Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся

– Согласно вашему приказу, у дверей вашего кабинета вас дожидается баран, – чётким и уверенным голосом доложил дежурный.

– Капитан, что ты несёшь? Пьян, что ли?

– Никак нет, товарищ полковник. Вчера вечером прапорщик П. привёз барана…

Не дослушав очередной лепет дежурного, командир быстрым шагом направился к зданию штаба и, поднявшись на второй этаж, где находился его кабинет, увидел следующую картину: к ручке двери кабинета был привязан баран средних размеров, который метался из стороны в сторону и бил задними ногами об пол.

В детстве мне читали сказку „Золотая антилопа“, и я смотрел одноименный мультфильм, где антилопа била задними ногами о землю, и вокруг рассыпались золотые монеты. Здесь же в разные стороны от барана разлеталось, увы, не золото, а чёрная „шрапнель“. Вокруг бегал воин с ведром, щёткой и совком и пытался с помощью этих орудий труда собрать „чёрное золото“.

Командир замер и с изумлением стал смотреть на происходящее. Баран тоже на какое-то мгновение остановился и уставился на командира, потом что-то проблеял, как бы поприветствовал, и вновь принялся метаться из стороны в сторону. Именно в этот момент, надо полагать, участь барана была решена: приговор был окончательным и обжалованию не подлежал. Участь остальных, причастных к событию, командиру еще предстояло решить.

– Дежурный, что за спектакль ты мне устроил? – без всякого раздражения, даже с нотками удивленной радости в голосе проговорил командир.

– Товарищ полковник, я уже пытался Вам доложить.

– Сделай ещё одну попытку, сын мой.

– Вчера, поздно вечером, после устранения неисправности, прибыл прапорщик П. и приволок этого барана. При этом он сказал, что Вы приказали, чтобы баран Вас встречал утром у дверей вашего кабинета. Всю ночь барана продержали на хоздворе, а утром, перед вашим приездом, его с трудом притащили к дверям кабинета.

От услышанного командир расплылся в улыбке.

– По прибытию офицеров и прапорщиков, всех участников этого шоу ко мне в кабинет. Я полагаю, капитан, у тебя хватит ума барана не включать в список приглашённых. Барана, в ожидании исполнения приговора, заключить в „Бастилию“2 на хоздворе. Да, и не забудь про главного инженера, я полагаю, это он организатор этого шоу.

– Может, его тоже… в „Бастилию“? – решил поддержать шутливый тон дежурный.

– Много будешь говорить, капитан, тебя может постичь ожидаемая участь барана.

Со словами „Вызывали?“ еле сдерживая смех, входил я в кабинет командира.

– Скажи, мой юный друг, – такая у командира была лексика, когда он пребывал в хорошем расположении духа.

– А почему ты не предложил барану сесть в мое кресло и напялить на его голову мою папаху? Это было бы супер.

– Мысль такая была, но моя голова мне дороже бараньей, – улыбаясь, ответил я.

Эта история закончилась хорошо и без особых жертв. Пострадал только баран.

Командир в очередной раз простил мне шутку, прапорщик получил благодарность, и в ближайшее воскресенье всё командование части с семьями ели на природе шашлык из мяса того самого барана.

Повесть о куриных ножках

Есть повести печальнее на свете,

чем повесть о Ромео и Джульетте.

Часто приходилось заступать на боевые дежурства различной продолжительности ? от трёх до семи суток. Шесть часов мы сидели у пультов управления на командном пункте в готовности, на случай военного времени, провести пуски ракет, и шесть часов отдыхали в гостинице, которая находилась на территории части. Питались в офицерской столовой.

Поварами в офицерской и солдатской столовых были, как правило, призывники из бывших республик Средней Азии и Кавказа. Данный контингент в первые шесть месяцев службы в армии проходил предварительное обучение в специальных школах, где их учили поварскому искусству – правильно и вкусно готовить. И готовили они, надо сказать, неплохо, вполне съедобно. А если их просили приготовить свое национальное блюдо: плов или шашлык, делали это профессионально и с большим удовольствием.

Многие призывники из этих республик очень плохо и с сильным акцентом говорили по-русски. Некоторые из них не могли по-русски ни читать, ни писать, но за два года службы всё же осваивали язык. И довольно неплохо.

Три раза в день – на завтрак, обед и ужин – офицеры дежурной смены посещали столовую. Буфета не было.

К столикам подходил официант, облачённый поверх солдатского мундира во всё белое, и предлагал меню. Как правило, в него входили два первых блюда и два вида второго. Холодная закуска и компот для каждого уже стояли на столе.

Часто на обед в качестве закуски, кроме овощного салата, подавалась ещё в холодном виде отварная курица, нарезанная небольшими кусками.

На одном из обедов я обратил внимание сослуживцев на то, что в течение всего дежурства нам на обед ни разу не попались куриные ножки.

– Такое впечатление, что все куры ? инвалиды, – заметил один из офицеров.

Я вызвал повара. Выплыл такой упитанный воин во всем белом, словно айсберг в океане.

– Товарыщ майора, рэдовой Исламбеков по вашему прыказанию прыбыла.

– Скажи, пожалуйста, рядовой Исламбеков, у кур имеются ноги?

– Конэчно, товарищ майора, кур бэз ног нэ бывает – и повар расплылся в очаровательной улыбке, от которой его лицо стало еще шире.

– Тогда ответь мне, дорогой, почему в течение четырех дней мы ни разу на столе не видели куриных ножек?

Улыбка с лица рядового исчезла, он насупился, уставившись глазами в пол.

– Почему молчишь? – спокойно спросил я.

– Ладно, не будем говорить обо всех курицах. Ты получал продукты на складе, курица была с ногами?

– Так точно, товарыщ майора.

– Почему мы их не видим на столе? – продолжал я. „Белый айсберг“ упорно молчал.

– Исламбеков, мы не собираемся тебя карать, нам просто интересно знать: куда они делись?

– Один нога я съела, – с трудом выдавил он из себя.

– Ну вот, с одной ногой мы разобрались. Только я забыл, Исламбеков, у кур одна нога или больше?

Исламбеков оторвал взгляд от пола и поднял голову. Узкие глаза его приобрели эллиптическую форму внушительного размера. Он не мог понять, то ли я шучу, то ли спрашиваю серьезно. Офицеры решили мне подыграть и стали говорить, что видели кур и с тремя и четырьмя ногами.

Исламбеков смотрел на нас, как на придурков, и продолжал молчать.

– Что скажешь, Исламбеков? – решил я привести его в чувство.

– Курица всегда была два нога, товарищ майора, – утвердительно заявил рядовой.

– Отлично, где вторая? – улыбаясь, спросил я. Исламбеков снова потупил взгляд, опустил голову и замолчал. Мне показалось, что навечно.

– Послушай, сын степей, нам эти куриные ножки не нужны. Мы все, здесь сидящие, и без них дослужим до пенсии. Но я вынужден буду обратиться к командиру части и сказать: странные дела происходят во вверенном ему „ауле“. И тогда он будет говорить с тобой лично. Хочешь ты этого?