Нашествие. Попаданец во времена Отечественной войны 1812 года

Верст пять уже отшагали, немного расслабились, на дорогу вышли – не все по лесу ноги бить. Из-за поворота с гиканьем и посвистом вынеслись казаки: все в лохматых папахах, бешметах с газырями, бородатые, в ухе серьга медная. Егеря собой пленного заслонили. Сдуру еще зарубят – с казаков станется, с дисциплиной у них плохо. В сабельном бою лихие, но при случае сами пограбить могут, как есть разбойники. Из ста тысяч приписных казаков в войне с Наполеоном принимало участие двадцать тысяч.

Окружили казаки егерей.

– Кто такие?

– Егеря, по форме же видно.

– Куда французика ведете?

– В плен взяли, в штаб доставить надо.

– Отдайте нам.

– Сами возьмите пленного.

Не понравилось казакам, переглядываться стали, демонстративно за рукояти шашек взялись. А только не на тех напали!

– Оружие наизготовку! – скомандовал Алексей.

Не ожидали такого казаки, лыбиться перестали. Хорунжий процедил:

– Встретимся еще.

– Дай бог!

Казаки ускакали. Егеря перевели дух. Дойди дело до стычки, пятерых бы они убили. Но казаков много, зарубят. Однако все же, получив отпор, наглости поубавится. Нечего жар загребать чужими руками.

Хамов и наглецов Алексей не любил, и это еще мягко сказано. Да что взять с вольных хлопцев, которые только станичного атамана признают?

Все же добрались до штаба полка. Алексей доложил, в каком селе неприятеля видел, и сумку пленного подполковнику протянул. Павел Яковлевич сургучную печать сорвал, прочитал, хмыкнул, счел еще раз.

– Наполеон приказ передает генералу Понятовскому: выслать полк к Палецкому монастырю, расположиться там и ждать указаний.

Подполковник развернул карту. Алексей впился взглядом. В первый раз он видел ее у командира полка. Присмотрелся – неточности есть. Но все же сориентироваться можно. Подполковник ткнул пальцем.

– Вот он, монастырь. Там дивизия генерала Коновницына расположилась. Видимо, французы о том не знают. До монастыря восемь верст. Вот что, Терехин. Понимаю – устал. Пообедайте – и тем же составом в монастырь. Я напишу пока записку генералу, передашь.

– Слушаюсь.

Всей группой на кухню отправились. Время обеденное прошло, но поскольку многие егеря в разведке неприятеля, съестное осталось. Поели, сразу истома навалилась. Сейчас бы соснуть минуточек шестьсот. Но пришлось идти к подполковнику за донесением. Бумага в конверт запечатана и сургучной печатью скреплена. Конверт определил в трофейную сумку. Удобнее, чем в кармане, и не мнется. А в случае дождя и не промокнет.

Вышли из расположения полка. Восемь верст – это два часа быстрого хода. А после исполнения придется при штабе заночевать. Дело ведь уже к вечеру идет. Если сразу возвращаться, придется в сумерках, так и заблудиться недолго.

Пару раз узнавали в деревнях, как к монастырю выйти. Дороги – вечная проблема России: нет мощеных дорог, нет указателей направлений, обозначения населенных пунктов. Отсюда и поговорка появилась: «Язык до Киева доведет». А в той же Римской империи еще до наступления новой эры все дороги были вымощены камнем. Строили рабы, но под приглядом свободных мастеров, качественно. По дорогам в любую погоду можно было беспрепятственно перебрасывать войска в требуемую область. Многие дороги до сих пор сохранились и действуют. В России проехать можно зимой и летом в сухую погоду. А весной и осенью сообщение между городами замирает…

Все же добрались, Алексей письмо генералу вручил.

– Отдыхайте, подпрапорщик, – распорядился генерал.

Однако утром вернуться не удалось, поскольку к расположению русских подошли французы. И пехота была, и кавалерия, однако не было пушек. А у русских была небольшая батарея, она и выручила. Сначала подход французов засекли дозорные, подняли тревогу. Наша пехота успела выстроиться в линию, место в центре заняла батарея. Она первой открыла огонь. Пушки могли метать ядра и бомбы на триста-четыреста метров. Французы наступали шеренгой, причем за первой – вторая. Алексей тоже вывел своих егерей. У них штуцеры вдвое дальнобойнее, чем гладкоствольные ружья у пехоты. Выждал, пока пехота подойдет на дистанцию действенного огня.

– Целься! Пли!

Егерей немного, вместе с Алексеем пятеро. Но почти каждый выстрел – и попадание. А когда сблизились, обе стороны почти одновременно сделали залп. С обеих сторон сразу появилось множество раненых и даже убитые. Пули гладкоствольных ружей наносили не такие глубокие раны, как винтовальные. Наступающая пехота остановилась, по команде стала перезаряжать ружья. Русские занялись тем же. Теперь важна скорость – кто быстрее зарядит и сделает залп. Очень выручили в этот момент пушки. Бабахнули разом да в самый центр шеренги угодили. Взрывы, огонь, дым. Каждая бомба урон нанесла.

Алексей егерям командует:

– Братцы! Офицеров выцеливайте. У них треуголки на головах.

Офицеры – что наши, что французские – в пехоте носили треугольные шляпы, а солдаты – кивера. Издали отличить солдата от офицера можно.

– Стрельба с колена по готовности.

Стрельба с колена более устойчива, чем стоя. Еще бы лучше лечь, но тогда из-за высоты травы видимости нет. А еще чем хороша такая позиция – врагу попасть сложнее, силуэт егеря меньше. Война – это не только убить врага, но и самому уцелеть. Сильная сторона французов – все солдаты и офицеры имеют боевой опыт. А в русской армии новобранцев половина: наскоро обученные, в боях не обстрелянные. Момент важный. Кто хоть в одном бою участвовал, имеет понятие, потому что в первом бою – растерянность, страх. Рядом падают от пуль твои товарищи, а ты не можешь ни убежать, ни укрыться. Здесь солдаты с опытом показывали пример.

Егеря выцеливали офицеров, вели прицельную стрельбу. Чужие шеренги приближались. Уже пятьдесят шагов, сейчас французы перейдут на бег.

– Встать, примкнуть штыки! – скомандовал Алексей. – Встретим француза как подобает.

А все равно в груди холодок и страх. Не боятся только дураки. В рукопашной гладкоствольное ружье имеет преимущество над штуцером, потому что длиннее, штыком противника раньше ударишь.

Сшиблись. Звон железа, вопли на обоих языках, стоны раненых, хрипы умирающих. Офицеры команды кричат, а их все равно не слышно за звуками боя. И здесь уже каждый сам за себя. В набегавшего француза Алексей выстрелил из штуцера. Противник упал, за ним еще один. Алексей сделал выпад, ударил врага штыком. Француз попытался своим ружьем отбить, но штык вместо груди, куда целил Алексей, попал в живот. Закричал от боли враг, ружье из рук выпустил, упал, прижимая руки к ране. Алексей к врагам жалости не испытывал. Они сами пришли на его землю, их никто не звал, должны быть изгнаны или уничтожены.

Уже следующий набегает. Алексей успел выхватить из кобуры пистолет и выстрелить французу в грудь. И этот упал. А рядом егеря дерутся. Матерок крепкий, мундиры уже в крови, и не понять – чужой или своей. Алексей поудобнее штуцер за ствол перехватил и ударил прикладом по голове француза, который на Говоркова наседал. Француз на секунду замер в шоке, егерь его тут же штыком пронзил.

Труба за спинами французов запела, давая сигнал к отступлению. Потери велики, и командир французов решил сменить тактику. Чужие пехотинцы стали отходить, потом побежали. Их никто не преследовал. Надо было своих раненых в тыл перенести, где им полковые лекари помощь окажут.

Обе стороны потери понесли. Но это была первая стычка у Бородино. Коновницын, во избежание потерь от превосходящего силами врага, распорядился отвести войско за реку Колочу, на соединение с корпусом у деревни Шевардино. У этой деревни саперы спешно возводили бревенчато-земляные редуты. Видимо, новый военный министр, Кутузов-Голенищев, решил все же дать бой французам, потрепать их армию, маленько сбить их победный настрой. Да и государь требовал от главнокомандующего остановить продвижение французов к Москве.

Наполеон полагал, что со взятием старой русской столицы русские запросят мира, а французам будет удобно квартировать в огромном городе. Русских под Бородино было 115 тыс. человек при 640 орудиях, а французы имели 133 815 строевых чинов при 587 пушках. Армия Наполеона подходила к Бородино по Новой Смоленской дороге тремя колоннами: три кавалерийских корпуса маршала Мюрата, пехота маршалов Даву, Нея и генерала Жюно и гвардия. По Старой Смоленской дороге двигался корпус генерала Понятовского. А в пространстве между обеими дорогами продвигались корпус пехоты Богарне и кавалерийский корпус генерала Груши.

Наполеон выбрал себе ставкой место на возвышенности, за расположением корпуса Даву.

У русских на левом фланге – Шевардинский редут, в центре, на Красном холме, – батарея Раевского, на правом фланге – вторая армия Барклая-де-Толли. На его правом фланге – казаки Платова. Ставка Кутузова располагалась за батареей Раевского, на возвышенности. Обоим командующим – Наполеону и Кутузову – надо было видеть предстоящее поле боя, чтобы руководить войсками. У русских было превосходство в пушках, у французов – в живой силе, прежде всего в кавалерии.

25 августа происходили стычки, прощупывание сил противника. Но уже всем, от рядового солдата до генералов, было понятно: сражению быть. Сразу напряжение появилось. Каждый старался скрыть волнение. Одни курили трубку или жевали табак, другие точили штык или тесак, третьи в который раз смазывали и осматривали ружье, кавалеристы проверяли подпругу, чтобы не подвела в ответственный момент.

Жители деревень в округе смекнули: лучше уйти. Из Горок, Утицы, Бородино, Татариново, Валуево потянулись люди. Французы не препятствовали, им безразлично было.

Сражение началось 26 августа в пять тридцать утра, едва рассвело. Русские увидели неприятеля, построившегося в каре. Первоначально французы ударили по левому флангу, по Багратионовым флешам. Сорок пять тысяч пехоты при поддержке четырех сотен пушек. Сила огромная, которой мало какая из армий мира может противостоять, пожалуй, только русская. Алексей видел бой издали, но и на таком расстоянии было жутковато. Над французскими батареями стоял густой черный дым, залп следовал за залпом. Потом в наступление пошла пехота. Мерным шагом, не стреляя, держа в руках ружья с примкнутыми штыками. Впереди своих подразделений – офицеры со шпагами в руках. Потом остановка, последовал залп. В русских шеренгах потери. Когда французы подошли ближе, последовал залп уже со стороны русских. Непрерывно с обеих сторон били пушки, в рядах пехоты – разрывы бомб. От взрывов, ружейной стрельбы, криков шум стоял неимоверный. Потом стрельба стихла, завязалась рукопашная. Кололи штыками, били прикладами, резали тесаками. У кого выбили оружие из рук, дрались голыми руками. Не выдержали французы, после продолжительного боя откатились назад, оставляя на поле боя убитых и раненых. Снова начали бить пушки. Атаки повторялись несколько раз, после каждой Наполеон восполнял потери из резервов. Кутузов это сделать был не в состоянии – берег немногочисленные резервы. Багратионовы флеши французам удалось взять только после восьмой атаки, понеся огромные потери. На поле боя было полно трупов французских солдат и офицеров.

Сразу после первой неудачной для Наполеона атаки наступление началось и на других участках. Наиболее ожесточенные бои развернулись перед батареей Раевского. Мощным огнем пушек она сдерживала атаки. Поскольку французы стояли и шли в атаку плотным строем, почти каждое ядро или бомба находили свою жертву.

Обе роты егерей из батальона, где служил Алексей, располагались здесь же, перед батареей Раевского.

Русский полк имел трехбатальонный состав. В батальоне по четыре роты, каждая из двух взводов. Два полка составляли бригаду, четыре бригады образовывали дивизию. А две дивизии составляли корпус. Погоны солдат имели разные цвета, в зависимости от места полка. Первый полк в дивизии имел красные погоны, второй – синие, третий – белые, четвертый – зеленые. И на погонах желтой тесьмой вышит номер дивизии.

Каждый род войск также имел свой цвет униформы: у пехоты – темно-синий, у егерей – зеленый, у гусаров – голубой, у гвардии каждый полк имел свой цвет.