Краповые погоны

-Товарищ лейтенант, я его сейчас прибью и всё! – высказал Федорчук.

Успокойся,– сказал мне Востриков,– вспомни, где разбирал автомат.

-Нигде не разбирал.

– Где было оружие? Где ты его бросил?

-Я его не бросал. Мы его на полянке сложили, где старшина приказал.

-Кто охранял?

-Никто.

-Как так?

-Гнедко сказал оставить оружие на поляне,  а когда мы подошли, там никого не было.

-Пойдём, покажешь это место. Точно не разбирал?

-Никак нет.

Мы обыскали всю полянку. Ничего не нашли. И фонариком светили, и руками по траве шарили. Бесполезно.

Уже и взводный был взволнован не на шутку:

-Ты знаешь что за утерю матчасти будет?

Да были случаи, когда после тактических занятий мы по  пластунски лазили по полянам, чтобы найти случайно потерянный магазин от автомата, но чтобы затвор потерять…

Тут подошёл командир роты, капитан Фролов:

-Белов,– возьми свой затвор, за утерю будешь наказан. Готовьтесь к стрельбе, сейчас ваш взвод будет стрелять.

Я был на небе от радости. Отойдя в сторону, ротный сказал моему командиру взвода:

-Самородков  проходил мимо, увидел оружие без охраны и забрал затвор, вытащил из крайнего автомата, уже комбату доложил, не мог просто мне отдать.

Старший лейтенант  Самородков – командир первой роты. По окончании стрельб Фролов построил роту:

Курсант Белов, курсант Васильев! Выйти из строя! За утерю материальной части курсанту Белову объявляю один наряд вне очереди, за сон  в неустановленное для сна время курсанту Васильеву– один наряд вне очереди.

Оказывается, Петя, как только мы пришли из рощи, уснул в только что установленной палатке. Когда только успел? Там его сам ротный и выловил.

Как я уже говорил, Васильев– генеральский сынок. Его отец приезжал к нам в Красноярск, заходил в часть, потом брал Петю на несколько дней в увольнение. Из увольнения он обещал нам принести несусветные лакомства. А пришёл, как и все: соколом, но голым. Ай да Петя…

-Отрабатывать будете прямо сейчас, в оцеплении, охранять стрельбище от посторонних,– заключил ротный.

Стрельбище находилось как бы в котловане, окружённом возвышенностями. Нас поставили на самую высокую точку, обдуваемую со всех сторон всеми неленивыми ветрами. Было около одиннадцати часов вечера ,18 ноября.

Ночью пошёл снег, леденящий ветер пронизывал насквозь. Стоять было невозможно. Мы вырыли по одному окопу для стрельбы лёжа, такую установку нам дал наш лейтенант. Попытались лечь в окопы, чтобы укрыться от ветра. Дуло меньше, но от земли отдавало холодом, как из морозильника.  Вставали – долго не простоишь. В окопе я даже пытался заснуть, и на несколько минут почти удавалось забыться. Так и дежурили: то вставали, то ложились. Ночь показалась нескончаемой.

Наконец, показалась смена:

-Мужики, живы ещё?

-Да живы. Сколько времени?

-Седьмой час.

Кое – как спустившись вниз на онемевших ногах, мы увидели  костёр, возле которого сидели человек пять солдат:

-Мужики, дайте закурить.

Когда я почувствовал тепло костра, то испытал такое удовольствие, которое словами не опишешь!

И, наконец, экзамены. Как всегда начали пугать серьёзностью. Сказали, что те, кто завалят хоть один экзамен, в линейные части пойдут рядовыми. Ну а это-позор, можно сказать. Больше всего я боялся промазать на стрельбе, ведь стрелять нам как бойцам спецвзвода надо было из автомата и из пистолета. А пистолет-вещь коварная.

Принимали экзамены офицеры из штаба дивизии. Чтобы получить сержантское звание, надо было сдать всё на отлично. Хорошо, удовлетворительно – звание младший сержант.

Экзамен по тактике. Теория. За столом важный майор. Между партами ходит не менее важный наш лейтенант, взводный.

-Итак, у каждого из вас билет с вопросами. Но если мне кто-то ответит на мой вопрос без подготовки, я ему сразу поставлю пять баллов. Вопрос… Что такое разведка боем?

Ко мне подходит взводный и незаметно кладёт на парту книгу, открытую на нужной странице. Опять я крайний. Ну, взводный. Делать нечего, надо отвечать. Быстро пробежав глазами, успеваю уловить только первые фразы. Летёха быстро и незаметно убрал книгу. Поднимаю руку.

-Да, пожалуйста.

– Разведка боем – это атака  на  по…позиции противника силами воинского подразделения с це…целью установления его огневых  точек и.....,и выявления  рекогносцировки с целью дальнейшей передислокации.

-Рекогносцировки? Хм… Во всяком случае, если такие слова употребляешь, значит, наверняка готовился. Ну, и за смелость, естественно. Молодец! Ставлю пять!

Ух… Лейтенант доволен, я-тоже.

На стрельбы поехали опять в тайгу на наш уже ставший родным  полигон. Зачем? Осталось загадкой. Наше стрельбище намного ближе.

Хотя, учитывая, что там были кирпичные домики для офицеров, можно догадаться.

Из пистолета отстреляли нормально. У меня– «хорошо». Осталось из автомата попасть по грудной, лёжа,  и  по ростовой бегушке  – с колена  сходу. Моя очередь. Бегу к огневому рубежу. Потом иду в сторону мишени. Поднимается грудная. Приседаю, вскидываю автомат, отсекаю два патрона. Ещё два. Мимо! Мишень опускается. Встаю. Иду. Поднимается ростовая.

-Стой! Стрелять буду! Выпускаю оставшиеся шесть патронов двумя очередями. Проезжает почти до конца и падает. Успел сбить или нет? Я уложил или уже оператор? Волнуюсь, жду результат. Построение:

-Результаты стрельб: Авдеев – удовлетворительно, Аврамов-хорошо, Белов-хорошо…

Есть! Сдал! Самое трудное –позади! Перед стрельбами нам говорили: «Если сбил свою мишень, а у товарища (стреляли по двое) ещё не сбита, помоги ему».  Не знаю, сбил ли я мишень, помог ли мне товарищ мой Шубин, который раньше отстрелял по своей, или оператор положил, но четвёрке я рад был вполне. Ведь младший сержант-это уже сержант, а не рядовой  и не ефрейтор. Вообще-то, Шубин сказал бы, если бы помог.

Те, кто отстреляли на двойку, стреляли по второму разу. И чего я трясся? В итоге отстреляли все, как надо. И вот подведение итогов, вышел полковник из штаба дивизии:

-Экзамены сдали все! Без потерь. Молодцы!.. Бывшие курсанты, а теперь сержанты.