Конюшенная площадь, дом 1

Действительно, что я такого сделал, чтобы меня благодарить? Однако мой обычный отказ выпить для водителей всегда оставался загадкой.

Впрочем, чего-то и я не понимал в их жизни.

38. Мой первый телевизор

Через месяц после начала работы на Конюшне я начал готовиться к будущей жизни – пошёл учиться ремонту телевизоров в радиотехнической школе ДОСААФ, что на Фонтанке, недалеко от Цирка, а самое главное, недалеко от Конюшни – каких-нибудь четверть часа пешком по любимому городу.

Как-то иду на учёбу через Михайловский парк, а навстречу мне по жёлтым листьям нестройной толпой бегут ребята в трениках и футболках, мокрых на груди и под мышками (видно, сдавали зачёт по физкультуре).

И меня настигает ощущение чего-то подобного, но своего: своего горячего дыхания, своих, прилипших ко лбу волос, своего тёплого пота, своих друзей рядом – так, как это бывает только в юности. Как будто это я бегу, как будто НИЧЕГО не было.

И тут же приходит осознание: БЫЛО.

А вот здесь (это тоже на пути к курсам), на фасаде дома угол Садовой и Инженерной долго была видна стихийно возникшая размашистая надпись: "Да здравствует первая женщина-космонавт Валентина Тережкова! Ура!". Кто-то написал фамилию так, как, услышал её первый раз по радио. Удивительно, но эту несогласованную ни с кем надпись не удаляли несколько лет (и это в советское время!). Тогда у всех нас был пьянящий энтузиазм от первых полётов в космос, была общая гордость, все восхищались Терешковой. Теперь на так.

Ну, вот уже и Дом графини С.В.Паниной (Дом Обороны ДОСААФ).

Я сразу начал учиться ремонту цветных телевизоров (самомнение не позволило для начала изучить черно-белые телевизоры, о чём я в дальнейшем не раз жалел). Преподаватель Жарков был сухонький седой старичок, перед ним на столике всегда стояла бутылка с клюквенной водой, которой он смачивал пересыхавшее от выступления горло, потом рот вытирал платочком.

Манера обучения у Жаркова была своеобразной, рассчитанной на мужскую аудиторию: он любил прерывать свое повествование о работе телевизоров контрольным вопросом к залу "а что произойдёт, если…". Когда слышал неудовлетворительный ответ, что-то вроде "повысится напряжение", то всегда находил адекватный, доходчивый комментарий: "Когда я был молод, моя мама не могла мне купить дорогие брюки, поэтому я носил штаны из мешковины. Натирали они ужасно, зато напряжение там тоже было о-го-го каким высоким".

Тем не менее, о телевизорах Жарков знал всё.

Я завёл тетрадь в 96 листов и теперь каждую свободную минуту сидел в углу между столами и читал-перечитывал конспект лекций Жарова. Мне ничего не мешало – ни включённый приёмник, ни то, что рядом распивали спиртное, базаря и матюгаясь в полный голос. Я не отвлекался, решив для себя, что ремонт телевизоров – это мой путь к свободе, к будущему.

Однажды ко мне подошел токарь Гена и попросил отремонтировать его телевизор. Я стал отнекиваться, мол, я еще учусь, у меня нет практики и т.д., но Гена уговорил, и на следующий день мы на его "Москвиче" поехали к нему на улицу Чехова.

Его телевизор едва показывал, со страшным "снегом". Я гениально предположил, что дело в ПТК (но мы их не проходили – Жарков ведь учил работе СКМов цветных телевизоров). Отступать было некуда, я вспомнил подход, которому учил Жарков – подавать сигнал с антенного штекера через разделительный конденсатор на различные точки селектора каналов (для этого у меня был изготовлен специальный щуп-переходник).

Не меньше часа я добирался до монтажа, измерял режимы на колодках двух ламп ПТК, сравнивал с указанными на схеме, подавал сигнал из антенны туда-сюда, всё безрезультатно. Гена сидел рядом и участливо подбадривал меня, старался хоть как-то помочь. Наконец, я сообразил отвинтить алюминиевые экраны ламп ПТК, и тут я увидел, что одна из ламп не светится, а ее стекло имеет белый налёт (явное нарушение вакуума). Чёрт побери, как же мне стало стыдно, ведь этот телевизор можно было отремонтировать за 5 минут, даже без тестера – достаточно было поменять лампу!

Гена благодарил меня и успокаивал, как мог.

P. S. Насколько всё же причудливыми оказываются повороты человеческих судеб! Мог ли я тогда предположить, что пройдёт время, и я овладею искусством поиска неисправностей, опубликую четыре свои книги по ремонту телевизоров, а одна из них даже найдет своё место в библиотеке Конгресса США.

39. Борьба с предрассудками

Обычно так и бывает: неожиданно прямо по курсу появилась чёрная кошка.

Я ускорил шаги, пытаясь двигаться на упреждение, но кошка легко разгадала мой маневр, прибавила ходу и успела-таки перебежать дорогу.

Досадно.

– Тьфу-тьфу-тьфу, – на её реванш я отреагировал стандартной процедурой, сплюнув через левое плечо.

– И не стыдно?!

Я оглянулся по сторонам – никого рядом не было. "Ага, это мой внутренний голос", – догадался я.

– А чего такого? – невозмутимо обратился я к своему внутреннему голосу.

Внутренний голос отвечал с присущей ему бестактностью:

– Опять ты идёшь на поводу своих предрассудков. Хотя сам, конечно, ни во что такое не веришь. Вот зачем ты плевал через плечо, а? Тебе самому-то не стыдно?

Ой, каждый раз этот бесплодный спор, эти "стыдно-не стыдно", уже надоело!

Я подумал и нашёл, что ответить своему внутреннему голосу. Чтобы раз и навсегда. Я сказал:

– А мне не трудно. Вот так! Меня что – убудет, если я сплюну через левое плечо? В конце концов, я свободный человек, и я не позволю, чтобы кто-то, пусть даже это будет внутренний голос, чтоб он диктовал мне, куда и когда мне сплёвывать. Я вообще плевать хотел на все ваши предрассудки!

В этот момент из-за припаркованного автомобиля осторожно ступая появилась еще одна чёрная кошка…

40. Головокружение от успехов

У Клёна были свои наработки, определенные приспособы, которые я у него старательно копировал:

– в первую очередь – это контрольная лампочка в специальном корпусе: один из контактов – иголка, другой – пружинный зажим "крокодильчик" на длинном проводе (очень удобно для поиска напряжения в системе электрооборудования автомобиля),

– кроме того, это моточки изоленты, которыми намного удобнее обкручивать провода, чем каждый раз отрывать куски от большого мотка,

– и ещё – я подобрал комплект часто используемых гаечных ключей.

Во дворе я увидал бесхозный деревянный ящик с петлями (как у шахматной доски), согнул для него из проволоки замок-лягушку (сталистую проволоку для замка предварительно "отпустил", как это делал Клён – подав напряжение от стенда, пока проволока не начала слабо краснеть и даже дымиться). Сделал ящику ручку, а в малярке мне его покрасили в синий цвет с красным крестом "Скорой помощи" – так что водители видели меня издалека.

В этот "кейс" я сложил инструменты и приспособы, так что теперь на ремонтируемую машину я выдвигался максимально подготовленным (пассатижи не оттягивали карманы ватника, не надо было бежать в электроцех за каким-нибудь ключом, который не взял с собой).

И появилась ещё одна приспособа – она была сугубо моей. В свое время Клён научил меня диагностировать работу генератора: надо отсоединить разъём с проводами от реле-регулятора и шплинтом перемкнуть контакты ответной части разъёма к генератору на работающей машине. Если пошла зарядка, значит – генератор исправен (и ремень нормально натянут).

Проблем было две:

– шплинт иногда терялся (а если он упал, то ищи его тогда где-нибудь в темноте, в луже под машиной);

– под шплинт надо было подкладывать какую-нибудь изоляцию, тряпку, иначе шплинт начинал коротить на массу.

Я изготовил перемычку в изолированном корпусе, заглушку (сделал её из разъёма неисправного реле-регулятора), и теперь работать без шплинта стало намного удобнее.

Эта перемычка стала моим вторым рацпредложением.

41. Дома у Гостева

Слухи, что я могу отремонтировать телевизор, да еще и бесплатно, дошли до старшего мастера – Михаила Константиновича Гостева. Это был невысокий пожилой мужчина, всегда очень строгий. Он постоянно хмурился, а когда волновался, ему не хватало дыхания, и тогда он говорил прерывающимся драматическим голосом мультяшного Оле-Лукойе.

Все с уважением и даже опаской относились к Михаилу Константиновичу, но при этом не без иронии.

Вот Гостев в очередной раз распекает клёпалу Диму, торопит его по работе, а тот с показным энтузиазмом реагирует:

– Михаил Константинович, всё ясно! Если надо – значит, надо. Значит, будут цвести сады!