Дембель на Банда

– Разговорчики в строю! – крикнул сержант и остановился против Андрея и Павла. – Гляжу, через голову не доходят слова? Хорошо. Будем вбивать через ноги. – И он запустил роту по плацу строевым шагом, отсчитывая ритм чеканящих сапог по бетонной площадке. – Раз, раз, раз, два три, выше ногу!

Так продолжалось почти час. Сержант неустанно повторял счёт и делал замечания. От долгой маршировки шаг лучше не стал, наоборот, казался менее чётким и слаженным. В строю слышался разнобой. Новоиспечённые солдаты, неумело намотавшие портянки, кривились от боли.

– Когда закончится эта тупизна? – прошептал Павел, – я уже все ноги сбил.

– Она только началась, – ответил Андрей.

Сержант Сычёв изо дня в день муштровал подчинённых. Строевым шагом ходили, как правило, после обеда. Утром же проводилась физическая подготовка: бег, турник, прыжки через коня.

Самым изнурительным для новичков было накачивание пресса на брусьях. Сержант выкрикивал счёт, и по команде, держа руки за голову, первогодки откидывались назад, сидя на одной перекладине, удерживаясь ногами за другую. Сержант заставлял выполнять упражнение синхронно, ждал и не подавал следующей команды, пока все до одного не примут исходное положение. На счёт «два», нужно было поднять туловище и руками дотянуться до кончиков сапог. Затем всё сначала. Длительность этой процедуры зависела от настроения Сычёва.

Андрею упражнения давались легко, а для многих это была каторга. Наставник не делал поблажек никому. Измученные за целый день, услышав команду «отбой», новобранцы быстро раздевались, и засыпали мертвецким сном, лишь головы касались подушек.

Андрей сдружился с Павлом. Они нашли взаимопонимание, чувство юмора отвлекало от армейской казёнщины.

Месяц пролетел однообразно. Все дни расписаны по минутам, свободного времени почти не было. Впереди ждала присяга.

В последний день «карантина» Андрей заметил после подъёма, что у него из кармана исчез телефон.

– Ты трубу не брал? – спросил он Павла.

– Нет, а что?

– Да забыл на ночь под подушку сунуть, оставил в штанах. Вот и всё, украли. Узнаю, кто это сделал, накажу. С детства не люблю воришек позорных.

– Пойдём у наряда спросим, – посоветовал Павел. – Наверняка видели, кто ночью в наши хоромы заходил. Свои ребята, однозначно, не могли такого совершить.

Они подошли к тумбочке, у которой стоял дневальный с их же призыва.

– Здорово, Мухин. Кто ночью в спальник наведывался? – спросил Андрей.

– Что-то случилось?

– Телефон пропал.

– Какой телефон? Ни у кого их нет. Все сданы старшине. Ты что, Булатов, забыл или прикидываешься?

– Я свой не отдал.

– Не отдал давеча, забрали тепереча, – усмехнулся Мухин. – Армии не знаете, салабоны? Здесь, как в инкубаторе, одинаково – либо у всех, либо ни у кого.

– Не умничай, Муха, а то прилипнешь сейчас к стенке, – пригрозил Андрей, сдвинув ему пилотку на нос.

– Ты уверен, что не потерял? – отмахнулся Мухин.

– Я похож на идиота? Или ты меня так обозвал?

– Да отстаньте от меня! – психанул дневальный, взявшись за штык нож. – Нападение на пост! Сейчас позову сержанта!

– Ефрейтора хочешь получить? – не отставал Андрей. – У тебя в кармане, Паша, лычка была, давай ему прилепим внеочередное звание, он заслуживает.

– Говори, кто был у нас ночью, – вмешался Павел, – а то на тебя всё повесим. Ты должен что?.. Охранять нас и никого не пускать. Для чего у тебя штык нож на поясе висит? Или только сейчас про него вспомнил, когда нас увидел?

– А что я мог сделать? Кто меня, салагу, послушает? Деды? Что, они спрашивать станут? К тому же этот тип с сержантом нашим корешится. В комнате отдыха они с ним до трёх часов ночи отирались. Водку пили.

– Это такой кучерявый, из технарей? Младший сержант? – уточнил Андрей.

– Да тот самый. Валентином зовут. Заходил на днях к Сычу в гости, помнишь?

– Помню, – приуныл Андрей, и они с Павлом пошли умываться.

– Вот крыса! – прошептал Павел, бросив взгляд на Андрея, спокойно чистящего зубы. – Что скажешь?

– Бог шельму метит, разберёмся, – сплюнул Булатов, ополоснув рот.

На следующий день после обеда, когда выпала свободная

минутка, Андрей зашёл в курилку, где часто посиживал ночной посетитель казармы новобранцев. Он увидел Валентина в окружении дружков. Они разговаривали и смеялись. Выждав момент, когда тот остался один, Андрей подошёл.

– Ничего вернуть не хочешь?

Валентин лениво положил взгляд на Андрея и ехидно ухмыльнулся.

– Как с сержантом разговариваешь, салага! С дедушкой как базаришь?

Он говорил громко, стараясь привлечь внимание, показать сослуживцам, какой он грозный с первогодком.

Андрей провел рукой по его карману и понял, что телефон там. Тот замахнулся, намереваясь ударить в лицо, но Булатов ловко поймал его запястье и сжал. Тогда кучерявый попытался нанести удар свободной рукой, но и это не помогло, она была тоже пережата в кисти. Андрей умело перехватил руку младшего сержанта за пальцы, выполнив болевой приём. Тот, скорчившись от боли, присел, и Булатов оказался хозяином положения. Не позволяя технарю оказывать сопротивление, при любой попытке выворачивал ему палец, и тот успокаивался, стоял смирно. Забрав телефон, Булатов оттолкнул вора.

Заметив назревший конфликт в курилку зашли проходившие мимо друзья Валентина из технической роты. Их было трое. Один из них носил на погонах лычку ефрейтора и отличался крепким телосложением. Два других – рядовые, особо не выделялись. Валентин разминал пальцы, кряхтя не столько от боли, сколько от ярости.

– Что, Валёк, салабона воспитываешь? – спросил рядовой по имени Женя. – Может, помощь нужна?

Младший сержант повеселел. Он скривил улыбку, чтобы не выглядеть обиженным.

– Урою! – бросил он в адрес Андрея, чувствуя поддержку. – Намыливай верёвку, борзота!

– В какую роту его определили? – спросил ефрейтор.

– Во вторую, – ответил Валентин. – У меня друг там служит, мой земляк.

– Межевой, что ли? – догадался третий, которого звали почему-то Кузей, хотя имя и фамилия к его кличке не имели никакого созвучия. – Знаю такого! Он из него сделает солдата! Савка это умеет. Ты спать стоя будешь! – пообещал он Андрею.

Булатов выслушивал словоблудие не блещущих умом сослужмвцев.

– Ну что стоишь?! – крикнул младший сержант. – Припух, что ли? Твои дружки полы натирают, а ты прохлаждаешься! Чтобы я здесь тебя больше не видел!

Андрей развернулся, чтобы уйти, но получил сзади пинок. Этого он стерпеть не мог. Резко развернувшись, Булатов не стал выяснять, кто это сделал, а прямым ударом врезал в челюсть, стоявшему ближе ефрейтору. Никто из технарей, называвших себя дедами, не ожидал подобной дерзости молодого солдата. Крепыш рухнул, как подкошенный. Его друзья кинулись с кулаками на Андрея, но тут же получили сокрушительный отпор. Валентина и Кузю Андрей вывел из строя ударами сапога под коленную чашечку. Они выпали из дальнейшей драки. Женя, по вине которого произошло неприятное столкновение, оставшись один, не рискнул тягаться с Андреем. Получив удар, он предусмотрительно держался на расстоянии. Рукопашный бой закончился быстро. Офицеров в это время в районе курилки не было, и противоборствующие стороны избежали дисциплинарного взыскания. Андрей не стал гоняться за Женей, а усадил на лавку лежавшего возле неё ефрейтора и, подняв с земли пилотку, пошёл прочь.