ПАЛЕЦ АРИСТОТЕЛЯ. Против всех философских мнений

Последствия такого мнения, закрепившегося в науке на века, были печальны.

Подъем науки происходит только через многие сотни лет после упадка древнегреческой философии и начинается только с XIV века новой эры, когда философы-схоласты Жан Буридан и Николай Орезм сумели посмотреть на окружающую природу почти с тех же позиций, что и философы древности: Пифагор, Гераклит и Лао-зы. Причем, в отличие от Аристотеля, который остановился при осмыслении проблемы маятника, им удалось не только понять, но и описать движение колеблющихся и вращающихся тел через отношение, в котором уменьшение одной из сторон автоматически вызывает увеличение другой. Фактически это было первым сугубо научным обсуждением циклических процессов, где ортогональная диспозиция была тем философским камнем, той парадигмой, которая определила собой последующее развитие физической науки на несколько столетий вперед.

Наглядно это отношение может быть представлено отношением изменяющих свою величину катетов прямоугольного треугольника, что нашло свое отражение в тригонометрических функциях «синус» и «косинус». Простейшим физическим примером, в котором реализуется это отношение, как раз и является маятник, при отклонении которого от положения равновесия, возникает сила, стремящаяся вернуть его в исходное положение.

«Буридан, – пишет Томас Кун, – описывал движение вибрирующей струны как движение, в котором побудительная сила в дальнейшем расходуется при колебании струны, преодолевая ее натяжение; натяжение затем влечет струну назад, вызывая возрастание побудительной силы до тех пор, пока не достигается средняя линия колебаний; после этого побудительная сила тянет струну в противоположном направлении; снова и снова возникает натяжение струны и так далее в симметричном процессе, который может продолжаться до бесконечности. Позже в том же XIV столетии Н. Орезм схематически представил подобный анализ движения подвешенного камня, который сейчас можно считать первым обсуждением проблемы маятника»[46 - Кун Т. Структура научных революций. – М.: Прогресс, 1975, С. 155.].

Приведя целиком это рассуждение, я хотел показать лишь то, что понятие «побудительная сила» и понятие «натяжение» выражают здесь отношение ортогональных тенденций. И впервые, но в несколько ином контексте, этой абстракцией воспользовались не схоласты XIV века, а философы древнего мира: Пифагор, Гераклит и Лао-Цзы.

Одной из основных форм изложения своих идей Жан Буридан (ок. 1300 – ок. 1358) избрал форму комментариев к аристотелевским произведениям, часть из которых была издана в 15—17 веках. В них Ж. Буридан высказал ряд фундаментальных для европейской науки идей, которые предвосхищали основополагающие естественнонаучные концепции новоевропейской научной парадигмы. Он впервые заметил феномен «движения по инерции (на это не обратил внимания ни один естествоиспытатель до него) и стремился доказать, что причина движения вращающегося жернова, или брошенного камня, или выпущенной из лука стрелы представляет собой некое свойство, которое приобретается движимым телом благодаря контакту с двигателем, а после прекращения контакта сохраняется. Для обозначения этого свойства Ж. Буридан ввел понятие импульса – impetus, благодаря которому стал описывать движение по инерции, связав его с понятиями скорости и массы. Если телу придан импульс, то оно будет двигаться до тех пор, пока импульс превышает сопротивление среды. Понятие «импетуса» позволило ввести гипотезу первоначального толчка для объяснения вращения небесных сфер и высказать догадку о возможности описания их движения в понятиях земной механики. Все это не только предвосхищало открытия Галилея и Ньютона, но и задавало импульс к позднейшему переходу от монотеизма средневековой схоластики к деизму и пантеизму, стремящихся освободить науку и философию от засилья церкви и получивших свое оформление в XVI – XVII веках.