Дембель на Банда

К вечеру пошел дождь. Часовые облачились в плащ-палатки, но всё равно, придя с поста, приходилось обсыхать в сушилке.

Савву дождь не устраивал. Он ворчал, ругался, что попёрся в ненастный день в наряд, срывая злость на молодых. Межевой то и дело требовал внимания к своей персоне, мешая отдыхать сменившимся с постов ребятам. Начальник караула, обязанный следить за порядком и дисциплиной, закрылся в отдельной каморке и спал, ни во что не вмешиваясь.

«Ну, я устрою тебе кордебалет», – подумал Андрей, уходя в очередной раз на пост.

Дождь перестал лить и только накрапывал, но трудно было предположить, когда совсем закончится. Стояла безлунная, как квадрат Малевича, ночь. Фонари кое-как освещали дорожку с образовавшимися лужами, по которой Булатов обходил вверенный участок. Под ногами шлёпала грязь.

Пробыв в дозоре больше часа, Андрей подошёл к телефону. Аппараты располагались в трёх местах по маршруту. Он позвонил в караулку, крутанув ручку полевого телефона, и когда услышал ответ разводящего, повесил трубку. Подойдя ко второму телефону, сделал то же самое.

Андрей прекрасно знал, что по уставу караульной службы к нему немедленно должен прибыть начальник с группой и выяснить причину сигналов.

«Сейчас прибегут», – размышлял он, встав под грибок.

Буквально через минуту или две Андрей услышал шаги. Впереди спешил лейтенант, за ним разводящий Савва и караульные.

– Стой, кто идет! – крикнул Андрей и выстрелил из автомата вверх. – Стой! Стрелять буду! – вновь скомандовал он, когда те приблизились метров на двадцать.

Прибывшие во главе с лейтенантом караульные остановились.

– Ложись! – последовала команда Булатова, и он очередью полосонул над головами наряда. Все упали там, где стояли, выполняя команду часового.

Начальник караула и разводящий Савва лежали в луже у фонарного столба, испуганными глазами взирая на часового. Андрею стало смешно.

«Салаг жалко, – думал он о лежавших в грязи сослуживцах. – Но ничего, должны понять. Для них же стараюсь. Пусть боятся теперь „дедушки“ молодое пополнение».

Андрей дурачился. Он наводил автомат на лежавших, делая вид, будто напуган и не узнаёт ни начальника караула, ни Савву.

– Ты что, Булатов, головой тронулся?! Это я, разводящий! – заорал Межевой.

Лейтенант лежал и молчал.

– Освети лицо! – продолжил спектакль Андрей и опять стрельнул.

Савва вытащил фонарик и осветил грязную напуганную физиономию.

– Это я, это я! Не съезжай с катушек! – кричал он.

– Ползи ко мне! – приказал Андрей. – Остальные на месте! – и он выпалил в небо оставшиеся в рожке патроны.

Савва пополз на брюхе, собирая липкую глину, не зная, что на уме у чокнутого часового.

– А, это ты? – удивился Булатов, когда Межевой был близко, – голос твой не узнал. Ты, часом, не простужен?

Савва встал и гневно зыркнул на Андрея, но говорить и тем более ругаться не стал. Начальник караула, не напрягая обстановку, спросил, в чём дело. Андрей объяснил, что смена явилась на пост раньше времени, и он принял их за нарушителей, а голос разводящего показался странным, не узнал мол, да и в караулку не звонил. И лейтенант списал ложные сигналы тревоги на дождь, что произошло замыкание контакта от попавшей в аппарат влаги.

Молодой офицер прекрасно понимал, что Андрей валял дурака, но не подал вида, решив разобраться с хитрецом по приезду в гарнизон. Он отстранил Булатова от несения службы и уложил спать, а вместо него на пост послал Савву, сам же стал разводить караул.

Конечно же, в гарнизоне быстро разлетелся слух о комедии в карауле. Солдаты солидного срока службы посмеивались над Межевым.

«Расскажи-ка, Савва, – подтрунивали они, – как салага тебя в грязи заставил ползать. Говорили же, не ходи в караул, сиди на кухне».

Через пару дней Андрея вызвал комбат и, забрав у него военный билет, вышел из кабинета, заставив ожидать. Через полтора часа вернулся и бросил билет на стол.

– Всё, – облегчённо сказал он, – ты отслужил. Можешь валить домой. Честно говоря, ты мне чертовски надоел.

– Как домой? – не поверил Андрей. – Совсем?

– Совсем, совсем, – подтвердил капитан. – Сейчас подписан приказ о комиссовании. – Неуравновешенный ты у нас, оказывается. Просмотрели тебя врачи на призывной комиссии, но вот ошибку исправили. Не доверяет тебе Родина оружие, рядовой Булатов, сомневается в тебе армия.

– Так я могу сегодня же отбыть? – внутри всё ликовало.

– Хоть сейчас. Зайди только в строевую часть, там на тебя требование выписано, получи деньги на дорогу. У старшины можешь взять паёк на три дня.

– А нафига он мне! – радовался Андрей, почувствовав себя гражданским человеком. Мне ехать-то три часа до дому.

– Как знаешь, – ответил комбат и улыбнулся, подмигнув. – Зимину привет огромный! Скажи, буду в его краях, заскочу, – и подойдя к подчинённому, протянул руку. – Удачи тебе, рядовой Андрей Булатов.

4

Строевая часть оказалась закрытой, и Андрею пришлось ждать следующего утра.

«Ах, армия, армия, – думал демобилизованный Булатов, лёжа на солдатской кровати в последнюю ночь службы. – Почему же ты потеряла авторитет. Отчего моё поколение шарахается от тебя, как чёрт от ладана? Ведь было время, когда тянулись к тебе, и считалось позором для тех, кто не прошёл твою школу. А сейчас? Всё наоборот. Завидуют тем, кто смог от тебя откосить! Сколько прочитано книг о школе мужества. Ещё мальчишками к тебе стремились ребята, готовились для службы в твоих рядах. Неужели это были выдумки? Куда подевалась гордость за свою армию? По рассказам старших, раньше здесь царил порядок. Отношения были только по уставу. Командиры уважали подчинённых, те отвечали взаимностью. Кто-то из знаменитых людей сказал, что величие великого человека обнаруживается в том, как он обращается с маленькими людьми. Правильно сказано. Почему Суворова солдаты называли отцом и уважали? Да потому, что думал о простом солдате, заботился о нём. А сейчас между офицерами и рядовыми барьер трёхметровый. Обязанные следить за порядком, офицеры перепоручили это дедовщине, превратив армию в позорное состояние. Как могут солдаты идти в бой в одной команде, не боясь, что вспыхнувшие обиды выстрелят в спину. Откуда взялись в нашей родной армии гнилые порядки? Ведь кто не может дать сдачи, того и клюют, вместо того, чтобы поддержать слабачка, помочь поверить в себя. Нет, не хочу в такой армии служить. Да пусть простит отец, погибший, спасая молодых солдат, до сих пор пишущих матери слова благодарности. Нет, братцы, нужна армия профессиональная! Лишь тогда будет порядок, и восстановится её авторитет. А пока гуд бай! Не нравишься ты мне. Завтра домой! Пусть служат те, кому не удалось от тебя избавиться.» – с этими мыслями Андрей заснул и во сне видел себя свободным человеком.

Простившись с сослуживцами и напоследок пообещав приехать и разобраться с каждым, кто обидит друзей-первогодков, Булатов вышел за ворота части. Через час он сидел в «Икарусе», который мчал его к родному дому. Андрея клонило ко сну, и в полудрёме он мечтал, как встретится с мамой, с друзьями, Светланой. Он не стал никого извещать о приезде, решив свалиться неожиданно.

Светлане он звонил часто и был в курсе всех её дел, но в последнее время стал замечать, будто она что-то недоговаривает, и был рад, что скоро во всём разберётся.

Стояло лето, в автобусе было жарко, лишь открытый люк спасал от духоты. Стоило автобусу остановиться, как приток воздуха прекращался и пассажиры начинали сооружать из газет веера, пока автобус вновь не тронется. Булатов ещё на вокзале переоделся – снял форму и положил в сумку, надев шорты, футболку и босоножки.

«Представляю, – думал он, – как потел бы сейчас, не возьми эти вещи, подаренные сослуживцами в дорогу. Как папуасы всю жизнь обитают в таких условиях? Павлику спасибо, постарался. Хороший парень. Обязательно навещу его.»

В город Андрей прибыл под вечер, хотя вечером считать это время было бы не верно. Летом в пять часов солнце вовсю светит и греет.

Первым делом Андрей был во дворе Светланы. Ноги сами привели его сюда, не куда-нибудь, а именно к дому любимой. Расположившись на лавочке под тенистым деревом, откуда хорошо был виден подъезд девушки, Андрей набрал номер телефона.

– Привет, как дела? – спросил он.

– Хай ту ю, Андрюшенька? У меня всё окей. Ты, наверное, опять на посту, бедняжка, со своим другом – автоматом.

– Почти угадала, – весело ответил парень. – На посту, только без друга. Ты дома?

– Да.

– Одна?

– Пока одна. Подружка сейчас должна зайти, в театр собрались.

– Так, может, я … – Андрей хотел сказать «зайду», но Светлана опередила, не дав договорить.