Салон мадам де Лери. Мистика, фантастика, криминал

Она непременно должна увидеть своими глазами как ее Арм уничтожит этих страшных и люто ненавидимых ею жителей последней обители зла на Земле.

Ее Арм поклялся, что позволит Иезавель находиться возле него на его наблюдательном пункте во время проведения массированного уничтожающего удара по ненавистному городу. Он растерзает этих людишек так же, как кошка расправляется с мышью.

Это будет такое зрелище!

***

Из других хаотичных снов отшельника выстроились следующие картины:

Картина первая. Герои готовятся к бою

Два подполковника дрались перед входом в передвижной терминал, оборудованный под офицерскую столовую. Дрались долго, и остервенело. Их мундиры были изорваны, перепачканы грязью и кровью. У одного кровь текла из носа, у другого – из глубоко рассеченной брови.

Вдали толпились солдаты. Они наблюдали за дракой. Их лица были угрюмы.

Поблизости от дерущихся с деланным безразличием вяло переговаривались еще четверо подполковников. По едва заметной напряженности в их взглядах было ясно, что им давно уже не терпится ввязаться в драку. Но нужен какой-то предлог.

Внезапно возле дерущихся появился генерал-лейтенант.

– Разойтись! – рявкнул он на дерущихся. Но они его не услышали.

– Разнять их немедленно! – приказал генерал-лейтенант своим адъютантам.

Приказ был тут же выполнен. По его распоряжению драчуны были взяты под стражу, а четверо их друзей отправлены к военному дознавателю на допрос в качестве свидетелей.

Генерал-лейтенант был в ярости. Войдя в передвижной терминал, оборудованный под жилье для высшего командного состава, он, не отвечая на приветствия, прошел в свои апартаменты и заперся. Его трясло от обильного выброса в кровь адреналина.

– Скоты! – заходился в гневных мыслях генерал. – Что говорить о солдатах, когда даже старшие офицеры давно уже потеряли человеческий облик? Еще неделя осады – и все до единого представителя этого доблестного войска перегрызут друг другу глотки от ненависти.

Генерал достал из внутреннего кармана кителя фляжку и сделал три маленьких глотка.

Успокоительный эликсир горячими потоками заструился по телу, согревая и освежая все ткани. Взгляд прояснился, мысли обрели четкость, душа окрепла.

Генерал удобно расположился в кабине универсального биоэлектронного имитатора и запустил любимую программу. Она перенесла его в другой мир. Прекрасный, нежный и ласковый. Там он был молод и полон сил. Там была первозданная природная красота, там хотелось жить, петь и прыгать от избытка счастья, наслаждаться любовью женщин и дарить им в ответ свою неиссякаемую любовь.

Пробуждающаяся генетическая память подсказывала ему, что этот удивительный мир когда-то действительно был.

Почему он так подурнел, превратился в сточную яму, наполнился ненавистью и горем?

Почему этот мир отнял у людей любовь к жизни, друг к другу, заменил радость на уныние, любовь на злобу? А, может быть, это не мир изменил людей, а люди, испортившись, сами погубили его своей отрицательной энергетикой? Когда-то он слышал такую версию, но тогда его математический ум скептически отнесся к рассуждениям, построенным на бездоказательных выкладках. Теперь он склонялся к тому, что эта версия совпадает с вектором исторического развития.

Генерал выключил любимую программу и принял снотворное. Ему необходимо было уснуть, чтобы не сойти с ума в этом разлагающемся от ненависти войске.

Старый генерал не верил в то, что уничтожение осажденного города со всеми его жителями «избавит Землю от зла». Его ум был независим от влияния лозунгов свыше, от магнетического воздействия «массового сознания» и от приступов массового психоза.

Генерал не верил в непогрешимость Арма. Его конструктивный рассудок коробило от малейшей неадекватности. В стягивании великих сил и средств к осажденному городу он видел только то, что и следует видеть военному: великую несуразность.

Он принял решение. И он осуществит его, если оно не изменится после успокаивающего сна.

Картина вторая. Гроза

Ночная гроза была величественна и ужасна. Она сотрясала пространство с поразительной всесокрушающей мощью.

Яркие молнии с треском разрывали темноту, высвечивая громады передвижных терминалов. В бликах молний терминалы выглядели зловеще и фантастично. Они заполняли собою все окрестности осажденного города в радиусе, уходящем далеко за горизонт. Внешне они были абсолютно одинаковы, не имели никакой наружной маркировки, и сведения об их предназначении содержались только в их многорядных микрочипах с различными уровнями доступа. У маршала Агеддона был полный доступ. Он был одним из четырех приближенных Арма, имеющим полный доступ к таким секретам. Но Агеддон был первым в этой четверке. К тому же он был единственным, чье имя не было тайной и часто произносилось в войсках рядом с именем самого Арма.

Гроза разбудила Агеддона, и он тут же связался со службой эксплуатации защитных систем. То, что за работой этих систем ведется круглосуточное наблюдение дежурными бригадами специалистов экстра класса, не притупляло его бдительности. Маршал во всем желал убедиться лично, и был вездесущ. Он последовательно «пролистал» на своем мониторе основные блоки информации о состоянии важнейших защитных систем. Противогрозовая защита функционировала на главном, дополнительном и дубльдополнительном уровнях в режимах высочайшей надежности. Скрытые электронные посты комплексного просвечивания ближних, средних и дальних подступов к месту дислокации войск фиксировали даже мельчайшие природно-фоновые характеристики. Экраны сплошного информационного потока, отмечавшие всплеск природной гиперактивности в животном мире за час до грозы, теперь отражали повышенную активность многочисленной популяции дождевых червей, начавших перемещение к земной поверхности. Экраны актуальных (не природно-фоновых) информационных потоков мерцали серо-голубыми и светло-зелеными цветовыми оттенками, не беспокоя тревожной красной подсветкой со звуковой сигнализацией.

Внимательно и придирчиво пройдясь по всем тестовым характеристикам, маршал Агеддон облачился в непромокаемую экипировку и вышел на открытую веранду своего терминала. Едва он успел пристегнуться страховочным тросом к фальшборту, как на него обрушился мощнейший дождевой заряд, сбил с ног и швырнул в дальний угол. Агеддон рефлекторно сгруппировался, перевернулся ногами веред по ходу движения и самортизировал удар. Следующий дождевой заряд пригвоздил его к полу, не позволив подняться на ноги. Гроза набирала силу.

Спустя несколько минут маршал лежал на кушетке. Бойцы его личной охраны по командам медперсонала растерли маршала какой-то спиртовой настойкой, перенесли в постель и ушли, оставив наедине с медиками.

Агеддон был доволен собой. Он прожил несколько минут в родной стихии, имя которой «Гроза»! Маршал обожал грозу и считал ее самой главной из всех стихий. Не случайно же древние греки поставили ее повелителя, громовержца Зевса, над всеми другими богами. Мир изменился с тех пор. Человек дерзнул бороться со стихиями, и они покарали его за это. Они стали проявлять такую мощь, какой Земля не ведала со времен всемирного потопа. Землетрясения и извержения вулканов, наводнения и пожары; горные обвалы, сходы селевых потоков и снежных лавин; смерчи, ураганы, шторма, цунами: все восстало против людей. Страшные стихийные бедствия стали такой же обыденностью, как смена фаз Луны. Малые стихийные бедствия стали происходить почти такой же регулярностью, как смены дня и ночи. Даже звери, птицы и насекомые стали чинить человеку все больший вред. Люди стали роптать и искать виновных. Нашли и взяли в осаду.

Агеддон знал, что будет дальше.

Конец близок!

Картина третья. Мене, Мене, Текел…

Не спал в эту ночь и Арм. С каждым днем неприятностей становилось все больше. А как прекрасно все начиналось!

Арму вспомнилось начало его славного и триумфального пути.

Вначале они были вдвоем: он и Агеддон. Агеддон был горяч, амбициозен и бесстрашен. Его военная карьера вышла на головокружительный виток, когда ему едва исполнилось тридцать лет. Многим ли в его годы удавалось стать генералом? А Агеддону удалось много большее. И было отчего! Под его командованием малочисленное, плохо вооруженное, полуголодное войско вдруг стало одерживать победы над грозным и непобедимым ранее противником. Майор-артелерист, принявший командование над недобитыми остатками обезглавленной армии как старший по званию, вдруг оказался военным гением! Богом войны! Он одерживал победы над маршалами! Стоит ли удивляться, что за два года таких невероятных побед он и сам был удостоен маршальского звания, а его имя стало символом национальной воинской славы? Однако с первых дней его восхваления Агеддон пророчески заявлял:

– Не я бог войны, а другой! Я перед ним не больше, чем мерцание малой свечи перед ликом Солнца!

Этому не верил никто, пока не увидели все пророческую истинность тех слов.

Он появился через полгода после первых невероятных побед полководца Агеддона. Их стало двое. Но вновь объявившийся был в сравнении со своим прославленным предтечей как Солнце рядом с малой свечей. Все изумились ему и нарекли его именем «Арм».

Великие чудеса свершал он на поле боя. И очень малый срок потребовался ему, чтобы быть удостоенным звания «генералиссимус».

И все народы, и племена пали к его ногам. Все покорились ему. Все восславили его не только как бога войны, но и как бога всех богов. И было ему тогда немногим более тридцати лет.

Таким было начало того необыкновенного пути генералиссимуса и маршала.

Они оба знали все, что будет дальше.

Этой ночью Арм задремал перед началом грозы. И ему снился сон. И этот сон устрашил его. Приснился ему голос громкий как звуки множества труб, и могучий как воды множества бурных рек. И этот голос произнес слова, ужаснее которых не слышали повелители мира:

– Мене, мене, текел…

Арм проснулся в испуге.

– Что это было? Сон или видение?

Арм знал, что означают эти устрашающие слова.