Таргитай

– Никто не собирается его казнить, дочь моя! – ответствовал Кологор с улыбкой. – Пусть просто покажет боевые умения.

Ладомира быстро посмотрела на Таргитая, перевела взгляд на мать, но княгиня не вмешивается, в глазах огонёк, словно самой не терпится увидеть этого златокудрого варвара в яме, где дерутся холопы.

– Он в одиночку убил семерых моих воинов! – заметил князь. – Неужто не справится с каким-то артанином?

Кологор рассмеялся. Словно эхо в горах, ему вторило несколько смешков, затем превратившихся в настоящий шквал хохота.

Бояре откровенно хохочут, держась за животы. Воины посмеиваются, кивают на Таргитая, дескать, мало иметь крепкие руки и широкие плечи, ты на деле докажи, что чего-то стоишь.

Таргитай поднялся, посмотрел на Кологора в упор.

– Что ж, изволь, светлый князь, – сказал он с неохотой и добавил: – Только вели вернуть мне Меч, что забрали твои воины. Те, что остались в живых.

При этих словах стоящий у певца за спиной Кодлан дёрнулся, как от пощёчины, лицо пошло красными пятнами.

Князь в ответ оскалил зубы.

– Идти за твоим мечом сейчас – тратить время, – бросил Кологор и посмотрел на воеводу. – Кодлан, дай ему свой.

Седовласый, коротко стриженый воевода нехотя подошёл к невру. Рука с неохотой потащила меч.

Широкое лезвие покинуло ножны, он протянул оружие рукоятью вперёд. При этом на умудрённом жизнью лице читалась мысль – чтоб ты, гад, поскользнулся и упал на этот меч раза три, а то и пять, для надёжности.

Рифлёная рукоять легла Таргитаю в ладонь. Приятная тяжесть оттянула руку. Однако чувство совсем иное, чем если бы держал Меч, подаренный Гардеем. Он посмотрел на Степана, жестом показал, что волноваться не о чем. Однако бывший разбойник глаз не отводит, взгляд его мрачен.

В палате воцарилась тишина. Гости смотрят, как певец подошёл к яме и стал медленно спускаться. Каменные ступени под его сапогами отзываются глухим стуком.

Тут же с бояр слетело оцепенение. По столам пошло шевеление, поднялся гул возбуждённых голосов. В распахнувшуюся дверь ворвался сквозняк, пламя светильников у стен заколыхалось.

Люди принялись вставать с лавок и кресел, толпа с гудением приблизилась и встала у краёв ямы. Полные азарта и любопытства взгляды устремились вниз.

Глядя, как спускается воин с золотыми волосами, артанец скользнул взором по его широкой груди под волчовкой и могучим, увитым мускулами рукам. Утерев со лба испарину, он поудобнее перехватил боевой топор.

Труп бородача ещё не успели унести, он так и лежит у самой стены в луже крови.

Таргитай спустился на ток, слыша, как под сапогами похрустывает галька, а за тонкой стеной глухо рычат голодные псы.

– Певец его зарубит! – донеслось сверху из гула голосов.

– Да нет, его артанец убьёт, как пить дать!

– Ставлю на голубоглазого!

– Ага, давай. Он щас как вытащит дудку и отдубасит артанина до смерти, ха-ха-ха!

Невру на плечо упала обронённая кем-то серебряная монета и, отскочив, пропала в крошках гальки под ногами.

Не спуская друг с друга глаз, Таргитай и артанец начали медленно двигаться по кругу. По лицу артанина Тарх видит, что тот его оценивает, изучает, выбирает момент, чтоб ударить быстро и мощно.

– Рубитесь уже, пёсьи дети! – гаркнули сверху. – Хватит хороводы водить!

Прыгнув вперёд, артанец обрушил топор. Таргитай парировал. Меч принялся рассекать воздух, превратившись в стену из мелькающих с неуловимой скоростью стальных полос.

Артанец начал отступать под шквалом ударов. От столкновения клинка с его топором вспыхивают яркие злые искры. Глаза невра сузились, превратились в серые льдинки.

На лице артанина сквозь изумление проступила ярость. Откинув упавший на лицо чуб, он стал двигаться быстрее. Избегая меча, принялся чаще наносить удары, взмахивая топором, точно прутиком.

Таргитай чувствует, как из рук выплёскивается мощь. Меч в его ладони разогрелся, рубит как будто сам по себе, но куда ему до Меча Гардея или даже Меча киммерийцев, что пел настоящую боевую песнь, когда сеял вокруг смерть.

Зарычав от злости, артанец усилил натиск. Таргитай стоит, как скала, без труда отбивает самые быстрые и сильные удары. Он уходит в сторону, рубит в ответ, обрушивая клинок сверху, сбоку, колет с размаха, точно копьём.

Артанец стал дышать тяжелее, движения принялись замедляться. Удары становятся неуклюжими, теряют точность и быстроту.

Его взгляд сделался затравленным, в глазах мелькнуло отчаяние. Он вдруг пригнулся, ударил ногой.

Таргитай пропустил подножку, галька резко метнулась навстречу. Он упал, резко перевернулся и вскинул руку с мечом, отражая стремительно падающее лезвие топора.

Невр рывком воздел себя на ноги, чувствуя, как в тело вливается звериная ярость. С утроенной силой обрушил клинок. Страшным ударом топор вырвало из пальцев артанина. Меч с хрустом врубился в бок.

Кровь ударила тугими струями, пробиваясь сквозь страшные концы разрубленных рёбер. Таргитай рывком вытащил меч из тела назад.

Артанец тяжело завалился на бок. Под поверженным телом уже натекло алое озерцо.

Сверху торжествующе заорали, послышались здравицы светловолосому богатырю. Женские и мужские голоса слились в общий шум.

Таргитай медленно опустился на колено возле умирающего. Артанин бросил на невра угасающий взгляд. Внезапно в глазах мелькнуло изумление. Голубые очи этого парня сияют слишком сильно, а волосы, лежащие на могучих плечах, кажутся сделанными из солнечного огня. Глаза умирающего широко распахнулись, губы задрожали.

– Ты…, – произнёс он едва слышно, так что певцу пришлось нагнуться, чтоб разобрать. – Ты…

Лицо артанца начало стремительно принимать землистый цвет. Он задышал тише. Однако на лице отразилась безмерная гордость.

– Ты… среди смертных… Мне выпала… честь… от руки самого Сварога… Будет, чем хвалиться в вирии…

Умирающий повёл глазами по сторонам, тускнеющий взгляд остановился на топоре. В брошенном на противника взоре мелькнула просьба.

Невр дотянулся до оружия и вложил рукоять в раскрытую ладонь.

Артанец успел сжать пальцы, обхватив топорище. Мгновение спустя он замер с остекленевшим взглядом.

Таргитай выпустил из руки меч. Поднялся. Сзади уже спустились княжеские гридни. Подхватив под руки, повели вверх по лестнице прочь из каменной ямы под гомон гостей, что смеются, переговариваются, обмениваются впечатлениями.

Их хохот и спорящие, перекрикивающие друг друга голоса врезаются Таргитаю в уши, как иглы. В черепе надрывно гудит. На душе мерзко и гадостно.

Мрак бы сказал, что такова жизнь – выживает самый сильный и ловкий. А мудро-занудный Олег бы пришиб бедолагу из страха, дав сдачи заранее. Так, чтобы противник уже не поднялся.

Глава 4

Отведённые Таргитаю покои оказались просторными. Светильники по углам дают достаточно света, разгоняют наступающую ночь, что рвётся внутрь через единственное окно.