Zero. «Тихая» Швейцария

– Ждешь, кого или просто так? – поинтересовался он.

– Просто так. Поговорить, если будет с кем.

– Ну, этого добра у меня хватает, – улыбнулся он.

В баре Анри были постоянные клиенты. Многие знали друг друга и, как и сейчас, сидели за столиками, в беседе коротая вечер.

Боковым зрением я увидел, что на барный табурет, рядом со мной села женщина, повернул голову – это была Жаннетт, женщина, что надо: рыжие, как, будто взлохмаченные волосы, красивые губы, а ярко выделявшиеся черные глаза, внимательно посмотрели на меня.

– Привет, Жан.

Мы были знакомы, и иногда встречаясь здесь, разговаривали, не вдаваясь в личные темы. Я окинул ее взглядом. У нее были длинные стройные ноги, практически идеальная фигура с красивыми бедрами, которые обтягивало темное, короткое платье, треугольный вырез которого, открывал моему взору безупречную грудь. Она закинула ногу на ногу, и я понял, что ноги у нее от самых плеч, и показавшийся краешек чулка, на стройной ноге, лишь подтвердил, что на такие ноги, длины чулок не хватает. На эти ноги я и уставился. Затем поднял голову и встретил ее насмешливый взгляд.

– На тебе слишком много надето, – сообщил я ей.

– Я знаю. Это намек?

– Грубая попытка.

– Сделай ее нежнее, – посоветовала она,

Анри поставил перед ней бокал красного вина и улыбался глазами. Бармены все слышат и видят, и лишь делают вид, что очень заняты. Когда она ко мне обращалась, я заметил ее грустные глаза.

– Я вижу грусть.

Она легко вздохнула: – Если бы только она.

– Такая красивая не должна грустить. Я тебя такой не видел.

– Такая красивая должна как-то жить, а это не так просто, как иногда кажется. Я приняла решение, но боюсь ошибиться и выйти замуж не за того человека, надеясь на то, чего там нет. Пусть я слишком цинична, Жан, но ты бы удивился, если бы узнал, как много девушек выходит замуж, чтобы иметь дом, семью. И все.

– Я удивился, – ответил я, и в голове мельком проскочило, что я уже не первый раз слышу подобное, когда знакомые женщины сообщают мне о предстоящем замужестве, словно предлагают мне участвовать в их выборе. Звучалоэто так, что они вынуждены это делать и тайно надеялись, чтоя их спасу от этого поступка. Но я точно не был спасителем в этой области человеческих отношений, и уж тем более, не собирался предлагать себя в качестве альтернативы.

– Ты женат?

– Нет, – покачал я головой, – и пока не собираюсь. Значит, ты сделала выбор, но сомневаешься. Он знает о твоих сомнениях?

– Нет, разумеется, но сомнения касаются только чувств, а так он надежный.

– И ты пришла, чтобы поведать свои сомнения бокалу? – кивнул я на вино.

– Я пришла, чтобы не быть одной. Он уехал на два дня, а я решила, что не помешает окунуться в иную атмосферу, и кто знает, может быть, разобраться во всем. Надо ли мне все это?

– Да, сложное решение, но ты классная девушка и не останешься одна в любом случае.

Жанетт усмехнулась: – Класс – качество, которое легко растворяется в вине.

– Мне остается только предложить помощь, чтобы проверить, не потеряла ли ты класс и разобралась в себе.

Жанетт взглянула на меня. В ее глазах блеснули искорки дьявола, в которых я увидел желание и похоть, и она без тени смущения произнесла: – А это мысль, и очень не плохая, но я подумаю.

В это время в зеркало, что было позади Анри, я увидел входящую в бар женщину, которая была мне знакома. Я не знал, как ее зовут, но это была та, из галереи. Сейчас она была одна. «Ну, вот, – подумал я, – веду разговор с одной, а не прочь познакомиться с другой».

Незнакомка окинула взглядом зал, высматривая кого-то, и, не найдя, направилась к стойке.

В зеркало я увидел, что на ней была черная кожаная юбка, кожаный жилет поверх голубой блузки, и короткие сапоги на высоких каблуках, цокавших по полу бара. Подойдя к стойке, она произнесла: – Красный мартини.

– Извини, – обратился к Жанетт. – Клиентка, – и повернулся к незнакомке. – Добрый вечер.

Та посмотрела на меня удивленно и, узнав, мило улыбнулась: – Добрый, вот уж не ожидала встретиться.

– Париж маленький город, но скорее всего это внутренние импульсы. Вы специально пришли одна? – провоцировал я ее.

– Нет, скоро подойдет мой коллега.

– А вы можете уделить мне несколько минут? – попросил я.

– Разумеется.

– Я вернусь, не уходи, – сказал я Жанетт, и направился вслед за незнакомкой к столику. Она шла легко, бедра, обтянутые юбкой, чуть покачивались. Когда мы разместились за столиком напротив друг друга, то я обратил внимание, что глаза ее стали почти черными.

– У вас изменился цвет глаз, – поделился я наблюдением.

– Вы заметили, какими они были днем, – сделала она вывод. – Да, они имеют свойство меняться. Что вы еще заметили? – Она сидела не шелохнувшись. Глаза ее были темные, как греховная ночь. Ничто не могло обмануть красоты этой женщины. Да, сделал я вывод, она могла сильно измучить мужчину, если попасть к ней в ловушку, но не меня.

Когда я начинал разговор с незнакомым человеком, как сейчас, я сосредотачивался на голосе собеседника. Я слушал, что он говорит, как произносит слова, и тогда определял, в каком он настроении. Ошибки бывали, но редко. Эта незнакомка вела себя уверенно, спокойно, но в тоже время в ней была игра, начатая еще в галерее, она флиртовала, уверенная, что выиграет.

Я не собирался ее разочаровывать в отношении себя, а потому ответил: – Я думаю, вы иностранцы. Седовласый слишком строго одет для француза, особенно днем, да и акцент есть.

– И откуда мы?

– Зовите меня просто, Жан, – предложил я, чтобы сократить дистанцию общения.

– Анна Гранди.

– Что-то похоже на Швейцарию.

– Браво! – И Анна, взяв бокал с мартини, отпила. – Все верно. Наш старший спутник – господин Биш, сотрудник консульства, а Ули Пикар, мой коллега. Мы с Ули приехали по делам и завтра уже уезжаем, а в салон зашли, потому, как нас попросил Биш,я его знаю через своего отца. Ему надо картины в консульство, вот он и попросил нас составить ему компанию. Мы просто знакомы.

– Вы разбираетесь в картинах?

– Нет, просто смотрю, нравится или нет.

– А Ули?

Анна засмеялась: – Тем более. Для искусства нужно воображение, а он ввиду отсутствия большого воображения честен, но зато, это важно для бизнеса.

– Согласен, когда смотришь на картину, то судить о ней можно лишь тогда, когда чувствуешь, что у тебя что-то происходит внутри, и дает волю воображению.