка предыдущих дней давила на веки, и я уснул.

Проснулся, когда за окном уже вовсю светило солнце, раздавались звуки моторов, голоса. Посмотреть, что там происходит, было сложно, окно располагалось высоко, а кровать и стол были привинчены к полу.

Лампочка погасла и комната погрузилась в легкие сумерки, но света было достаточно, чтобы видеть. Ключ в замке повернулся, и в открывшуюся дверь вошёл рослый солдат. Он, молча, поставил тарелку и кружку, а затем ушёл. Это очень вовремя, принести поесть, так как желудок уже начал сигнализировать о своей пустоте легким недовольным урчанием. В тарелке были макароны с сыром, которые я не спеша съел, понимая, что спешить некуда, раз меня не предупредили об этом. В кружке был кофе, но по вкусу далек от того, чтобы им называться, ну, да выбора у меня не было. Через час снова зашел, тот же солдат:

– Пошли, – не вдаваясь в подробности, произнёс он. Он был явно не многословен. Я не заставил себя уговаривать, а тем более спрашивать куда идти, здесь меня мог принять только один человек, и то без желания.

– А умыться? – поинтересовался я. – А в туалет?

– Пошли, – повторил солдат, и я вышел за ним, оставив посуду в комнате. По пути мне позволили сходить в туалет, умыться, и мы вышли на территорию.

Солнце заливало своим зноем открытые места, а именно там, сейчас стояло человек пятьдесят солдат, а сержант им что-то выговаривал, но что именно я не слышал. Дорога была та же, что и вчера, но в обратном направлении к кабинету майора.

– Присаживайтесь. Кофе, – предложил он мне

– Если такой же, как и на завтрак, то лучше не надо.

– Нормальный, – он подошел к столику, взял стеклянный кувшин, в котором была тёмно-коричневая жидкость, налил в бумажный стакан и протянул мне. Я с удовольствием сделал глоток настоящего сваренного кофе, хоть чуть-чуть и остывшего.

– Я сделал запрос о вас, пока там разберутся, пройдёт время, но у меня есть вопросы, на которые я хотел бы получить правдивые ответы.

– А вы сумеете их проверить?

– Зависит от того, будут ли они мне интересны. Итак. Умеете ли вы читать карты?

– Если бы речь шла об игральных, то ответ был бы положительным, но полагаю, вас интересуют другие.

Он, не отвечая на мой глупый ответ, которым я решил проверить его настроение, молча, достал из стола армейскую карту и разложил на столе.

– Мои солдаты подобрали вас вот здесь, – и он карандашом показал место на светло-коричневой ленте, что означала дорогу. – Попробуйте отследить свой маршрут в обратную сторону.

– Что значит, подобрали, я сам к ним вышел, – возразил я, встал со стула, и немного наклонившись над картой, стал её изучать. Моя тренированная память пыталась её запомнить. Я сразу определил место, где находился сейчас, сам же делал вид, что пытаюсь её понять.

– А какой масштаб?

– Здесь европейский. В одном сантиметре один километр, – пояснил майор.

Я тут же прикинул, что от этой базы до ближайшего населенного пункта километров десять. По другие стороны от базы дороги не было, значит, путь к ней один, если не считать лесных троп, которые мне были неизвестны.

– Я вышел на дорогу, где встретился с вашими солдатами вот с этой дороги, – и указал на место, где вышел из леса. – Я всё время шёл на запад, – рассуждал я вслух, – шёл почти весь день, иногда отдыхал, и прошёл, думаю, километров двадцать.

– Не преувеличиваете? – услышал я над собой его голос, и, подняв голову, увидел его внимательный взгляд.

– Всё может быть.

– А точно на запад?

– Солнце было передо мной.

– Так не бывает. Если вы пошли утром, то сначала оно было у вас за спиной, к тому же одна нога всегда делает шаг больше, так что легко можно идти не по прямой.

– Вы правы. Не знаю, как по поводу шага, но солнце было сначала за спиной, а потом передо мной, также учитывал, что с южной стороны лишайник и ветки на деревьях гуще. Но ясно, что строго по прямой идти не мог.

– Не плохо для журналиста.

– Я учился в школе, и мы ходили в походы с ночевкой.

– И что до сих пор ходите, раз так хорошо помните приметы?

– Помню. Итак, примерно двадцать километров на восток, затем на север, километра два. Получается, – я взял со стола линейку отмерил двадцать сантиметров по карте на восток, и два сантиметра на север. – Примерно здесь, – ткнул я пальцем в место, где не было обозначено никакого населенного пункта, а лишь лес.

– Понятно. Лес и ничего.

– Это ваша карта, если я возьму обычную, то думаю, что ваша база на ней тоже не будет отмечена.

– Хорошо, а откуда вы приехали к тому месту?

Я стал просматривать карту и увидел знакомое название.

– Вот. Я приехал отсюда.

– Дороги к месту, где вас встретили, нет.

– Но это по вашей карте, – возразил я, – а мало ли в лесу неизвестных дорог.

Майор еще раз посмотрел на карту, свернул её и убрал в стол.

– Хорошо, сейчас вам дадут бумагу, ручку, напишите, всё, что говорили.

– Не выйдет. Я журналист и знаю силу печатного и рукописного слова. Если вы записываете наш разговор – ваше дело. Я благодарен вам за помощь, но писать не буду. Написанное имеет силу документа. Я не знаю, чем это в последствии обернется для меня, и зачем это вам.