Последний отзыв
Это скорее приключение, чем история. Но читать приятно.
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Стихотворения
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
свои, потом кусок небес
и в кромку врезавшийся лес.
И дождь идёт, у нас бывает —
он лупит вкось по пузырям,
и лужа ноздри раздувает
навстречу розовым ноздрям.
Целуйтесь, два лица природы, —
и жажда жизни, и любовь,
пока несут над бездной своды
вода и кровь, вода и кровь.
«Уши, особенно мочки…»
Уши, особенно мочки,
мёрзнут сегодня с утра.
Мёртвая бабочка в бочке.
Осень, однако. Пора.
Думаешь странные строчки —
Боже, какого рожна:
мёртвая бабочка в бочке —
может, живая она…
«Трава сказала – умираю…»
Трава сказала – умираю,
и в ледяном её аду
я босиком иду к сараю —
как по стеклу в стекло иду.
Похолодало – всё прошло.
Какое счастье жить без чуда.
Какая русская простуда.
Какое мягкое стекло.
«А смерть осиной…»
А смерть осиной
не отдаёт —
сугроб гусиный
сюда плывёт.
С другого брега
по синеве,
хотя до снега
недели две.
Идёт, гогочет
мужичья сыть —
о Риме хочет
поговорить.
Подашь ли голос
по-над водой —
летит, как волос
совсем седой…
«В воду врастают ноги…»
В воду врастают ноги
женщин, овец, берёз.
Слепнут лесные боги
от деревянных слёз.
От оловянных, снежных,
от алюминиевых.
Сколько их было, нежных?
Сколько осталось их?
Чьи это листья, вещи,
наволочка, ночлег?
Это ложится вещий
с неба упавший снег.
«Волынки плач овцы. Грамматика двойная…»
Волынки плач овцы. Грамматика двойная.
И ангелов нытьё и визготня.
Стоять, стоять, очей из тьмы не вынимая,
ступнями отбиваясь от огня.
Волынки детский плач. Печаль полунемая.
Двуспальная железная кровать.
Лететь, лететь, крыло в чернила окуная,
и – белое – из бездны вырывать.
«Всё больше интонации, тумана…»
Всё больше интонации, тумана,
всё меньше слов, как осенью – вдвоём,
как этот подстаканник без стакана:
уже понятен времени объём.
Где виден лес, там в озере прореха —
вернее, в небе, в пазухе его,
где осень остывает, словно эхо
грядущего молчанья твоего.
и в кромку врезавшийся лес.
И дождь идёт, у нас бывает —
он лупит вкось по пузырям,
и лужа ноздри раздувает
навстречу розовым ноздрям.
Целуйтесь, два лица природы, —
и жажда жизни, и любовь,
пока несут над бездной своды
вода и кровь, вода и кровь.
«Уши, особенно мочки…»
Уши, особенно мочки,
мёрзнут сегодня с утра.
Мёртвая бабочка в бочке.
Осень, однако. Пора.
Думаешь странные строчки —
Боже, какого рожна:
мёртвая бабочка в бочке —
может, живая она…
«Трава сказала – умираю…»
Трава сказала – умираю,
и в ледяном её аду
я босиком иду к сараю —
как по стеклу в стекло иду.
Похолодало – всё прошло.
Какое счастье жить без чуда.
Какая русская простуда.
Какое мягкое стекло.
«А смерть осиной…»
А смерть осиной
не отдаёт —
сугроб гусиный
сюда плывёт.
С другого брега
по синеве,
хотя до снега
недели две.
Идёт, гогочет
мужичья сыть —
о Риме хочет
поговорить.
Подашь ли голос
по-над водой —
летит, как волос
совсем седой…
«В воду врастают ноги…»
В воду врастают ноги
женщин, овец, берёз.
Слепнут лесные боги
от деревянных слёз.
От оловянных, снежных,
от алюминиевых.
Сколько их было, нежных?
Сколько осталось их?
Чьи это листья, вещи,
наволочка, ночлег?
Это ложится вещий
с неба упавший снег.
«Волынки плач овцы. Грамматика двойная…»
Волынки плач овцы. Грамматика двойная.
И ангелов нытьё и визготня.
Стоять, стоять, очей из тьмы не вынимая,
ступнями отбиваясь от огня.
Волынки детский плач. Печаль полунемая.
Двуспальная железная кровать.
Лететь, лететь, крыло в чернила окуная,
и – белое – из бездны вырывать.
«Всё больше интонации, тумана…»
Всё больше интонации, тумана,
всё меньше слов, как осенью – вдвоём,
как этот подстаканник без стакана:
уже понятен времени объём.
Где виден лес, там в озере прореха —
вернее, в небе, в пазухе его,
где осень остывает, словно эхо
грядущего молчанья твоего.
Другие электронные книги автора Юрий Викторович Казарин
Последний отзыв
Это скорее приключение, чем история. Но читать приятно.