Грязная Земля. Том 1

“Боксёр, бьёт только руками” – пренебрежительно подумал Кирилл.

– Ки-я! – ответил на его мысли оппонент.

И резко выбросил вперёд ногу.

Та просвистела сквозь воздух по широкой дуге. Отличный, хорошо поставленный удар – но начинать с него нерационально, если противник готов и ожидает подвоха. Кирилл ожидал – правда, вот, ошибся в оценке, поэтому готовился к ударам руками.

Удар ногой застал его врасплох.

Однако, хорошая реакция Кирилла позволила одновременно отшатнуться, уклониться и сделать полшажка назад. Пятка противника просвистела рядом, задев плечо. Неприятно – но терпимо.

Кирилл выпрямился, замахиваясь кулаком для резкой контратаки – и увидел, что второй парень в шортах уже прыгает на него с кровати пяткой вперёд. Кирилл лишь успел выставить впереди скрещённые руки.

Парень, хорошо разогнавшийся для прыжка, со всей дури врезался пяткой в локти Кирилла, и того вынесло за дверь. Он осознал, что падает.

Тело Кирилла, приученное к падениям, само сгруппировалось, и он погасил часть энергии падения ладонями, одновременно сгибая спину. Чуть охнул, ощутив удар копчиком – но не ударился им об пол со всей дури, а прокатился круглой спиной. И, чуть приподняв руки над плечами – превратил падение в кувырок назад. И даже встал на ноги. Та-дам!

Он опять оказался около туалета, в центре квартиры. Заколдованное место…

Сбоку в коридоре запоздало взвизгнула Вика.

Второй парень, кстати, тоже уже приземлился – но это только в кино, если ты ударил, то ты в домике, и тебе не считается. В реальности удар пяткой в стену – это удар стенкой в пятку. Третий закон Ньютона для кикбоксёров.

А у Кирилла были весьма набитые, жёсткие руки и ноги, вполне сравнимые со стенкой. Поэтому второй парень сейчас слегка прихрамывал и морщился, потирая ногу. А вот нечего было выпендриваться и по кровати прыгать. Но он всё равно попытался разбежаться и врезать Кириллу теперь уже кулаком, пытаясь поймать того в головокружении после удара и падения.

Однако Кирилл уже был собран и больше не собирался недооценивать противника. Он увернулся от удара, заблокировал, ударил в ответ. Они обменялись несколькими атаками. Парень был мельче и быстрее Кирилла, но прихрамывал, да и подготовлен был похуже. Его друган вышел из комнаты и попытался обойти соратника сбоку, но коридор был не очень широкий – это проблема подобной планировки. Однако, если они сейчас начнут координироваться, то могут получить преимущество. Поэтому Кирилл сделал то, что ему всегда говорил делать тренер.

Использовал мозг.

Кирилл шагнул резко вперёд, замахиваясь. Противник попытался отшагнуть, ступил на повреждённую пятку, запнулся, ахнул, раскрылся. Кирилл коротко ударил его в живот. Противник охнул и согнулся. Его голый напарник по постельным делам дёрнулся обойти друга сбоку – но Кирилл тоже сдвинулся и пнул согнутого прыгуна ногой – классический прямой удар. Тот отлетел прямо на голого друга, впечатав того спиной в косяк. Оба охнули и сползли на пол.

– Кирилл, сзади! – вскрикнула Вика.

Кирилл не стал оборачиваться назад – это зачастую означает пострадать от той атаки, о которой тебя предупредили. Он вначале быстро шагнул вперёд, только потом разворачиваясь. Сзади от кухни нёсся парень с ранее печальными глазами – сейчас в его глазах было возмущение, а в руках его был кухонный нож. Дело серьёзное…

– Ааааа! – кричал паренёк на бегу.

“Что ж ты делаешь, сопляк тупой. Они используют твою квартиру, держат тебя за уборщика, валяют девчонок в постели твоих родителей – а ты их защищаешь” – так мог бы сказать Кирилл. Но он был не мастак говорить.

Вместо этого он ещё увеличил дистанцию – просто шагнув вбок, вдоль изогнутого, словно окоп, коридора. Да, такая вот неудобная для бега планировка. Зато полезно при близких взрывах или атаках с ножом.

В результате гостеприимный, но неловкий хозяин ударился с разгону о стенку между туалетом и душем. И охнул. Но нож не выронил. Тот, кстати, оставил зарубку на стене.

Тут к нему подскочила Вика. Она размахнулась и врезала парню бутылкой вина по голове. Бутылки отлично разбиваются в кино, нокаутируя противников. Здесь же – бутылка издала глухой стук, голова парня мотнулась, и он осел – но не потерял сознание. Лишь осоловело огляделся, потрогал пальцами макушку – и увидел на них кровь.

– Мама, – сказал печальный, побледнел, и вот тут уже потерял сознание.

– Как я его, а? – гордо сказала Вика, покачиваясь.

– Молодец, – Кирилл устало показал большой палец.

Он пошёл в комнату одевать Танюшку. Та уже храпела на большой кровати. Везёт же людям, никаких страданий… Зато и одевать её так было не в пример легче. Было бы ещё, что одевать – а то лишь футболка с ремнём…

Было уже довольно темно, когда Кирилл с Танюшкой на одном плече и сумкой на другом вышел из чужого подъезда. Вика, пританцовывая и напевая, шла рядом, периодически начиная ржать и вспоминать “как мы их, а?”

А иногда требовала Кирилла её поцеловать. Тот лишь отмахивался, обещая “завтра всё обсудить”. Вика пыталась проводить их домой, но, когда они проходили по её району, то Кирилл настоял, чтобы та двинулась к себе. Вика упиралась, пока он не пообещал ей свидание в награду за послушание. Тогда она радостно чмокнула его в щёчку и упорхнула. Кирилл устало поулыбался ей вслед.

Дотащив Таню домой, он бросил её на её кровать. Мать уже спала. На столе в кухне стояла бутылка вина. Кирилл вздохнул, разбавил вино водой и убрал в холодильник. Взял тазик и поставил рядом с Танюшкой. Принял, наконец, короткий, но очень приятный душ, смывая пот…

И с наслаждением завалился спать.

Он проспал целых пять часов до того, как городской телефон в квартире начал трезвонить. В детстве Кирилл лишь накрывал уши подушкой – ведь телефон всегда берут родители. Теперь же он сразу подрывался на звонок первым – особенно сейчас, когда у матери и сестры похмелье.

– Алё, это Кирилл, – устало сказал он. – Вам кого?

– Кирилл, срочно беги! Милиция! Тебя ищут! – услышал он сбивчивый нервный голос Вики.

Лёшик и туман

Лёшик спал и видел сон.

Он шёл по туманному лесу. Нет, не так. Не совсем так. Лес не был покрыт серым хмурым туманом, даже наоборот – светило яркое тёплое солнце, щебетали птицы и всё такое. Но все деревья леса были смутными туманными образами. Лишь одно дерево было чётким, реальным, настоящим – и огромным. Казалось, что все остальные деревья – лишь тени или отражения этого большого дерева.

И Лёшик шёл не по лесу – он шёл вокруг этого огромного дерева, шёл по его корням, шёл, переступая через его корни и иногда – поглядывая наверх. Там было красиво. Солнечные лучи играли в высокой и далекой серебристой кроне, пуская серебристые блики. Меж серебристых листьев сверкали, словно тысяча маленьких солнц, золотые искорки – наверное, плоды.

Красота!

Остроконечное ухо Лёшика вдруг дёрнулось – он услышал где-то впереди тонкий, звонкий звук. Замер, прислушался. Мелодичный звук повторился – и он, почему-то, был приятен слуху. Лёшик зачарованно двинулся вперёд.

Вскоре дважды острое ухо Лёшика распознало звук – это был девичий смех, мелодичный и звонкий, словно колокольчик. А ещё – плеск и журчание. А ещё – тихие трели дудочки, которые вначале Лёшик и не признал среди пения птиц.

И вскоре Лёшик, наконец-то, увидел что-то новое – на огромном корне древа росли трава и кусты. За кустами блестела и журчала вода, и именно там раздавался девичий смех. А когда Лёшик подошёл к кустам – то увидел за ними прекрасную картину.

Между гигантских корней гигантского дерева переливалось в лучах солнца небольшое озерцо, окруженное кустарником. В озере плескалась прекрасная обнажённая девушка – среднего роста, загорелая блондинка с жёлто-зелёными глазами. Стройная, но при этом крепкая и подтянутая. Её ноги и ягодицы были мускулистыми – а грудь небольшой, но полной и круглой. И самое приятное – между её золотистых волос торчали остроконечные звериные ушки. Неужели эльфийка? Приснится же такая прелесть!

Лёшик просто стоял за кустами и любовался этим мирным и интимным зрелищем. Девушка плавала, ныряла, лежала на воде и гонялась за рыбками – и он рассмотрел её всю. Лёшик мог бы стоять так бесконечно. На него никто не обращал внимания. Ну то есть, тут никого и не было, кроме прекрасной купальщицы.

Лёшик даже забыл, что здесь находится кто-то ещё – тот, кто играет на дудочке. Мелодия той звенела и переливалась, сплетаясь со смехом, пением птиц и журчанием воды. Пока вдруг не прекратилась.

– Ты устал? – певучим голосом спросила эльфийка, глядя на Лёшика.

Он напрягся и покраснел – неловко вышло. Всё же, подглядывать нехорошо. Он уже открыл рот, чтобы извиниться и представиться – но один из плотных кустов между ним и эльфийкой пошевелился. То, что Лёшик воспринял вначале как изгиб корня или мшистый пень, увенчанный кустом – распрямилось и оказалось тёмно-зелёной спиной человекообразного существа, сидевшего на краю пруда. Точнее – это была древесная спина с длинными травно-мшистыми волосами поверх неё. И на ней рос куст. Давно спину не мыл, грязнуля! А ведь на берегу пруда сидит.

– Мои силы на исходе, – проскрипел замшелый гуманоид на берегу. – Нам пора.

Эльфийка грустно глянула наверх, и Лёшик тоже машинально поднял взгляд. Туман, который покрывал ранее весь мир, кроме огромного дерева – теперь покрыл и его крону. В сером мареве мерцали, угасая, золотистые огоньки. Солнце в ветвях погасло – наверное, зашло. И серебристая листва исчезла, бесстыдно оголив огромные ветви. Лёшик осознал, что стало темнее.

Девушка ловко подплыла к собеседнику, и положила голову ему на колени, скрывшись за древесной спиной. Лёшик осторожно сдвинулся чуть в сторону, чтобы снова видеть её лицо.