По следам Чернобыля. Былые надежды

По следам Чернобыля. Былые надежды
Юрий Иванович Прокопенко

Первые годы после развала Союза сопровождались небывалыми экономическими трудностями. Герой книги профессор Белецкий настойчиво ищет пути оказания профилактической помощи детям в местах радиационного загрязнения от аварии на ЧАЭС. Казалось, что правительство было заинтересовано в таких работах, но вскоре финансирование прекратилось. Оставалось искать новые пути оказания помощи населению. О том, как все это было, можно прочесть в предлагаемой повести. Книга рассчитана на широкий круг читателей.

По следам Чернобыля

Былые надежды

Юрий Иванович Прокопенко

© Юрий Иванович Прокопенко, 2017

ISBN 978-5-4485-0749-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

26 апреля 1986 г. произошел взрыв четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС, расположенной на территории Украины, в результате которой был полностью разрушен атомный реактор, и в окружающую среду было выброшено большое количество радиоактивных веществ. Авария и сейчас расценивается как крупнейшая за всю историю атомной энергетики. Чернобыльская катастрофа явилась трагическим примером техногенной катастрофы, повлекшей многосторонние губительные последствия для окружающей природной среды, экологии, жизни и здоровья людей. Облако, образовавшееся от горящего реактора, разнесло различные радиоактивные материалы, по большой части территории Европы. Наибольшие выпадения отмечались на значительных территориях СССР, расположенных вблизи реактора и относящихся к территориям Белоруссии, Российской Федерации и Украины. (Авария на Чернобыльской АЭС – Википедия).

Первое сообщение об аварии на Чернобыльской АЭС появилось в советских СМИ 27 апреля, через 36 часов после взрыва на четвёртом реакторе. Началась эвакуация жители Припяти. В общей сложности были эвакуированы более 115 тыс. человек из 30-километровой зоны. Запрещалось брать с собой вещи, многие были эвакуированы в домашней одежде. Чтобы не раздувать панику, сообщалось, что эвакуированные вернутся домой через три дня. Домашних животных с собой брать не разрешали. Ни 26, ни 27 апреля жителей не предупредили о существующей опасности и не дали никаких рекомендаций о том, как следует себя вести, чтобы уменьшить влияние радиоактивного загрязнения.

Лишь 28 апреля 1986 года в 21.00 ТАСС передало краткое информационное сообщение о несчастном случае на Чернобыльской атомной электростанции. Сообщалось, что один из реакторов получил повреждение и принимаются меры с целью устранения последствий инцидента. В то время как многие иностранные средства массовой информации говорили об угрозе для жизни людей, а на экранах телевизоров демонстрировалась карта воздушных потоков в Центральной и Восточной Европе. В Киеве и других городах Украины и Белоруссии проводились праздничные демонстрации и гуляния, посвящённые Первомаю. Первый секретарь КП Украины Щербицкий привел на парад своих внуков.

Для ликвидации последствий аварии в 30-километровую зону вокруг ЧАЭС стали прибывать специалисты, командированные для проведения работ на аварийном блоке и вокруг него, а также воинские части, как регулярные, так и составленные из срочно призванных резервистов. Их всех позднее стали называть «ликвидаторами». Общее количество ликвидаторов составило около 600 тысяч.

Загрязнению подверглось более 200 тыс. км. Радиоактивные вещества распространялись в виде аэрозолей, которые постепенно осаждались на поверхность земли. Загрязнение было очень неравномерным, оно зависело от направления ветра в первые дни после аварии. Наиболее сильно пострадали области, находящиеся в непосредственной близости от ЧАЭС: северные районы Киевской и Житомирской областей Украины, Гомельская область Белоруссии и Брянская область России. Радиация задела даже некоторые значительно удаленные от места аварии регионы, например Ленинградскую область, Мордовию и Чувашию – там тоже выпали радиоактивные осадки. Большая часть стронция и плутония выпала в пределах 100 км от станции, так как они содержались в основном в более крупных частицах. Йод и цезий распространились на более широкую территорию. Наибольшие концентрации цезия-137 с периодом полураспада около 30 лет обнаружены в поверхностном слое почвы, откуда он попадает в растения и грибы. Загрязнению также подверглись насекомые и животные, которые ими питаются. В городах основная часть опасных веществ накапливалась на ровных участках поверхности: на лужайках, дорогах, крышах. В сельскохозяйственных областях в первые месяцы радиоактивные вещества осаждались на листьях растений и на траве, поэтому заражению подвергались травоядные животные. Затем радионуклиды вместе с дождём или опавшими листьями попали в почву, и в сельскохозяйственные растения, в основном через корневую систему. Значительному загрязнению подверглись леса. Из-за того, что в лесной экосистеме цезий постоянно рециркулирует, а не выводится из неё, уровни загрязнения лесных продуктов, таких как грибы, ягоды и дичь, долгое время оставались опасными. Уровень загрязнения рек и большинства озёр оставался низким. Однако в некоторых «замкнутых» озёрах, из которых нет стока, концентрация цезия в воде и рыбе ещё в течение десятилетий могла представлять опасность.

Загрязнение не ограничилось 30-километровой зоной. Было отмечено повышенное содержание цезия-137 в лишайнике и мясе оленей в арктических областях России, Норвегии, Финляндии и Швеции.

Последние дни апреля1986 года в Москве не было дождей, впрочем, как и в течение всего апреля. Это привело к вялому росту весенней зелени, а высокая дневная температура создавала у жителей ощущение духоты и необычайной сухости. Все: и природа, и люди ждали дождя. И вот Гидромет пообещал дожди, начиная с 26 числа, но на чистом небе не было ни единой тучки. Москвичи с надеждой смотрели на небо, но, где там. Солнце нещадно, совсем не по-весеннему палило и изнуряло с непривычки, еще тепло одетых москвичей. У многих из них в руках были зонтики и на плечи накинуты плащи. В Москву дожди пришли только 30 апреля и то, они были кратковременными и какими-то ленивыми. Заждавшейся дождей растительности этих осадков явно не хватило, а слежавшаяся в углах мостовых и во дворах пыль лишь раскисла от пролитой влаги. Поднявшийся было ветер, перегонял тучи городской пыли с места на место и загонял ее в открытые окна домов, где покрывал поверхности мебели, подоконники и проникал в дыхательные пути домочадцев. У многих москвичей появились чувство «поперхивания» и сухой изнуряющий кашель, о чем они нередко говорили, встретившись друг с другом.

Зато 26 и 27 апреля дожди выпали во многих других местах на юго-западе европейской части России. При юго-западном ветре дожди покрыли значительные пространства Брянской области, в Белоруссии, на Орловщине и еще кое-где местами. Это были не простые, а рукотворные дожди. Специалисты сделали все, чтобы остановить дождевые тучи, плывшие с Припяти в сторону Москвы. Эти тучи содержали большое множество радиоактивных частиц, которые, попади они на территорию большого города с многомиллионным населением, без сомнения принесли бы катастрофический урон. Тогда то и было принято решение остановить эти смертоносные тучи, раздробив их на отдельные части и опустив в виде дождей на поверхность земли. Так образовались зараженные радиоактивными веществами обширные пятна, покрывшие леса, луга, весеннюю растительность, заразив почву и все, что на ней произрастало, и воду со всем тем, что в ней плавало. Люди, проживавшие на этих «пятнах», не составили исключение. Уже потом начались исследования уровней загрязнения почв и растительности, картографирование загрязненной территории и разработка превентивных мер по отношению проживающего на ней населения. Но сначала все оставалось как всегда. Повсюду прошли первомайские демонстрации, люди предавались весенним радостям и выходили на ожившую после зимы природу, отдыхали, развлекались и жарили шашлыки.

Глава 1. Весна 91-го

Весна в Москве в 1991 году была на редкость несмелой, вялой и апатичной. Она не спешила прийти на смену надоевшей зимы. Уже март подходил к своей середине, а на дворе даже днем совсем не было тепла. Казалось, что редкое солнце, иногда появлявшееся в разрывах серых облаков, сплошь затянувших неприветливое московское небо, не собиралось согревать землю своими лучами. Под стать погоде было и настроение москвичей. В большинстве своем они находились в подавленном состоянии, в ожидании чего-то до сих пор неведанного, не доброго. К этому присоединялись пустые полки магазинов и постоянное чувство голода, ранее не известное москвичам. Они всегда были на привилегированном положении. Это в их город устремлялись «колбасные электрички», развозя продукты по всему Подмосковью и ещё дальше. Сейчас и этого не было. Полное недоумение на лицах покупателей, пришедших в магазины и увидевших вместо привычной еды, пустые полки и холодильные установки. В чем дело? Куда все это делось? И спросить было не у кого? А из «ящика», как ни включишь его, доносилось громкое разноголосие, убеждавшее зрителей и слушателей в необходимости происходящих перемен. Но этим сыт не будишь.

У каждого свои неприятности и сложности, а у всех одно общее подавленное чувство утраты того, на чем держалась их жизнь, утраты основ устойчивой жизни и неведение того, что их ждет впереди. Доктор Белецкий вышел из института с надеждой пообедать в каком-нибудь кафе, коих было предостаточно в центре Москвы. Он повернул из переулка на Маросейку и направился в сторону Политехнического музея. Уже больше месяца он работал на новом месте и постепенно осваивал местные проулки и улицы на предмет магазинов, столовых и кафе. Было обеденное время и хочешь, не хочешь, но надо что-то положить в желудок. Вот в этом кафе ему не раз удавалось получить порцию сосисок или пельменей, выпить кофе с молоком, закусив слойкой. Открыл дверь и пристроился в очередь к прилавку, за которым трудились женщины в белых халатах. Они быстро и ловко выставляли на прилавок тарелки, на которых были на выбор сосиски, пара котлет или пельмени. Иван посмотрел на лист с ценами и пришел к заключению, что все здесь вполне приемлемо. Вчера в это время ничего подобного здесь не было. Значит, сегодня ему повезло, как и многим таким же, стоявшим в очереди в этом кафе.

Пообедав, таким образом, он решил прогуляться по бульвару, спускающемуся от Политехнического музея. Присел на одну из лавочек, на которую слегка попадали робкие солнечные лучи. Здесь не было холодного ветра и можно спокойно провести остатки времени, отведенного на обеденный перерыв. Он расслабился и ни о чем не думал. Мимо проходили редкие пешеходы, которые ни чем не могли привлечь его внимание. Но вот прямо перед ним встретились два старика. Они бурно приветствовали друг друга. Было видно, что они встретились случайно и были рады этой встречи. Одеты они были в демисезонные пальто, один серого, другой черного цвета. У обладателя серого пальто на голове была такого же цвета шляпа. У того, что был в черном пальто на голове красовался черный берет. И у одно и у другого из под головных уборов высовывались давно не стриженные седые волосы, что выдавало их почтенный возраст и социальный статус. Да, они оба были пенсионерами, хотя, по всей видимости, и пытались что-то противопоставить своему плачевному положению. Но, что тут придумаешь, когда тебе приближается к семидесяти, здоровье не то, и работы просто нет.

Они, почти обнявшись, присели на другой конец лавочки, на которой сидел доктор Белецкий. Иван невольно стал свидетелем их диалога.

– Здравствуй, Федор, ты здесь какими судьбами? – спросил своего друга тот, что был в шляпе.

– Да вот, понимаешь, заехал в магазин «Колбасы» что внизу. Думал купить колбаски. Жена просила. Она последнее время себя неважно чувствует, и для подкрепления здоровья было бы совсем недурно привезти ей колбасы. Где там? Пустые прилавки, лишь тушенка и то свиная. Ну, взял пару баночек. Может быть, приготовлю ей жаркое с картошкой. А ты как, Михаил, работаешь или уже нет?

– Видишь ли, я приехал сюда в Политехнический музей. Там расположено Всесоюзное общество «Знание». Я время от времени пользуюсь его услугами, езжу в командировки, читаю лекции по своей специальности. Ты знаешь, лекция стоит 10 рублей, но оплачивают не каждую, хотя за неделю командировки можно заработать до 200 рублей. Совсем не плохо, как ты думаешь? Но вот, представь себе, с нового года еще не было ни одной заявки. Говорят, на местах нет денег. Был пару недель назад, предложили приехать позже. Приехал – ничего не изменилось.

– Михаил, ведь ты же профессор. Неужели для тебя нет работы в университете или в твоем бывшем институте? Вот до чего дожили, профессора ходят, выпрашивают для себя работу. Что же будет дальше, как ты думаешь?

– Не знаю, Федя. Скорей бы уж пристать к какому-то берегу, а то болтаемся как г… в проруби. Коммунисты, демократы. Они борются за власть, а народ подыхает с голоду. Это же стыд, кому сказать, до чего докатилась жизнь в Советском Союзе. Я ведь читаю популярные лекции по социальной экономике, и что теперь я скажу моим слушателям? Может быть и лучше, что нет заявок на лекции.

– Слушай, Миша, вчера ко мне позвонил по старой дружбе товарищ, он раньше работал в Моссовете, и сейчас там вращается каким-то образом. Так знаешь, что он мне сказал?

Профессор в шляпе приблизился к лицу своего приятеля, чтобы лучше слышать, поскольку тот чуть понизил свой голос. Иван то же навострил уши. Было интересно услышать неофициальную информацию от работника Моссовета, хотя и бывшего.

– Он говорит, что это все искусственный дефицит продуктов. На складах при подъездах к Москве скопилось большое количество продуктов питания, так что уже девать некуда. Продукты начинают портиться, и их закапывают в землю радом со складами. Как ты думаешь, такое может быть?

– Не знаю Федя. Все может быть? Только зачем это нужно?

– Я то же спросил его об этом. А он и говорит: «чтобы скомпрометировать советскую власть и поднять бунт среди народа», понимаешь?

– Народ и так не доволен. Сдается мне, не продержится долго Горбачев. Вот предложил же ему Ельцин подать в отставку с поста президента.

– А тот что?

– А ничего, как будто это все его не касается. Твердит, что надо объединяться, создавать новый союз, в который вошли бы все республики. Вот такие то дела, Федя. Ну, ладно. Рад был встречи с тобой. Мне пора. Звони, коли что.

Они обнялись, пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны.

«Что ж, пора и мне восвояси», – подумал Иван и, убедившись, что его соседи уже скрылись из виду, поднялся с лавочки и пошел в сторону Маросейки. Придя к себе в кабинет, он вновь развернул схему алгоритма эпиданализа, над которым он бился уже несколько дней. Пока что ничего хорошего не получалось. Вся схема состояла из отдельных, не связанных между собой элементов, а общая картина никак не хотела сложиться. Вот биохимия, вот иммунология, вот клинические анализы крови и обследования детей, но все это было в разных местах и никак не могло соединиться вместе. А должно соединиться. Иначе ничего не получится.

В дверь настойчиво постучали. Иван поднял голову и посмотрел в сторону открывшейся двери. Это была Ирина Школьникова, наглая и вызывающая молодая женщина, биохимик. Из всех сотрудников лаборатории ее место было наиболее проблематичным в общем исследовательском процессе. Это было мнение руководителя лаборатории, профессора Белецкого, но Школьникова так не думала.

– Можно, шеф? – она стремительно подошла к столу и внимательно посмотрела на Ивана. – Вы гуляли? Ну и как там, ничего не заметили?

– Интересно, а что я должен был заметить?

– Конечно, как всегда, вы ничего не замечаете, кроме своих мыслей. Как там люди, их лица, как их поведение? Вы не заметили, что всех нас уже давно зомбируют?

Иван с интересом посмотрел на Ирину, и нелепая мысль о том, что она потихоньку сходит с ума, посетила его.

– Как зомбируют? Кто?

– Известно кто, КГБ. Уже не первый год, а последнее время их воздействие стало очень интенсивным. Я, например, уже несколько дней фактически не сплю, постоянные головные боли, головокружение, отсутствие аппетита и прочие симптомы, свойственные расстройству психики и нервной системы.

– Интересно, а как это им удается? Воздействовать одновременно на большое число людей или они это делают выборочно, ну, скажем, на тебя или еще кого-то?

В рассуждениях шефа Ирина почувствовала элементы иронии и ей показалось, что доказать ему свою правоту сейчас она не сможет. Пустое дело, если человек категорически не приемлет эти новейшие технологии КГБ.

– А как бы они смогли получить на референдуме до 80% голосов, выступающих за сохранение СССР. Ведь мы же видим, до чего довела всех нас советская власть и как бы мы при этом голосовали за ее сохранение. Подумайте сами. Конечно, здесь тоже не обошлось без зомбирования большого числа людей. Ну, ладно, когда-нибудь вы сами все это поймете.

Ирина направилась к двери, безнадежно махнув на своего шефа рукой.

– Ирина Николаевна, погоди минутку. У меня есть к тебе вопрос или предложение.

– Предложение? Это даже интересно. Неужели мой шеф наконец-то обратил на меня внимание.