Будни серого костюма

Ничего себе – захлестнула его волна беспокойства – по профильному предмету, и сразу вот такой провал… Нет, он это так не оставит, он продолжит бороться! – А у тебя?

– Пятёрка, конечно. Собственно говоря, ты запросто можешь отправиться на апелляцию – продолжала девушка, машинально крутя в руках авторучку – только если оценка не отлично, то в твоей работе точно есть основания для этого. Вижу твой решительный настрой – парень только кивнул согласно – тогда прямая дорога тебе сейчас в Приёмную комиссию, подавай заявление на апелляцию. Время назначат, скорее всего, к обеду, поднимут твою работу и рассмотрят заново, коллективно, но сначала примут второй профильный экзамен. Ты как, готов?

– Да, я думаю, готов – улыбнулся парень, мыслями уже пищащий заявление на апелляцию – старался очень, тренировался писать, да ещё и по хронометражу. Так что жду с нетерпением шанса проявить себя!

– Ну отлично, увидимся тогда в аудитории – улыбнулась девушка – а поговорить сумеем только после экзамена, давай, дорогой, до встречи тут же!

Тот кивнул уже на ходу, энергичным шагом направляясь к месту апелляции. Не без труда найденный секретарь комиссии долго пыталась отнекиваться от этого вопроса, объясняя, как она занята, что результаты утверждены, время для апелляций наступит после всех экзаменов, через недельку, однако юноша был очень настойчив, и та в итоге сдалась, приняв от него заявление. Исчезнув на пару минут, вернулась с резолюцией на заявлении, сухо сообщила, что ждёт его тут же к 15 часам. Тот, поблагодарив, ретировался в сторону экзаменационной аудитории, внутренне радуясь, что сумел добиться своего, несмотря на противодействие, вооружённый только уверенностью в своих силах, и подсказками Наташи – дальше важны только его способности и реальное качество ответа. Но об этом он подумает попозже, после экзамена, который уже вот-вот начнётся, и, похоже, что будет решающим для всей задумки. Билет он брал с надеждой и уверенностью, и тот его не подвёл – весьма лёгкий и понятный. Так что отвечал он с приподнятым настроением, не позволяя себе однако, расслабляться при оформлении работы, тщательно всё прописывая и следя за запятыми. Закончив работу, поднял глаза на будильник – отлично, ещё 27 минут имеется, запросто хватает для переписывания набело, он успеет культурно оформить сочинение набело, устранить малейшие недочёты и помарки – и он немедленно заскрипел ручкой, быстро переписывая работу. Вышла она просто образцовой, сдавал он её с гордостью, просматривая последний раз, не нашёл ни одного слабого места, и воспрял духом.

Девушки на лавочке не было, студенты валили рекой, но её он не видел пока, наслаждаясь июльской теплотой и погодой. Ветерок, всегда ощутимый в ровной как стол, крымской столице, приносил ароматы пряных трав и почему-то укропа с близлежащих опытных полей крупного парфюмерного завода НПО «Эфирмасло». Полчаса обождав, он подумал, что у него ещё полтора часа, и он запросто успеет сходить туда и обратно до Москольца, выпить чаю и съесть сосиску в тесте, а также позвонить брату.

Так оно и вышло, неспешный поход прошёл строго запланировано, и на апелляции он был без трёх минут до назначенного. Суровый профессор, незнакомый ему, и два молодых преподавателя молча взирали на него. На столе лежала его работа на двойном листе, он свои каракули узнал издалека. Также он увидел немалое количество исправлений красной ручкой, что его, безусловно, встревожило. Откашлявшись, он сообщил комиссии, что удивлён понижением своей оценке, и хотел бы уточнить причину. Профессора переглянулись удивлённо:

– Молодой человек, у вас хватило наглости.. то есть простите, смелости, задавать вопрос, почему же у вас не «отлично»? Ну а вы взгляните ещё раз на свою «работу»… – развернув, подвинул ему бумагу.

В принципе, всё ему было ясно, даже не приходя сюда. Вынужденная заминка с ответом на третий вопрос, тогда, на экзамене, находясь в цейтноте, не дала ему дотянуть до «5-ки». На вопрос о размере искомой высоты, он ответил формулой, и она оказалась верной. Но, по мнению проверяющего красной ручкой, этого было мало, и следовало вывести ответ в абсолютных единицах, условие ответа требовала именно этого. Об этом и сообщили ему профессора, каждый из них придирчиво перечитал работу, и каждый указал на этот момент. К чести проверяющего, его приписка гласила, что ответ был в верном направлении, хотя м не указан корректно.

– Так что, поиск ответа – это ещё не правильный ответ, согласны, юноша? – спросили его, придвигая его же заявление с просьбой надписать «С решением апелляционной комиссии согласен». Вздохнув и скрепя сердце, он подписал, внутренне протестуя. Выходит, ответ дан верно, но! Убив на решение драгоценные последние минуты экзамена, вывел их не в том виде – он в спешке проглядел заданную форму окончательного ответа и дал его в формульном виде. Хотя всем присутствующим было понятно, что посчитать по формуле итоговое значение, не составило бы труда даже третьекласснику и отняло бы максимум 15 секунд. Но, формально, Комиссия была права, понизив балл, спасибо ещё, что не два, если бы сочла вопрос не решенным вообще. Слегка расстроившись, он откланялся, отправившись домой, обдумывая по дороге свои шансы, и находя их уже не такими отличными. Брат не разделил его беспокойства, подбодрил как мог, рассказав о том, что проходной балл никогда не состоит из максимально возможного. В его случае, из трёх равноценных экзаменов, балл составит не 15 максимальных, а по брата наблюдениям, 12-13 скорее всего. Заранее это никогда неизвестно, рассказывал брат за ужином, но редко бывает иначе, приводил в пример свои экзамены пятилетней давности, и юноша потихоньку расслаблялся, чувствуя правоту произнесённых слов и аргументов, и надежда к нему возвращалась.

– Поехали, малой, проводишь меня на вокзал, на вечерний автобус – поднялся брат, подтаскивая к выходу свою небольшую спортивную сумку – поеду я домой, там тоже дела есть, у тебя остался последний этап, где ты всё сделаешь, отлично, я тебе больше и не нужен тут. Поехали, поехали, последний автобус в полдевятого сегодня уходит, а на убогом «рогатом» я по темноте трястись не хочу…. Да собирайся ты энергичнее, абитура, а то ща мокрым полотенцем опять взбодрю – настаивал брат, пока Юра спешно шнуровал кроссовки и переодевался. Подходя к остановке, он оторопел – из автобуса, не замечая его, выгружалась Эля, да не одна, а в компании веселого высокого темноволосого парня, держащего её под руку столь свойским жестом, что сердце парня внезапно заныло, как будто надрезанное бритвой. Пытаясь скрыть чувства, он отвернулся, пролезая в среднюю дверь, но был ею запросто окликнут.

– Юрочка, привет! А я только вчера вернулась, уезжали к тётке в Белогорск! Приходи завтра, как всегда! – и широченно и искренне улыбнулась, не обращая внимания на нахмурившегося спутника, отчего тоска мигом исчезла, и робкая радость разгорелась в сердце. Он энергично закивал в захлопнувшуюся дверь, по устам гуляла непроизвольная улыбка.

– Ого, младшой, даром время не терял – подпихнул его братский локоть – когда успел-то? Нам тут заливаешь, как занят безотрывно над учебниками, а сам-то ого-го-го нашел себе невесту – добродушно подмигнул старший брат – как зовут?

Юноша засмущался, дёрнув плечом, и поспешно перевёл разговор на другое, а перед глазами стояло улыбающееся лицо девушки, искренне обрадовавшейся ему и недовольный неизвестный парень. Кто же это был для неё, чёрт побери?! Завтра узнаем. Но ему она безусловна, обрадовалась, и это обстоятельство надёжно грело душу подростка.

Следующий день был наполнен только механическим смыслом – парень занимался аудированием английских рассказов, тренировал произношение и отвечал перед зеркалом, представляя – что отражение это его экзаменатор, попутно заучивая новые термины и слова. Проблем никаких не возникало, он был готов к экзамену лучше некуда. Времени до свидания всё ещё оставалось много, как он отмечал боковым зрением, всё время оглядываясь на стрелки будильника. Ничего, он терпеливый, он дождётся, но будущее свидание вытеснило из головы все мысли, даже экзамены и поступление.

Тётя ещё утром предупредила, что сегодня вернётся поздно, у них была своя вступительная горячка, как и по всей стране – у всех одновременно. Ну что ж – потянулся он всем телом, оторвавшись, наконец от учебников, отметив, что уже вечереет и скоро пора отправляться к девушке, манящей и притягивающей к себе, словно магнитом. Выйду-ка я пораньше, решил он про себя, гладя одежду, но перед этим – соберусь на завтра, и проглажу свою счастливую клетчатую рубашку, в ней все экзамены удачно проходили. Да, придумал он на ходу, через три квартала видел шикарный розовый куст во дворе ухоженного частного дома, там сейчас сорву лучшую розу, давно заприметил. Так он удачно свисает над дорожкой, цветок прямо просится в руки, и сегодня будет добыт. Последний раз бросив взгляд на часы, удовлетворённо отметил, что как раз время выходить, натянул ботинки, и хлопнув дверью, торопливо выкатился из подъезда.

С розою в руке он подходил к заветной лавочке, которая наконец-то была не пуста. Его симпатия поднялась при его приближении, и так широкая улыбка растянулась ещё шире при виде розы, неловко спрятанной за спиной.

– Это тебе, моя хорошая, привет… – начал было он говорить, но был остановлен – мягкие руки обвили его шею, горячие губы нашли его губы и прервали разговор. Сердце ухнуло куда-то в пятки, и застучало, как бешеный барабан, он растаял в поцелуе, непроизвольно закрыв глаза. Мир вокруг как растаял, поблёк, становясь нереальным, во всём мире остались он, она и затяжной взрослый поцелуй. «Моя, моя, моя любимая!» – то ли думал, то ли шептал он, не находя в себе сил оторваться от этих восхитительных губ.

Смущённо Эльвира наконец отстранилась от него, кокетливо поправляя выбившуюся прядь за ухо. Взяв его по-свойски под ручку, поинтересовалась:

– А откуда такая чудесная и свежая роза, мой рыцарь?

Юра улыбнулся в ответ:

– Это чудо просто возникло в воздухе, когда я подходил к тебе. Думаю, что прямиком с небес, дар ангелов своей сестре на земле…

Та довольно расхохоталась, и они пошли, упоённые друг другом, по дальнему кругу района, не торопясь и разговаривая обо всём на свете. Опасения оказались напрасны – девушка всё так же хорошо к нему относилась, и месяц не появлялась по весьма уважительной причине – уезжала с родителями к родственникам. Но теперь она тут, и они могут встречаться чаще, хоть каждый день! Он подробно изложил ей свои победы в деле вступительных экзаменов, рассказал, что завтра у него последний экзамен, которого он совсем не боится. Она задумчиво повернулась к нему:

– А завтра во сколько ты освободишься?

– Думаю, что в районе 15-16 уже буду дома, солнышко. А что?

Она игриво глянула на него. Подмигнув, прошептала:

– А то, что мои родители сегодня опять уезжают к тётке, помогать ей по саду-огороду. Вишни столько в этом году уродилось, не представляешь, а у неё 30 плодовых деревьев, половину собрали в те выходные, остальное тоже надо снимать. А у меня работа срочная вызвали, все выходные будем трудиться. Ну, а завтра, я приглашаю кавалера к себе домой сразу по приезду, и прошу помнить, что дама любит полусухое Севастопольское шампанское!

Юра аж покраснел от того откровенного взгляда, которым она его при этом одарила. Тон предложения был таким чувственным, что было понятно заранее, приглашается он не только для распития прохладного вина, а планы гораздо серьезнее. Сглотнув, он только и сумел, что покивать головой положительно, спросив только – а если он вернётся раньше?

Та рассмеялась – Ну конечно, приходи! Часов с 15 начиная, я буду тебя ждать, мой милый. Квартира 54, 9-й этаж – и погладила его тёплой ладонью по щеке. Это было безумно приятно, он едва не замурлыкал от её прикосновения.

– А теперь давай по домам, папа сейчас выходить будет, наверное, да и тебе рано ложиться, рано вставать, мой милый! До завтра! – и, чмокнув его в щёчку, упорхнула, оставив его в плену грёз о завтра. Стоило прикрыть глаза – перед ним появлялись её большие, сияющие глаза, ладная фигурка, мелодичный нежный голос. Поистине, он был влюблён, любим и от этого – счастлив!

Экзамен по английскому сюрпризов не преподнёс. Всё было, как и ожидалось, недавно он сдавал подобный экзамен по специальности в 12-оё школе, сразу за этим – выпускной экзамен в родной школе. Здесь было всё тоже самое, даже задания в билетах были практически стандартными. Зайдя одним из первых в аудиторию – на этот раз другую, гораздо меньшую, чем подавляющие потоковые аудитории на 300 человек. Учебники допускались как пособия для подготовки, но жёсткий контроль времени не особо оставлял возможность их использовать. К его удивлению, на его ответ преподаватели подтянулись со всех углов, внимательно слушая его ответ. Оценку выставили тут же – твёрдое отлично! – особо похвалили за ответ. Высокий плотный преподаватель, с ухоженной профессорской бородкой, поинтересовался, на какую специальность тот поступает, сделал себе отметку. Юра выходил твёрдым довольным шагом из аудитории, чувствуя заслуженное удовлетворение. Самое время было поинтересоваться итогами литературного экзамена, утром должны были уже вывесить, он не успел глянуть, торопясь на экзамен – у стендов было не протолкнуться от абитуриентов и их родителей, он решил тогда узнать попопзже, когда ажиотаж рассосётся.

Расчёт себя оправдал – сейчас там было почти пусто, можно было без помех изучить итоги. Проводя пальцем по спискам фамилий, он, с замиранием сердца, нашел себя. И едва не задохнулся – напротив фамилии стояла равнодушное «удовлетворительно», две такие буквы, разрушающие на глазах надежды на успешное поступление. Словно ушат ледяной воды пролили на голову, ошарашено он взирал на ровные печатные строчки, часто моргая, как будто результат от этого может измениться. Но как это возможно, он был очень убедителен при изложении, оформление и грамматика вроде как вообще были безупречны….

Придя немного в себя и приведя в порядок дыхание, отклеился от этого стенда. Подумав, направился прямиком по известной дороге в Приёмную комиссию. Сегодня ему повезло, вступительная горячка сходила на нет, и преподаватель по литературе в ответ на его апелляционное заявление, согласилась принять его на разбор результата почти сразу, через полчаса. А он всё больше грустнел, высчитывая свои шансы при 12 баллах, и находил их крайне маловероятными – такой ВУЗ, такая популярная специальность, наверняка назначат проходным балл не менее 13ти. Правда, бывает ещё и полупроходной балл, как рассказывали, тут тоже ещё остается шанс. Но нельзя, в любом случае, упускать ни одной возможности, и, несмотря ни на что, на апелляцию он идёт, ибо уверен своей работе!

В этот раз комиссии почему-то не было. Принявшая его преподавательница, пожилая женщина с золотистыми пышными волосами, слегка брезгливым тоном развернула перед ним двойной листок.

– Ваша работа?

Юра присмотрелся внимательно. Работа, безусловно, его, только, вглядевшись более пристально, он обнаружил странную вещь – листок был довольно густо испещрён красной ручкой на полях – так отмечались грамматические ошибки. А сами ошибки представляли из себя какие-то новые, чуждые его тексту запятые и тире, отсутствовавшие в оригинале. Более того, по ним было отчётливо видно, что они сделаны вообще другой ручкой и рукой – нажим плотнее, чернила другого оттенка!

Он сглотнул тяжёлый комок, внезапно загрустив. Становилось понятным дальнейшее, неумолимое и необратимое течение событий: сейчас ему на них вполне справедливо укажут, предъявят законные «более 2-х ошибок». И эти пять или шесть новых ошибок просто утопят всё содержание весьма неплохого сочинения – внизу он видел алеющую приписку проверяющего «Смысловое содержание – отлично». Ну и что?! Грамматика тоже важна, безусловно, но в данном случае… Похоже его технично и безжалостно «утопили», и даже возражать бесполезно – любой согласится, что за шесть ошибок абитуриенту вполне законно выставляется «удовлетворительно», если преподаватель ещё добрый. Но за что с ним так?!

– Моя… почти прошептал он, опустив глаза. Женщина, пристально взглянула на него, и внезапно смягчилась, увидев его лицо.

– Вот, выпейте – протянула гранёный стакан с прохладной водой. Почему у вас такая реакция?

Отпив полбокала живительной влаги, он решился – и сухо попытался объяснить эту, почти невероятную, ситуацию сознательного фальсифицирования ошибок. Та молчала, внимательно впитывая информацию.

– Прекратите, юноша. Неужели вы думаете, что я поверю таким россказням, порочащим моих коллег?

– А вы убедитесь! Вышло так, что со мной ручка, та самая, которой я два дня назад в этом здании создавал эту работу. Прошу вас, проверьте её цвет и сравните с ошибками.

Дама замолчала, приняла ручку, щёлкнув кнопкой, выпустила на волю тонкое медное жало. Задумалась, медленно положила ручку обратно на стол и подвинула парню обратно.

– Не нужно. По-моему, ситуация очевидная. Ошибки налицо, оценка законная. Но переживать рано, я поднимаю вам работу на полбалла, за качество содержания. Я прочла, уверяю вас – свежо, смело, стройно выстроено. Оценки уже проставлены в экзаменационную ведомость, любой случай исправления – требует заверенного Акта апелляционной комиссии, в котором идёт обоснование улучшения балла. И что вы мне там предлагаете написать: неизвестные злоумышленники наставили новых ошибок?!

– Ну а почему бы и нет?! – начал горячиться юноша – мне кажется, для таких случаев и созданы комиссии, беспристрастно рассматривающие спорные случаи, так? К тому же, если сейчас этот инцидент не пресечь, он обязательно повторится, правда? Разве вы не хотите восстановить справедливость?

Преподаватель глянула на него слегка недоумённо. И тут до него дошло – она всё понимает, скорее всего даже знает автора этой пакости, но ничего не будет делать сверх обещанного плюсика к позорной «тройке». Ей это не нужно, никакого шума поднимать не будут, и на него рассчитывают за эту подачку в полбалла на скромное молчание. Ничего не оставалось, как, сохраняя остатки лица, тихонечко поблагодарить и откланяться, считая результат условно-положительным. Дама на это непритворно обрадовалась, даже сказала ему «Спасибо» – видно было, что его она запомнит с благосклонностью, и это не повредит – он ведь здесь намерен учиться!

Привычную уже дорогу к Москольцу, по длинному перекошенному бордюру Киевской улицы, он в этот раз почти не замечал. Юра брёл понуро, механически, из головы не шла только что пережитая ситуация, просто какой-то яростной несправедливости! Хуже всего была безысходность, невозможности изменения, необходимость «сожрать» эту гадость и молчать! Но как, и главное, зачем, кому мешал именно он?! Или дело не в нём персонально, а в продвижении только нужных кандидатов, и массового уничтожения остальных? Да, скорее всего, это самая вероятная причина, только ему от этого ничуть ни лучше. Да и в любом случае – всё, все возможные действия им произведены, остаётся только дожидаться понедельника, оглашения списка поступивших абитуриентов. Теперь он совершенно не чувствовал никакой уверенности в успешном исходе, 3 балла из 15ти были утеряны в самом обидном варианте, даже 12 с половиной не выглядели надёжными при таком сильном конкурсе. А сделать уже ничего нельзя, только ждать….

Хотя нет, почему, хмыкнул он сам себе. Можно морально подготовить себя к армии, сейчас, Слава Богу, хоть в Афган больше нет риска попасть служить – только недавно оттуда вывели все войска, отдавшим там расплывчатый «интернациональный долг», кто – конечностями, кто – психикой, а кто – и самою жизнью. Сейчас в армии не так и плохо, говорят, и далеко не отправляют из Крыма – Херсон, Николаев там, приписка у него – к войскам связи, к тому же, по слухам, снижают срок срочной службы с 2 лет до полутора. По действовавшим ещё с советских времён законам, закончившие ВУЗ без военной кафедры шли служить ровно на половину этого срока, а с наличием оной и по завершению двухнедельных сборов – получали военный билет и звание «лейтенант запаса». Правда, кадровые военные таких обзывали «шпаками» и считали ненастоящими офицерами, но с точки зрения государственного довольствия – они были именно офицерами. Брат вот только что получил как раз такое звание, он и рассказывал подробно об этих всех нюансах.

А, да ну их всех куда подальше, эти бессмысленные переживания и прочую рефлексию! К дьяволу все грустные мысли, его уже ждёт прекраснейшая в мире девушка, в кармане шуршат смешные украинские деньги, может и неказистые, но в данный момент готовые выполнить свою главную задачу – купить пузатую зелёную бутылку, полную вкуснейшего игристого нектара. Да ещё и желательно успеть охладить в морозилке, до кондиции «как надо»! И Юра решительно свернул – в совсем нечастые тогда! – гастроном с винным отделом, зато цены в них всех ещё были одинаковыми, стандартными, по всей когда-то большой, стране.

Свидание с сюрпризами