Метаморфоза. Апостолы бытия

«Вот хам!» – возникло спонтанное желание запустить в спину наглецу увесистое ведерко с майонезом, бывшее под рукой. – «Странно», – чем больше я смотрел на незнакомца, тем подозрительнее он мне казался. Горбится, смотрит в пол. Почему он так одет? На улице жара, а на нем плотное пальто. Азиатская внешность, реденькая бороденка с проседью, на голове куцая мусульманская шапочка. И, в конце концов, что он делает в супермаркете без так необходимой здесь магазинной тележки?

Эй! – я ускорил шаг, стараясь догнать бородача. Тот уже миновал конец очереди и нагло лез к кассам, игнорируя негодующий ропот окружающих. Оглянувшись на окрик, он встретился со мной глазами. Совершенно пустой, сумасшедший, горящий взгляд.

«Он же безумен!» – по спине пробежала холодная волна нехорошего предчувствия.

И тут…

Мужчина патетично выкрикнул что-то на своем языке и распахнул пальто.

«Боже! Шахид!».

Под верхней одеждой прятались два ряда смертоносных цилиндриков взрывчатки с прикрученными к ним гроздьями обрезков гвоздей и гаек (изуверские поражающие элементы), опоясывающие торс маньяка и пусковой пульт с маленькой красной кнопкой.

Смертник хрипло прокаркал еще что-то и его смуглый палец метнулся к алой пуговке.

Толпа синхронно возопила и тут же замолкла в ужасе. Наступила давящая тишина.

Воздух вдруг стал вязким, будто жидкое стекло.

Секунда, вторая…

По горячему раскаленному лбу стекает капелька пота, нестерпимо чешется скула, но двинуться не могу, мышцы сковал гнет ожидания рокового мгновения.

«Так вот как это бывает», – мысли несутся где-то вдалеке, будто не мои, – «выходит, эти твари и до нас добрались».

Перед ментальным взором вдруг возникает вращающийся призрачный чудо-многогранник и у меня крепнет парадоксальная уверенность, что со мной все будет в порядке.

В тот же миг азиат театрально возносит глаза вверх, нечленораздельно вереща одному ему понятные мантры и… жмет кнопку.

Чудовищная незримая сила подхватывает меня. Что-то твориться с ушами – я не слышу взрыва. Зато другие чувства обостряются до предела. Находясь в полете, замечаю все, до мельчайших подробностей: падающий обломок матового плафона, проносящуюся мимо тучу хищных фрагментов металла, зависший в воздухе расшнурованный кроссовок ребенка, с торчащей из него отвратительно белой костью, мелкие бусинки алой крови, прилипшие к стеклу разлетающейся вдребезги витрины, и в центре всего этого – дымящиеся потроха проклятого Богом убийцы.

Сделав два полных сальто, мое тело припечатывается спиной к противоположной стене и грузно сползает вниз.

Шок!

Медленно выныриваю из состояния стресса, будто из кошмара, профессиональным взглядом осматриваю свое тело. Ни одной царапины! Оглядываюсь. Стена за спиной сплошь утыкана поражающими металлическими обрезками. Вся, кроме того места, где находился я. Ни одна крупинка не задела несчастного невезучего по жизни реаниматолога. Что это, чудо? Как такое может быть!?

А остальные?

Взгляд затравленно уперся в стену. Понимаю, что боюсь посмотреть назад, увидеть то, что неизбежно.

Надо!

Скрипнув зубами, оборачиваюсь и… непроизвольно задержав дыхание, давлюсь невырвавшимся проклятием.

Кровавое месиво! Горы обезображенных тел. И, что самое страшное: ни единого стона. Очень плохой признак.

«Ну что, доктор, за работу!».

Лихорадочно приступаю к осмотру. Одного, второго, третьего… Очень быстро, каждая секунда на счету.

Чем дольше работаю, тем холоднее тяжелый камень, давящий в груди. Ни одного живого! Такого просто не может быть! Я знаю статистику: при взрывах смертников-шахидов в больших скоплениях людей погибает не более двадцати пяти процентов человек.

Наука, мать твою! Жизнь, как оказывается, более жестока.

Слышу истеричный звук приближающихся сирен. Сознание цинично отмечает: значит, барабанные перепонки не пострадали.

Суетливый шорох. В дверь ломятся полицейские, смотрят растерянно. Одного из первых, мальчишку совсем, вдруг скручивает пароксизм рвоты. Бедолагу уводят.

7

«Да уж, рыбалка удалась», – Фаусто сидел за столиком своего любимого ресторанчика на улочке Итурбе и рассеяно потягивал терпкий горячий мате[12 - Мате? (исп. Mate) – тонизирующий напиток с высоким содержанием кофеина, приготавливаемый из высушенных измельченных листьев и молодых побегов падуба парагвайского (Ilex paraguariensis). Неотъемлемая часть культуры ряда стран Южной Америки (прим. автора).]. Народу внутри было немного, да и неудивительно, сейчас пора сиесты, изрядная доля его земляков предается в эти часы послеобеденному сну.

Сунув руку в карман, он бережно прикоснулся к вожделенной находке. С трудом подавил мальчишеское желание достать ее, полюбоваться (вдруг опять что-то покажет), но нет, могут заметить, не стоит привлекать внимание.

Домой не хотелось совершенно. Он чувствовал, что-то должно произойти.

Лопес рассеянно вертел в руках калебас[13 - Калебас – сосуд для питья мате (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%B0%D1%82%D0%B5). Изготавливается из древесной тыквы-горлянки (прим. автора).], тупо изучая темные разводы на коричневой поверхности сосуда.

Рядом мелькнула тень.

– К вам можно? – высокий бронзоволицый мужчина лет тридцати вежливо склонился в вопросе. Правая рука слегка коснулась спинки стула напротив, раскосые темно-карие глаза смотрели дружелюбно и располагающе.

«Вот ведь!» – Фаусто с трудом подавил досадливое выражение. Оглянувшись, убедился, что большинство столиков свободны. – «Что он ко мне лезет? Мест достаточно».

Нынешнее настроение не располагало к общению, но врожденная тактичность не позволяла прогнать общительного гостя. Мысленно вздохнув, от вежливо привстал:

– Пожалуйста.

– Спасибо, – незнакомец присел за столик и лучезарно улыбнулся. Его и без того узкие глаза превратились в щелочки.

«Наверное, китаец».

– Позвольте представиться. Меня зовут Кобо Масару, журналист, – сосед протянул руку.

– Фаусто Лопес, бухгалтер, – любитель рыбалки ощутил крепкое уверенное рукопожатие. – «Выходит – японец».

Вопреки первому впечатлению, в процессе общения собеседник довольно быстро понравился парагвайцу своей открытостью, оптимизмом и идущей откуда-то из глубины внутренней силой. Что удивительно, азиат прекрасно изъяснялся на испанском без малейшего акцента. Более того, в его речи время от времени слышался говорок гуарани, словно этот человек всю жизнь прожил в Парагвае.

Разговор с первой минуты пошел гладко, без напряжения, словно эти двое хорошо знали друг друга уже не первый год. Новые знакомые очень быстро перешли на «ты».

Наконец-то подошел запоздавший официант:

– Что будете заказывать?

Кобо вопросительно посмотрел на соседа. Тот многозначительно поднял руку с почти полным сосудом.

– Как скажешь. Ну а мне, – азиат сделал раздумчивую паузу, – кровавую Мэри, пожалуй.