Таргитай

Ноги интуитивно отыскали дорогу на кухню. Тут полно народа – варят, жарят, пекут. Челядь тут же уносит запечённых гусей, зажаренных на вертелах поросят, обложенных яблоками и сдобренных соусами из заморских трав.

Воздух полон умопомрачительных запахов, висит плотным сизым туманом. В нём дудошник различает пылающие очаги, котлы, толстых поварих, которые что-то мешают в огромных чугунах, с шипением переворачивают на сковородках.

Узнав важного княжеского гостя, который поразил даже слуг своими песнями на пиру, его тут же усадили за небольшой стол, поставили блюдо с парующей гречневой кашей. Рядом чьи-то руки опустили блюдо с сочными ломтями зажаренного до нежной корочки мяса.

– Спасибо, – бормотал Таргитай, – спасибо!

Руки уже потянулись к блюду, пальцы суют огромные ломти в рот. Челюсти мощно заработали, по подбородку на расшитую петухами рубаху потекли коричневые капли сока.

Невр быстро расправился с тем, что принесли, но молодые девки так и вьются вокруг, подкладывают лакомые куски, несут зажаренных целиком кур и гусей, тяжёлые ломти исходящих вкусным запахом пирогов.

Насытив первый голод, дударь принялся есть неторопливо, смакуя каждый кус мяса, божественно вкусного яблочного пирога, глотнул медового кваса, настоянного на ягодах и травах.

Наконец, он распустил пояс, тяжко выдохнул, но проглотил еще штук десять пирожков с вишней, рыбой и курятиной.

Сыто рыгнув, отодвинулся от стола, поблагодарил. Отяжелевший, он выбрался из пропитанной запахами еды кухни и оказался во дворе. На противоположной его стороне до сих пор толпится народ, бояре с дружинниками разошлись, теперь там простой люд. Кологор с деревянного помоста выслушивает и разбирает жалобы.

Толпа приветствует его решения громогласными воплями радости, выкрикивает здравицы.

Двор вокруг Таргитая пестрит строениями – сараи, конюшни, кузницы, несколько колодцев с железными воротами. В раскрытых воротах конюшен видно, как в стойлах отмахиваются от мух кони. Доносится ржание, пахнет сеном, свежими конскими каштанами.

Тут же из трубы на крыше кузницы валит густой чёрный дым, из раскрытой двери идёт волна сухого жара, доносится тяжёлый звон молотов.

– Ты что ж это, дурень, наделал?! – донёсся из кузницы разъярённый вопль. – Это не меч, а кочерга! Ей только быков под брюхом чесать!

– Прости, Макар! – проблеял молодой виноватый голос. – Я отработаю! Я ж только учусь!

– Это меч для самого доблестного Альгарона! – вновь проревел коваль. – Если к завтрашнему утру не переделаешь, я на него твои кишки намотаю! А потом – князь намотает мои!

Таргитай направился к ближайшему колодцу – во рту после свинины с острыми травами сухо, язык превратился в кусок жёсткого мяса, который едва не обдирает дёсны.

Внезапно перед ним возник высокий коренастый воин. В плечах косая сажень, с выбритой до блеска головы свисает длинный клок чёрных, как ночь, волос. Невр узнал Альгарона по кличке Дикий Бер.

Кольчуги на нём уже нет, ворот простой льняной рубахи колышется от ветерка. В левом ухе поблёскивает серьга. Сквозь ткань рубахи заметна широкая и могучая, как пиршественный стол, грудь. Тяжёлая нижняя челюсть агрессивно выдвинута вперёд. Тёмные карие глаза смотрят с ненавистью.

– Так это ты жаждешь жениться на Ладомире, – прогудел Альгарон, как будто говорит со дна огромной бездонной бочки. – Её жених – я, а не ты!

Он ткнул себя кулаком в грудь, которая словно бы сложена из двух каменных плит.

– Её рука обещана мне! – продолжал он. – А не какому-то схомороху с дудой!

Таргитай раздвинул плечи, которые оказались даже шире, чем у артанца. И ростом невр с ним вровень, смотрит глаза в глаза. Мимо спешит по своим делам челядь, несут вёдра, охапки дров, на двух богатырей обращают внимание лишь мимоходом.

– Ладомира прекрасна! – провозгласил Тарх. – Она самая красивая, кого я когда-либо встречал!

Альгарон потемнел лицом. Глаза сузились, словно выбирают цель для выстрела из лука.

– Я не спорю, что самая красивая, – прорычал артанец. – Ты проваливай отсюда по-хорошему, а не то…

Его рука потянулась к висящему на поясе топору.

– Не то я покажу, как умеют сражаться артанцы! Да я и без топора управлюсь с дюжиной таких, как ты! Уразумел, дударь?

Подбежал седовласый Кодлан, металлические пластины на кожаных доспехах поблёскивают на солнце, в глазах злое любопытство. Но по лицу видно, что всё понял, губы растянулись в злорадной улыбке.

– Будете драться? – спросил воевода, радостно потирая ладони. – Правильно! Руку княжны надо заслужить в честном бою, когда морда расквашена, губы, как оладьи, а кровавые сопли тянутся аж до самых сапог. И раскачиваются, раскачиваются на ветру… Ладомира придёт в восторг. Это же так романтично. Мечта любой женщины, когда за неё дерутся мужчины!

– Отойдём вон в ту конюшню, – предложил Альгарон, указывая на широкое строение из толстых, потемневших от времени брёвен. В распахнутых воротах негромко ржут кони, опустив головы, едят зерно из кормушек. – Выясним, кто из нас лучший!

– С удовольствием поучаствую в разговоре! – с готовностью вызвался Кодлан, глядя на Таргитая мстительно. – Он убил моего друга. Страсть как жажду с этим невром поговорить. Вдвоём с тобой мы его так уговорим, так уговорим! А если позвать ещё и десяток отборных гридней, то разговор вообще будет долгим, интересным и познавательным!

Альгарон вскинул могучую длань.

– Остынь, воевода. Это между ним и мной! Я и один управлюсь. Пусть даже он решит воткнуть сопилку мне в глаз, ха-ха!

– Дикий Бер! – воскликнул Кодлан предупреждающе. На немолодом лице с мелкими морщинками отразилась тревога. – На пиру он играючи зарубил твоего земляка! То был могучий боец, но певец его с лёгкостью одолел!

– Мало ли в Артании слабаков, – отмахнулся воин. – Ну что, Таргитай, или как там тебя, идём? Или убить тебя прямо здесь? Не хочу, чтобы Ладомира видела твой искалеченный, бездыханный и мёртвый, зарубленный труп.

– Пошли, – кивнул Таргитай, провожая взглядом прошедшую мимо девушку с коромыслом и вёдрами. Взгляд голубых глаз не отрывается от стройного тела, гибкого стана и толстой чёрной косы, что красиво спадает на спину. Девушка послала невру насмешливый взгляд и, не останавливаясь, направилась на кухню.

– А ты стой здесь, Кодлан, – прорычал Альгарон, оглядывая просторный двор, кишащий челядью.

Князь на дальнем конце до сих пор разбирает жалобы. На артанца и дударя никто не обращает внимание, всяк занят своим делом.

– Проследи, чтобы нам никто не мешал. Вдруг этого… гипербоневра будут искать.

– Я гиперборей, – ответил Таргитай, чувствуя, как сердце оскорблённо дрогнуло и застучало быстрее, гоня кровь в могучие кулаки, которые уже сжались в предвкушении драки. Он гордо вскинул голову, волосы цвета золотого песка рассыпались по плечам и спине. – Гиперборей!

***

Едва Таргитай с Альгароном скрылись в воротах конюшни, как из терема вышла княжеская дочь. Грациозная и стройная, Ладомира держится величаво, как подобает княжне.

На ней платье из красного шёлка, заплетённые в косы чёрные волосы лежат на прямой, как струнка, спине. Взглядом окинула двор. На всегда хладнокровном, высокомерном лице застыло лёгкое недоумение.

Заметив воеводу, неспешно и царственно подошла.

– Госпожа Ладомира, – приветствовал Кодлан лёгким поклоном. Сам незаметно бросил взгляд на конюшню, где только что скрылся невр и артанский воин.

– Кодлан, ты не встречал Таргитая? – спросила княжна. – Нигде не могу его разыскать, даже в покоях его нет.

Воевода развел руками.

– Прости, госпожа, я его не видел. Насколько помню, он ушёл куда-то в сторону кухни, а потом я его ну совсем не видал! Наверное, пошёл жрякать наши запасы да мять девок на сеновале. Заезжие богатыри, они такие, ты же знаешь.

Ладомира вскинула брови, но затем покачала головой.

– Таргитай не такой, Кодлан. Он доблестен и отважен! Он станет мне верным супругом!