Будни серого костюма

Дело в том, что Оля из его жизни исчезла как-то очень быстро и безболезненно, кроме того романтического вечера, точнее – утра, у них ничего и не сложилось в силу естественных причин. Сразу после выпускного парень искал встреч, находя время в плотном сборов и подготовки к переезду, а у девушки все как-то не получалось. Телефона у нее дома не было, жила она весьма далеко, в районе Роддома, пару раз сбегав к ней и не застав ее дома, парень расстроился. Переданные записки с просьбой перезвонить непонятно куда делись, звонка он так и не дождался, друзья на вопросы пожимали плечами – этим летом все поголовны были заняты своим будущим. Через неделю попыток, вздохнув, Юра смирился и оставил эти попытки. Изредка он вырывался на любимый пляж санатория «Черноморья», встречая там общих знакомых, искал ее глазами, но не находил. Спустя пару дней, закадычная ее подружка Ира Гук, невзначай сообщила, что Оля уезжает поступать в Киев, у нее там нашелся какой-то новый серьезный мужчина, пообещавший ей поступление и проживание. Юра принял новость с каменным лицом, делая вид, что его это совсем не трогает.

«Ну, правильно – размышлял он, примеряясь к прыжку в лазурную воду с шестиметровой высоты раскрашенной головы скалы «Индеец» – а чего ты ожидал? Красивая девушка устраивает свое будущее как умеет, никаких обещаний тебе не давалось, ты ей таких возможностей все равно дать не способен. Так что все честно!» – а сердце все равно ныло как раненое, от того что его предпочли другому. Он очень по ней скучал, пытаясь забыть, но только делал себе больнее.

Прохладная вода остудила горячку головы, и он с удовольствием закачался на волнах, растопырившись морской звездой. «Обидно, досадно, но ладно-ладно-ладно!» – замурлыкал он универсальную на такой случай поговорку, отфыркиваясь. Всего пару дней заслуженной передышки, и до конца лета о море можно забыть, придется отправляться в Симферополь.

Зато сейчас, собираясь, на встречу с Элей, парень сообразил, что всё что делается – к лучшему, зато он тоже сейчас свободен и сердце его абсолютно открыто. Кривить душой не нужно, и это замечательно. В великолепном настроении он выскочил из дома.

Та его уже ждала на лавочке в салатовом сарафане, необычайно ей идущим. С горящими глазами привстала навстречу, увидев его, лучезарно улыбнулась.

– Здравствуй!

Юра радостно отозвался, сердце забилась учащенно – первый раз в жизни не он ждал девушку, а она его. Это было столь приятно и необычно, что почти закружилась голова.

– Позвольте предложить даме крепкую руку?

– Позволю! – тряхнула она вороной копной – прогуляемся, мой рыцарь?

– Конечно, моя дама! Ведите куда вам нравится, пара часов у меня свободно есть. – заулыбался в ответ парень.

И она пошли в сторону частного сектора, оживленно беседуя обо всем на свете, знакомясь друг с другом получше, парень делился своими планами поступления, Эля в ответ рассказывала о своей работе швеей на кооперативном производстве, заливисто хохотала и много шутила, явно находясь в приподнятом настроении.

Между ребятами явно пробегали искры взаимного увлечения, девушка была всего на год старше, общение между ними текло непринужденно, интересы оказались общими – Эля тоже довольно много читала, книги им нравились одни и те же, и к жизни они относились одинаково – легко и весело. Им было очень хорошо, уютно, в компании друг с другом, и время летело незаметно. Но пора было возвращаться к делам, и ребята нехотя попрощались, договорившись вечерком, после ужина, снова прогуляться по району.

– Только это… Давай встречаться не тут, а у соседнего дома, ладно? – смущаясь, попросил парень – у тётки сюда окна выходят на сторону подъезда, неохота пока с нею объясняться, кто да что…

– Хорошо, милый – лучезарно улыбаясь, мигом согласилась девушка – ну что, до вечера?

Парень только кивнул, любуясь ею, и смущенно чмокнул в щеку – целовать ее как следует, он еще себе не разрешал, боясь смутить и отпугнуть даму. Широко улыбаясь, он поскакал наверх, находясь под впечатлением от удачного свидания.

А там его ждало сочинение. Переписав набело, стараясь изо всех сил, чтобы его почерк был поразборчивее, критическим взглядом осмотрел свой труд. Почерк у парня был очень своеобразным, он это знал – сын врачей в третьем поколении, как-никак, не мог он быть каллиграфически-оточенным! – и если он торопился, все буквы сливались в одну похожую, универсальную закорючку. Найдя его вполне удовлетворительным в части оформления – в части содержания он в себе не сомневался! – хмыкнул довольно, быстро собрался и отправился к остановке. По времени все получилось идеально чётко, запланированные дела все получились в срок… Он и учебу выполнил на отлично, и с такой красоткой успел прогуляться… Штурмуя горячий автобус, парень не обращал внимания на неудобства и духоту – все его мысли витали над такой доброй, веселой и красивой девушкой, подарившей ему сегодня немало внимания и душевной теплоты…

Елизавета Сергеевна уже ждала своего подопечного. Проведя того на уже знакомую веранду, налила ему тягучего цейлонского чая в миниатюрную чашечку китайского фарфора, попросила того посидеть спокойно 10 минут, и углубилась в изучение принесенного труда. Ручка с красной пастой подрагивала, готовая отмечать любую, даже самую маленькую помарку, однако ни разу не прикоснулась к бумаге. Юра, слегка улыбаясь своим мыслям, сидел молча, отмечая, как работает опытный преподаватель. Елизавета Сергеевна наконец оторвала глаза от бумаги, удивленно воззрилась на парня, машинально потерла висок.

– Хмм… удивил ты меня. Грамматика – отлично, знаки препинания – хорошо, чуть подшлифуем это, а вот содержание… Вольное, даже смелое, сравнения и термины явно выходят за рамки школьной программы, очень интересно, даже увлекательно… Друг мой, а уверен ли ты что выбираешь правильную дорогу?

Теперь была Юрина очередь удивленно уставиться на собеседника.

– Эээ… ну мне кажется, обстановка вокруг нас стремительно меняется, и миру нужнее финансисты и экономисты, чем литераторы…

– Ну, так то оно так. Но! Успеха можно добиться, распознав свой талант и отточив его, а у тебя, безусловно, задатки присутствуют отменные к нашему делу. Давай поступим так… Сейчас я тебе задам вольное изложение, пересказ любой понравившейся тебе книги из последних. Ты же читал что-то из последних?

– Да, конечно! Правда, последние пару месяцев были такими плотными, что некогда было совершенно, но зимой я несколько мощных книг таки освоил. «Похитителей бриллиантов» великого Буссенара перечитывал вдумчиво, он по другому ощущается, чем в 12 лет, совсем по-другому. Большое впечатление произвело на меня…

– Вот и отлично! Послезавтра тебя жду… А нет, это воскресенье будет, так что в понедельник, в 15 часов. Тема: Пересказ сюжета книги «Похитители бриллиантов». Кто любимый герой? Почему? Раскрыть характер, остановиться на нравственных качествах. Формат – 2 листа. Плюс! На 1 лист – о чем бы могло рассказать продолжение этой книги, если бы было написано, и что бы делал любимый герой. Осилишь?

Юра медленно, вдумчиво кивнул, осмысливая задание. Получалось, что книгу надо заново перечитать, да еще и фактически придумать структуру и сюжет продолжения, вплетя туда органично имеющихся персонажей. И это за 3 летних дня, полных соблазнов и романтики для молодого парня, познакомившегося только что с чудесной девушкой!

– Конечно, да! Только я вот не пойму… Это же задание больше на творчество, чем на пересказ? Неужели нам на вступительном экзамене такое могут задать?

–Нет, друг мой! – расхохоталась преподавательница – это задание, чтобы лучше раскрыть и понять твой потенциал. Не буду сейчас много рассказывать о своей задумке, но ожидаю от тебя высокого уровня исполнения, хорошо? Тогда до встречи, сочинение вот тут оставь, я с ним еще поработаю, ох и удивил ты меня…

А дома уже была тётя, готовившая ужин, явно в хорошем настроении.

– Ааа, милый племянничек, ну давай, ополаскивай лапки, и двигай за стол, сейчас ужинать будем! Как прошел визит к репетитору? Задание сделал, сдал??

– Да, конечно, тётя Вика, всё сделал – проговорил Юра, потряхивая влажными руками, усаживаясь – по грамматике отлично, похвалили, задали новую, серьезную работу.

– Молодец! – похвалила его тётя, сливая дымящуюся воду с вареной картошки, блестящую мокрыми белыми боками – у меня тоже для тебя новость хорошая есть. Нашла я тебе мощного репетитора по математике, Андрей Иванович, он в прошлом году в твоем КИПКСе преподавал, сейчас перешел в Сельхозинститут трудиться, но он в теме и людей из ВУЗа твоего знает. Погоняет тебя как следует, подтянет где надо.

– Теть Вик! Я к нему могу только во вторник отправиться, не раньше, в понедельник мне в деканат, и к Елизавете Сергеевне сразу оттуда, а еще сложное задание для нее надо успеть выполнить!

– Хорошо-хорошо, как раз на вторник он тебя и согласился принять. Живет он правда, далеко, на ГРЭСе, но ничего, разберешься и доберешься. Кушай, кушай пока…

… Дорого в деканат была долгой, на диаметрально противоположный конец города, северный выезд из города. Как раз время, чтобы ещё раз просчитать варианты дальнейших действий по поступлению. В нескольких километрах далее как раз находился знаменитый СельхозИнститут, который, по слухам, планировали переименовать в Аграрную Академию, следуя моде последних дней – преувеличения своей общественной значимости.

Также говорили, что там создаётся неплохой экономический факультет, и, хотя слишком далёкое расположение ВУЗа было существенным для подростка минусом, зато у него имелись свои неплохие общежития на территории, и огромное количество девушек-студентов – ВУЗ считался преимущественно женским и непопулярным у парней-абитуриентов того времени. И это был запасной вариант для поступления, парня смущала только сильно выраженная тень аграрных наук, которые он обязательно получит вдогонку к профильной профессии в подобном заведении. Так что, этот вариант откладывался про запас, но Юра решил обязательно отработать и его, хотя бы прояснить ситуацию с датами и перечнем вступительных экзаменов. Ну, и, уточнить обстановку с платностью-бесплатностью обучения и необходимости привлекать организацию-спонсора, могущую обещать трудоустройство будущего специалиста – последняя новинка вступительных экзаменов, немного дикое нововведение для любого преподавателя советских времен. Тем не менее, предприимчивые ректора и деканы изо всех сил стремительно осваивали новые «прогрессивные» методы наполнения казны, не обращая внимания на робкий ропот преподавателей и Членов вступительной комиссии.

А что им было делать, если разобраться? В условиях внезапно иссякающих потоков правительственного финансирования, претерпевавшего жуткую трансформацию из мощного, планового, поступательно взращивающего науку ГОСУДАРСТВА в нечто аморфно-депрессивное, не знающего как дальше работать, механизма. Активно шли процессы отделения молодого самостоятельного государства Украина, работающего пока по инерции, но уже без мощного допинга под названием Бюджет. По крайней мере наука, точно не находилась в приоритете у новых правителей, еще не разобравшихся, видимо, в нитях управления этого механизма. ВУЗы в этом годовом бюджете были сильно урезаны в объемах финансирования, многочисленные Научно-исследовательские институты, десятилетиями привыкшие получать четкое, стабильное и возрастающее финансирование, в этом году расстроились еще больше, чем в прошлом – ручеек поддержки стал настолько тонким, что из уважаемых, одних из самых почетных и оплачиваемых людей страны вдруг превратились в людей-изгоев, лихорадочно вынужденных решать вопросы пропитания и бытового благополучия, дружно забросивших науку куда подальше. ВУЗы выкручивались как могли, пытаясь компенсировать падение доходов, урезали ставки преподавателям, отменяли капитальные вложения и ремонты «до лучших времён», а главный упор сделав на плавные переводы студентов в режимы платного обучения, проявляя недюжинную изобретательность в этом вопросе.

В Мединституте, например, говорили, что сделали упор на международное обучение, и активно привлекали студентов на обучение из стран ближнего востока и многочисленных дружественных стран Африки и восточноевропейского блока. Так что прилегающие к Меду бульвар Ленина и прилегающий Гагаринский парк в эти дни были наполнены смуглыми курчавыми парнями, настороженно озирающихся вокруг, что то лопотавшими друг с другом громко и на смешных языках. Местные жители их не очень любили, стайки гопников, частенько рыскавших по Гагаринскому парку в поисках летних приключений, частенько их зажимали в безлюдных уголках парка, обыскивая в поисках сигарет и карманных денег. Особо их не прессинговали, так, наградив парой затрещин, отправлялись дальше. Те быстро просекли фишку, и начали ходить только группами, передвигаясь по оживленным аллеям, носили с собой только мелочь и вообще поумнели. Гопники пару раз попытали счастья, но толпою те были силой грозной, хотя и напуганной, убедившись в отсутствии призовых и повысившейся угрозы как от жертв, так и от насторожившейся милиции, разочарованно отстали от них. Вечерами же вся интернациональная братия старалась за территорию студенческого городка нос не высовывать. Впрочем, как и большинство горожан, не стремившихся познакомится близко к личностями, гуляющими после 9 вечера – случаев криминальной хроники тех дней Юра достаточно начитался из огромной стопки симферопольских изданий, хранившихся у тетки.

Стопка была внушительной, благо что тётя методично их складывала друг на друга. Так что это было своеобразный срез архива жизни крымской столицы за последние пару лет, которую тётя особо и не читала – только выписывала по советской укоренившейся привычке, и кидала в растущую стопку – да еще и расположенную в хронологическом порядке. Поэтому очень интересно было читать хронику событий и животрепещущих вопросах, сначала – неделю назад, потом – событиях марта месяца, а за ним – происшествия новогодней недели. Так парень развлекался в редкие минуты досуга в плотном графике подготовки к поступления, он словно придумал своеобразную машину времени, путешествуя по этой ленте взад-вперёд, не забывая, однако, вкладывать прочтённые листы обратно по порядку, тренируя себя в точности открываемых наугад дат и совершенствуя красоту и симметричность её укладки. Так что неряшливая стопка приобрела идеальный вид, и радовала глаз своими формами. Тётя хмыкала, но ничего не говорила особо, даже пару раз попыталась вытащить заданную дату из отформатированной стопки, промахнулась, и махнула на это занятие рукой. Впрочем, за методичность племянник был похвален – редкий случай для суровой женщины! – ибо это и есть главное отличие людей образованных. К описываемым в прессе событиям невольно обратились его мысли об изменениях в стране.

Референдум о статусе Крыма прошёл прошел в январе 1991-го, уже два года назад и был вообще-то первым в истории СССР, совершенно невозможным при действующем укладе Советского Союза, даже немыслимым. Суть была его в вопросе: «Вы за воссоздание Крымской АВТОНОМНОЙ республики как субъекта СССР?» В газетах вспоминали его итоги и частенько выражались несогласные настроения – ведь 93 % крымчан из полутора миллионов голосующих ответили положительно – всем было очевидно, что всесоюзная Здравница не может быть убыточной, а очень даже способна на автономную экономику и суверенное существование. Однако последовавшее буквально через месяц Постановление Верховного Совета Украинской АССР, формально управляющее Республикой после скандального подарка Хрущевым в 1954 году, отменило все итоги референдума и признало его недействительным, в корне подавив робкие протесты Верховного Совета Крыма, назначив полуостров обычным регионом в составе Украинской АССР. Республику Украина точно считала своей добычей, законной там, незаконной – неважно. Сохранить регион у себя было принципиально важно новой власти, а зашуганные крымские власти сдались еще на взлёте, не найдя в себе сил протестовать настойчиво перед привычной «центральной властью», быстро сдавшись под её нажимом и отринув сепаратисткие затеи. Вместо этого в августе 91го Украина такой фокус совершила сама, отделившись от Союза сама, приняли Акт о независимости, и вся недолга. После Беловежского сборища это дело утвердили официально в декабре 1991го, возведя на «престол» бывшего идеолога украинской республиканской власти, и недолго пробывшим членом Центрального Комитета КПСС, то есть одного из трёх десятков реальных правителей страны.

Парня на тот момент происходящие события особо не касались – ему еще не было и 15 лет – и он не голосовал, но брат рассказывал о событии и смешном, напечатанном чуть ли не на машинке бюллетене с вариантами Да или Нет. Еще там стояла смешная полуразборчивая печать, на которой ничего не было видно, кроме четкого слова «… СССР». То есть, вопросу о структурных изменениях строения незыблемого до этого СССРа, вес и значимость должна была придать его же печать, проставляемая советскими чиновниками на такой бумаге, скорее всего, просто по наитию и святой вере во всемогущество этого атрибута. Слушая обрывки взрослых разговоров в разных компаниях, он понимал, что ни один из услышанных им людей не подтвердил, что действительно голосовал за переход под желто-голубое «крыло». А люди обсуждали это очень активно, эта тема для беседы была модной несколько месяцев, и все твердили, что это ошибка и обман. Почему то свежееобразованное государство не внушало бодрых надежд измучанным перестройкой крымчан, но заявленная властью через центральное телевидение и газеты, всё ещё являющихся государственными на 99%, периодически провозглашало будущий экономический взлёт под мудрым и чутким руководством. При этом обстановка с внедрённой насильно реформой по вводу в оборот карбованцев, вызывал обоснованную тревогу у жителей – инфляция уже давно превратилась в гиперинфляцию, цены прыгали как дикие последний год, за крупные покупки расплачивались не купюрами, а пачками – получая их в кассе на работе, в магазин отдавали в той же упаковке, даже не срывая банковскую крестообразную бумажную ленту явно советского образца, со скромной расплытой бледно-лиловой штампулькой «Нацбанк Украiны» и вездесущим трезубцем. К тому же качество этих «денег» оставляло желать очень много лучшего, Юра ещё помнил, как с трудом добытую купюру, достаточную для покупки бутылочки вина у него не приняли в магазине, так как она банально промокла в наружном кармане летом, на жаре, и от пота расползлась посередине и потекла краской. Привычному к большим и красивым советским рублям с высочайшим качеством, подростку это казалось главным веянием времени – устойчивое заменялось на фальшивое, на какой то эрзац: вместо денег – бумажки, вместо жизни – выживание, вместо правды – неразбериха в прессе и мыслях. Еще и в паспорт, гордо полученный парнем в прошлом году, на бланк обычного паспорта гражданина СССР ляпнули черный штамп с трезубцем, испортив солидный, настоящий, первый в жизни документ таким «украшением». Всё вокруг шаталось и менялось ежедневно…

До сих пор очевидных изменений уклада жизни особо не ощущалось, всё-таки устоявшаяся при советском режиме система функционировала по инерции, федеративное устройство Советского Союза предполагала почти автономное строение структуры власти в каждой из республик. Все ветви власти существовали в том виде, в котором досталась от могучей империи. В обществе ощущалась общая растерянность, вакуум центральной власти и понимания, что делать – страна трансформировалась на глазах, рушились многолетние устойчивые экономические и политические связи и приоритеты. Но это где-то в верхах, где активно дрались руководители новых государств, пытавшиеся «унести столько суверенитета, сколько сможете», как опрометчиво недавно заявил всемогущий Борис Ельцин, до спокойного Крыма эти события докатывались только лёгкой волной, не особо тревожащей его обитателей. Это где-то далеко, на политическом Олимпе, происходили дикие раздоры вчерашних «братских республик» друг с другом, это там торговались за Черноморский флот и газовые долги, поссоривших ранее неразделимых друзей, Россию и Малороссию, прежде работающих на экономику друг друга, нацеленных на привычные рынки продовольствия и хозтоваров. В газетах писали о новом украинском президенте, получившем особые полномочия от парламента на экономические шаги и реформы, и пока Леонид Кравчук оправдывал свои обещания – приватизацию держали изо всех сил, блок предприятий индустриального сектора, сконцентрированного на Востоке, активно осваивал конверсию и «технику двойного назначения». Сам президент, бывший человеком опытным и тёртым в бывшем Центральном Комитете Союза и старался держать активные торговые связи с российскими министерствами, понимая, что это традиционный рынок сбыта, и проводил умеренную политику изменений, лавируя между заказчиками продукции и набирающими вес «красными директорами» значимых заводов, фактическими установившими жёсткий личный контроль над порядками вверенных ему организаций, и активно узнающих новые практики хозяйствования в виде беспроцентных государственных дотаций, опять же, работающих по старинке и инерции. Контроль только за ними, в отличии от советских времён, был ослаблен или даже сознательно утрачен, и эта публика управляла предприятиями в своих целях и интересах, постепенно игнорируя рекомендации центральной власти о стабильности связей с традиционными заказчиками, то есть такими же заводами, в основном, на территории России и бывших союзных государств. Политика эта приводила к постепенному нищанию работающего у них населения, массовой безработицы, и, разумеется – падению качества выпускаемой продукции, контроля над ним и иссякшему финансирования из государственного заказа. Зато арендный бизнес на заводских и институтских площадях расцвёл махровым цветом, обогащая приближённых к директору людей, заводские гудки заменялись на яркие вывески магазинов ширпотреба, «комки» и стремительно входящих в моду «секонд-хэндов».

Плановая экономика сказала «Пшик!» и мгновенно умерла, оставив свое наследие только в виде привычной бюрократии, ничего не дав взамен. В силу врождённого оптимизма, юноша считал, что на смену отжившей своё системы обязательно придёт что-то новое, могучее, и делом своей чести считал необходимость попасть в эту струю новой формации, и занять своё, предназначенное именно ему место. Знания есть, мозги на месте, учиться чему-то новому ему весьма нравится – так что немного упорства и удачи – и так оно и случится. Но в данный момент дорога в светлое будущее пролегала однозначно через загадочное пока место под названием «Деканат», куда он и приближался пешком со стороны Москольца.

Юра вступал на территорию красивого современного здания в конце Киевской улицы с замиранием сердца. Вот она, земля знаний, где его обучат секретам экономике и мастерства работы с финансами. Величественное здание стояло посреди чистого поля на несколько километров во все стороны, чуть в стороне от оживленной улицы – фактически начала самого популярного шоссе московского направления. Даже странно было видеть посреди пустынной местности, столь не похожей на буйную ялтинскую растительность, занимавшей собою любой свободный клочок земли, это гигантское светлое здание, символ цивилизации и просвещённости. Сезон вступительных ещё не наступил, оживлённого движения людей на подступах к институту не наблюдалось. Территория чистая, благоустроенная фундаментально, по-советски, на небольшом отшибе – не менее фундаментальное одноэтажное здание с массивными мусорными баками у заднего крылечка – наверняка столовая. Большущая площадь перед главным входом намекала на многотысячную армию специалистов, готовых извергнуться из недр этого гиганта образования по первому зову Родины.

– Вы не подскажете, где найти Деканат экономического факультета? – обратился робко юноша к деловито стучащей каблучками вдаль от здания даме средних лет, довольно элегантно одетую. Та пронизывающе осмотрела парня с ног до головы, от чего он совсем потерялся.

– На втором этаже, конечно! – фыркнула та, не замедлившись ни на секунду, даже не притормозив, и уцокала дальше.

– С теплой тебя встречей, Юрочка – пробормотал тот себе под нос, толкая тяжеленную стеклянную в железном профиле дверь – Добро пожаловать в начало пути!

Просторный светлый холл даже подавлял своей монументальностью, нависая длиннющим светлым потолком над посетителями, тянулся столь далек, что казался бесконечным. Гулкое эхо каблуков проносящихся мимо девиц отражалось от потолка в пол, и летело далее, умножая многочисленные звуки научной суеты. Из дальнего коридора неспешно брели, беседуя на ходу, два важных мужчины с портфелями. Обстановка была очень даже на высоте и соответствовала ожиданиям, казалось, что знания прямо незримо витают в воздухе, проникая в присутствующих автоматически. Да, именно так он себе и представлял Храм Знаний, отметил юноша, и направился на второй этаж, впитывая в себя каждую деталь и запоминая. Чувствовалось, что заведение серъезное и выбор он делает правильный, так что подходя к искомой двери, настрой был самым что ни на есть решительным – он должен сюда поступить!

– Добрый день! – робко произнёс он в отворившуюся солидную дверь с не менее солидной надписью «Деканат ФЭМ» – а можно уточнить информацию о поступлении к вам в этом году?

– Очники, заочники? – переспросила строго одетая девушка, не отрываясь от печатания на пишущей машинке каких-то невероятных размеров – хотя всё равно, вступительная комиссия ещё недосформирована.

В таком ракурсе Юра как-то ещё не рассматривал варианты. В голову как то не пришло, что величие безусловно современных знаний можно получать в каком-то дистанционном, урезанном варианте, поэтому он чуть возмущённо фыркнул – Очники, конечно!

Вот тут девушка оторвалась от клавиш своего монстра, внимательно поглядев на него. Усталым жестом поправила выбившуюся прядь, и задала интересный вопрос: