Церковь и её влияние на государство и личность

Многие священники добровольно, без всякого принуждения выполняли роль рядовых шпионов и осведомителей белых армий юга, востока и севера. Часто для выявления сочувствующих большевикам они нарушали тайну исповеди. Во многих епархиях, расположенных на занятых белогвардейцами территориях, священники самым тесным образом сотрудничали с контрразведкой. Так, в Забайкальской епархии существовали осведомительные отделы по благочиниям, кружки и группы по приходам, которые подчинялись штабу Читинского военного белогвардейского округа. В Барнауле в январе 1919 года гарнизонный священник сообщил в контрразведку, что, когда он беседовал с двумя ротами солдат «о целях борьбы с большевиками», 21 солдат и 2 офицера «с недоверием отнеслись к внушению и даже возражали». Все они были немедленно арестованы и затем расстреляны.

Но и это не все. Известны случаи, когда священники, презрев свои же заповеди, непосредственно брались за оружие в борьбе против Советской власти. Для этой цели «святые отцы» формировали специальные религиозные отряды. Так, в Сибири были созданы дружины святого креста, которыми командовали священники. Там же, в Сибири, по инициативе епископа Сильвестра формировались и такие белогвардейские религиозные части, как «Полк Иисуса», «Полк Богородицы», «Полк Ильи Пророка» и т. д. Под Ставрополем попы создали отряд из 700 церковнослужителей. Под Царицыным воевал «Полк Христа-Спасителя», состоящий исключительно из лиц духовного звания. Протоиерей Востоков активно создавал «крестоносные» части на юге России. Не брезговали священники и участием в кулацких бандах. Настоятель Ростовского собора Верховский священник Кузнецов из Усть-Пристани и многие другие стояли во главе подобных банд. В Екатеринбурге был раскрыт антисоветский заговор во главе с дьяконом Владимиром Хвостовым. Каждый член этой организации должен был вести антисоветскую пропаганду и любой ценой добывать оружие, не останавливаясь ради этого даже перед убийством.

Из всего сказанного следует, что церковь сама сделала все для того, чтобы на ее голову обрушилась кара небесная в виде большевистских «гонений». У большевиков же в то время выбора не было. Гуманные методы в отношении «отцов церкви», которые первоначально использовала Советская власть, себя не оправдали, и ей пришлось пустить в ход более жесткие, репрессивные меры. Там, где слова не помогают, применяют силу. Такова правда жизни.

А теперь взгляд с другой – церковной стороны. Его изложил Игумен Петр (Кузовлев) в статье – «Русская Православная Церковь и Гражданская война в России» (1918–1920 г.г., 23.11.2011. http://sazonow.ru/stati/88-1918-1920 (http://sazonow.ru/stati/88-1918-1920)). Приведем ее в кратком изложении.

«Патриарх, находясь под бдительным контролем ВЧК, в 1919 г. призывал к невмешательству Церкви в политическую борьбу: «Памятуйте же архипастыри и отцы, и канонические правила и заветы Святых Апостолов: блюдите себя от творящих распри и раздоры». Уклоняйтесь от участия в политических партиях и выступлениях, повинуйтесь вашему человеческому начальству в делах ваших, не подавайте никаких поводов, оправдывающих подозрительность советской власти, подчиняйтесь и её велениям, поскольку они не противоречат вере и благочестию, ибо Богу, по апостольскому наставлению, должно повиноваться более чем людям».

Но несмотря на провозглашенное «невмешательство», православное духовенство не могло остаться в стороне от того, что происходило с Православной Россией. Примечательны в этом отношении факты участия Церкви в Южнорусском Белом движении.

«В переживаемое нами время каждый должен понять с кем он, – с Добровольческой армией, защитницей Руси Православной, или с безбожной большевицкой властью». Так в сентябре 1919 г. оценивал журнал «Донская христианская мысль» перспективы гражданской войны. «Христианин может принять только ту войну, цели которой могут быть благословенны Церковью», отмечал в одной из своих проповедей протоиерей Валентин Свенцицкий, бывший в 1918-1919 г.г. в рядах Белой армии на юге России.

Белое дело в период «Ледяного похода» еще не призывало к спасению Русского Православия от советской власти, выдвигая политические цели борьбы «за Учредительное собрание», решение земельного, рабочего вопросов и т. д. Однако, к концу 1918 г. после занятия Северного Кавказа, Белое движение стало выступать уже от имени будущей общероссийской власти. Его лидерами признавалось необходимым дать «твердое идеологическое обоснование» своей программе. Православное духовенство Юга России к этому времени уже определилось в своей поддержке Белой армии. Немалую роль в этом сыграл развернувшийся на Дону, Кубани и Ставрополье «красный террор», массовое закрытие храмов, осквернение святынь, грабежи. В течение 1918 г. священнослужители регулярно совершали торжественные молебны, крестные ходы по случаю побед Добровольческой армии, отпевали погибших бойцов, обращались с призывами о поддержке Белых. На Юге в то время находилось свыше 500 бежавших из Советской России представителей духовенства. А протопресвитер военного и морского духовенства в годы первой мировой войны – отец Георгий Шавельский был назначен на ту должность и в Белой армии. Он стал активным сторонником принятия Белой армией «знамени крестной борьбы новосоздаваемого Христолюбивого Русского Воинства с большевицкими врагами Церкви и Отечества», фактически по его инициативе в мае 1919 г. был созван «Юго-восточный Церковный Собор», определивший порядок Церковного управления на территориях, занятых Вооруженными Силами Юга России (ВСЮР).

Церковная жизнь на Юге постепенно восстанавливалась, однако повседневная тяжелая работа требовала верховного окормления. Святейший Патриарх, находясь в Москве, не мог руководить епархиями, отделенными линией фронта. Создавалась реальная угроза, что в отдельных губерниях, казачьих областях вопросы местной церковной жизни будут решаться «самостийно». Созываемый собор должен был учредить статус «высшего церковного управления, объединяющего церковную жизнь нескольких епархий», определить его состав и порядок работы.

Предсоборное совещание, начавшее свою работу в праздник Святой Пасхи 27 апреля 1919 г. в Екатеринодаре, обратилось с просьбой к старейшему на юге России архипастырю – архиепископу Ставропольскому Агафодору созвать Юго-Восточный Церковный Собор в Ставрополье в течении ближайшего месяца. Согласие Агафодора вскоре было получено и 19 мая 1919 г., после торжественного молебна, заседания Собора начались…

Несмотря на то, что на Соборе участвовали представителя лишь пяти кавказских епархий (Ставропольской, Донской, Владикавказской, Сухумско-Черноморской и Бакинской), признавалось, что «Временное Церковное Управление» будет руководить «всеми епархиями уже освобожденными и постепенно освобождаемыми» ВСЮР. Члены собора были уверены в «скорейшем освобождении Святейшего Патриарха», после чего временное разделение Церкви устраняется.

Собор работал с 19 по 23 мая. За это время были утверждены практически все постановления, касающиеся церковной жизни – от организации Высшего Временного Церковного Управления (далее – ВВЦУ) до проектов восстановления приходов. В соответствии с принятым «Положением» Управление признавалось носителем «Высшей церковной власти на юге России». По сути ВВЦУ становилось правительственным органом, близким по статусу к другим управлениям деникинского Особого Совещания при Главкоме ВСЮР. Деятельности Православной Церкви на юге России придавалось значение государственной политики. Председателем стал епископ Донской и Новочеркасский Митрофан (Тимошкевич), а в состав ВВЦУ вошел протопресвитер Шавельский. Практически весь аппарат протопресвитера армии и флота стал аппаратом Управления, а его начальник канцелярии И.Махароблидзе, возглавил канцелярию ВВЦУ.

Компетенцию Управления составили «все те дела, которые подлежали ведению и решению возглавляемых Патриархом Священного Синода и Высшего Церковного Совета… в полном соответствии с установленными правилами Всероссийского Поместного Собора». Уравнение в компетенции стало одной из причин последующего разделения Русской Православной Церкви. Однако весной 1919 г. уверенность в неизбежной и скорой победе Белого дела и скорейшем освобождении Патриарха» была столь велика, что работа, автономного ВВЦУ не воспринималась еще как длительная. Примечательно, что сами руководители Белого движения подчеркивали необходимость активного участия Церкви в борьбе с советской властью. Об этом говорил в своем обращении к Собору главком ВСЮР ген. Деникин: «…Церковь в плену… И я от души приветствую Поместный Собор юга России, поднимающий меч духовный против врагов Родины и Церкви…».

Помимо принятия положения о ВВЦУ, о церковном приходе, Собор принял обращения к Верховному Правителю России адмиралу А.В.Колчаку, Всевеликому Войску Донскому, Терскому и Кубанскому казачьим войскам, ко «всем чадам Православной Церкви и к красноармейцам. В них уже напрямую говорилось о необходимости вооруженной борьбы с советской властью: «все воинства, сражающиеся с большевиками… орудие в руках Божиих… Да укрепит же и да ниспошлет Господь Вседержитель силы на предстоящий бранный подвиг по освобождению не только родного края, но и московских кремлевских святынь…»…

Повседневная церковная жизнь на юге России, так или иначе, оказывалась связанной с Белой властью, ведь эта власть поддерживала Церковь. Многие священнослужители, особенно на Дону и Кубани, участвовали в проповеднической работе в рядах Белой армии. Сохранилось большое количество приказов, распоряжений о награждении священников за «неусыпные труды при исполнении служебных обязанностей», за совершение церковных треб во время «гонений» саном протоиерея и игумена, камилавкой и скуфьёю, наперсным крестом на георгиевской ленте, архипастырским благословением от епархиальных советов. В самом Новочеркасске был заложен храм «Освобождения Дона» в честь Чудотворной иконы Божией Матери Аксайской. Дон и Кубань в 1918–1919 г.г. были выделены в самостоятельные епархии: Кубанскую (из состава Ставропольской) и Ростовскую и Новочеркасскую (из состава Екатеринославской). С июня 1919 г. в Новочеркасске при епархиальном училище начали работу военно-проповеднические курсы, готовившие пропагандистов для работы на фронте, в запасных частях предполагалось ежегодно готовить до 30 пропагандистов. Во всех полках ВСЮР были восстановлены должности полковых священников…

Таким образом, в 1919–1920 г. окончательно сформировалась идеология Белого дела, в котором Русскому Православию отводилась ведущая роль (подчеркн. авт.). Возрождение традиционных духовных ценностей, основ русской государственности, нравственной свободы, семьи, а самое главное – Вере в Бога – всё это присутствовало на страницах политических программ южнорусского Белого движения.

После поражения «похода на Москву» и отступления Белых многие священнослужители вынуждены были оставить свои приходы, опасаясь репрессий со стороны советской власти, храмы приходили в еще большее запустение. Члены ВВЦУ или уходили «в затвор» в монастыри (как, например, епископ Донской Митрофан, затворившийся в Старочеркасском Ефремовском монастыре), или уходили вместе с отступавшими Белыми армиями. Большинство южнорусских епархий оказалось обезглавленными. Россию покинули митрополит Киевский Антоний, архиепископ Волынский Евлогий, Кишиневский Анастасий, Курский Феофан, архиепископ Таврический Димитрий. Это сделало возможным быстрое распространение на Украине как униатской церкви, пытавшейся насадить здесь свои обряды, так и «обновленцев-живоцерковников». На территории Украины, занятой в 1919 г. Добровольческой армией, автокефалия не восстанавливалась, епархии включались в ведение ВВЦУ.

По особому сложилась судьба Православной Церкви в Белом Крыму в 1920 г. Сменивший Деникина на посту Главкома генерал Врангель был убежденным сторонником придания православию характера общегосударственной идеологии… С этой целью он идет на беспрецедентный шаг, утвердив в должности «епископа армии и флота» (новая должность, заменившая протопресвитера армии) епископа Севастопольского Вениамина (Федченкова). Он совмещал тем самым управление своей епархией с руководством армией и флотом, которые теперь также получили статус самостоятельной епархии…

Незадолго до эвакуации из Крыма в октябре 1920 г., по представлению епископа Вениамина предполагалось ввести новые должности – корпусных благочинных. Тем самым, иерархия военного духовенства приобрела бы завершенный вид, объединив всех священников епархиального управления армии и флота…»

Из этой статьи православного священника видно, что Российская православная церковь активно участвовала в ВООРУЖЕННОЙ БОРЬБЕ с Советской властью – как ее ОРГАНИЗАТОР и НЕПОСРЕДСТВЕННЫЙ УЧАСТНИК. Игумен Петр (Кузовлев) помимо своей воли убедительно доказывает, что Красная Армия воевала не со священниками, а сражалась с вооруженными белобандитами в рясе. И стенания здесь о преследованиях и гонениях Советов на церковь и святую веру жалкая попытка спрятать истинную сущность «борьбы в защиту попранного православия». С врагами, ведущими вооруженную борьбу, с оружием в руках, дискуссий не ведут, их уничтожают.

Несколько слов о разграблениях церкви. Когда в начале двадцатых годов, в стране, разорённой гражданской войной, вспыхнул голод, советская власть обратилась к РПЦ с просьбой дать взаймы государству предметы из золота, серебра и драгоценных камней, изъятие коих не может существенно затронуть интересы самого культа. Драгоценности были необходимы для закупки продовольствия за рубежом. Патриарх Тихон, ранее уже подвергавшийся аресту за антисоветскую деятельность, призвал священников не давать ничего «безбожникам», назвав такую просьбу святотатством. (К чему стадам дары свободы… Восстановление смыслов. https://ss69100.livejournal.com/4658338.html (https://ss69100.livejournal.com/4658338.html)).

Но власть у нас народная и интересы народа превыше всего. Экспроприация церковных ценностей началась в Советской России в 1921 году – на пике голода, когда она, не найдя отклика у РПЦ, принялась частично изымать из церквей ценности. Даже при всех натяжках с юридической точки зрения, Советы обставляли экспроприацию церковных ценностей рамками закона. А вот их оппоненты – белогвардейцы – не утруждали себя такими мелочами, и предпочитали просто грабить церкви. В новой России об этом позорном факте не принято говорить, но правда есть правда – первыми грабить РПЦ начали «духовные борцы за святую веру». (https://aloban75.livejournal.com/1441049.html (https://aloban75.livejournal.com/1441049.html)).

Как же сподвижники Российской православной церкви действовали в этой «духовной борьбе за святую веру»? Проиллюстрируем ответ на данный вопрос следующим материалом (Шепард. «Как белогвардейцы грабили церкви». 13.04.2013. colonelcassad.livejournal.com/1047826.html).

Самый вопиющий случай святотатства – это последствия похода генерала Мамонтова летом 1919 года в тыл красным в районе Воронежа. В последних числах июля между Таловой и Новохоперском была собрана конная группа под командованием Мамонтова из 7–8 тыс. сабель. Ей Деникиным была дана задача прорвать фронт красных и овладеть железнодорожным узлом – Козловым. Ввиду пассивности левого фланга направление было изменено на Воронеж. Задача была выполнена, и Мамонтов двинулся назад, переправился через Дон и соединился с корпусом генерала Шкуро.

Этот рейд нанёс значительный урон красным. Мамонтовские войска уничтожали склады и запасы, взрывали мосты, распускали мобилизованных. Но Мамонтов запомнился в этом рейде не хорошо проведённой тактической операцией, а крайней степенью грабежа. Его войско тащило всё, что можно.

Согласно донесению, помещенному в белой газете «Приазовский край» от 27.08.1919 года, были разгромлены все тылы красных и советы, доставлены родным и близким богатые подарки, войсковой казне 60 млн. рублей. Генерал Деникин в ответ на это донесение заметил: «Громадную ценную добычу привёз он (Мамонтов). Чего в ней только не было – тысячи золотых и серебряных вещей, иконы в золотых окладах, церковные сосуды, жемчуга и бриллианты».

Откуда взялись эти церковные ценности в обозе Мамонтова? Он подчистую ограбил около 80 церквей.

Бывший белогвардеец И.Лунченков уже в эмиграции писал о своём участии в упомянутом рейде. «Главную часть добычи составляли церковные ризы, иконы, кресты, изъятые из «храмов божьих». Этот «подарок Дону» стал яблоком раздора между Сидориным и Богаевским. Перехватив добычу ещё в Миллерово, Сидорин беззастенчиво начал выбирать самое ценное. Начавшийся раздор между атаманом и командиром окончился эвакуацией, чтобы затем ещё в более ожесточённой форме продолжиться за границей.

К мамонтовской «коллекции» Богаевский прибавил ещё одну «добавку» – разграбление белыми Старочеркасского и Новочеркасского соборов. Только одного золота Богаевский вынул из этих двух храмов 11 фунтов (около 5 кг).

Вывоз награбленного церковного добра был поручен управляющему Новочеркасским отделением Госбанка А.А.Скворцову. По пути на Запад ценности подвергались неоднократному грабежу белыми. Под Екатеринодаром была взломана крыша вагона и взято несколько ящиков драгметаллов. За несколько дней до падения белых ценности прибыли в Новороссийск и были погружены на итальянский частный пароход «Чита-де-Венеция» торговой фирмы «Аслан Фреско и Сын» для отправки в Константинополь. За перевозку награбленных церковных ценностей (1178 пудов только одного серебра) белогвардейцы заплатили 145 пудов серебра».

Далее И.Лунченков описывает, как белые поступили с награбленным. «В 1922 году в Катарро прибыла группа американских миллионеров. Осмотрев ценности, они заявили, что в таком виде, боясь скандала и огласки, они их не купят – необходимо всё обратить в лом. Для крушения ценностей была приглашена офицерская молодёжь, всего около 40 человек. Ломались часы из драгметаллов (3 тыс. штук), траурные венки с гробниц исторических лиц, ризы с икон, вынимались камни, серебро дробилось в муку. Белые офицеры, разумеется, тащили с такой работы всё, что можно. Вмешалась югославская власть, были произведены обыски и найдена часть ценностей на квартире работников. Дело пошло в суд. Белый офицер Богачёв сел на 8 месяцев в тюрьму, ещё несколько офицеров получили по 3–4 месяца тюрьмы.

По итогам работы, которая длилась 2 месяца, были уложены 700 ящиков по 15 пудов каждый, т. е. больше 10 тыс. пудов (160 тонн). Под руководством вандалов (читай «борцов за духовность и святую Русь» – доб. авт.) погибли исторические ценности России. Сдавали награбленное американцам Сахаров и Гензель. От американцев были получены 50 млн. франков. Деньги переданы лично Врангелю».

Часть награбленных церковных ценностей, как уже говорилось выше, была украдена офицерами по пути. К примеру, белогвардеец Скворцов утащил около 30 кг серебра и 7 кг золота. Считается, что убит в Стамбуле экс-атаманом Богаевским.

«Пройдись по парижским бульварам, – писал князь В.Львов (22.09.1922 г.), бывший обер-прокурор Святейшего синода при Временном правительстве, – и вы увидите выставленные в витринах магазина золотую утварь, золотые драгоценности и ризы, снятые с икон. Позор».

Для учёта награбленного генералом Мамонтовым церковного имущества Деникиным была составлена специальная комиссия, которая называлась «Комиссия по реализации военной добычи».

К примеру, это одна из её описей: «Акт № 142. ст. Мариуполь, 22 октября 1919 года. Я, доверенный агент Комиссии штабс-капитан Глебович отправил в вагоне за № 456.790 по накладной за № 084952 на имя протопресвитера военного и морского духовенства Шавельскому следующее: икон – 250 штук, ящиков с церковным имуществом – 6 штук, колоколов разной величины – 4, некоторые части подсвечников». И т. д.

Из сказанного можно сделать вывод, что больше всех грабили РПЦ возлюбленные чада церкви, православные верующие, большей частью из дворян во имя личного обогащения, а не богоотступники – большевики. Советская власть, если и реквизировала церковные ценности, то в интересах народа – накормить его во время голода.

В целом в процессе Гражданской войны Российская православная церковь БЫЛА НЕ ЖЕРТВОЙ коммунистов-безбожников, а АГРЕССИВНЫМ ВОРУЖЕННЫМ ВРАГОМ, активно сражавшимся с Красной Армией и Советской властью НЕ ВО ИМЯ ВЕРЫ и ПРАВОСЛАВНЫХ СВЯТЫНЬ, а ЗА СВОЕ ИМУЩЕСТВО, ПРИВИЛЕГИРОВАННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ в ГОСУДАРСТВЕ и ВОЗМОЖНОСТЬ ИМЕТЬ БАСНОСЛОВНЫЕ ДОХОДЫ.

РПЦ в СССР до 1991 года

Свою «святую» борьбу за утраченные власть и богатство под одеждами «духовности» часть священников продолжила и после Гражданской войны. Так, в материале Марины Северчанской приводятся следующие данные (1930. «Буевцы-самая влиятельная партия в РПЦ» https://www.proza.ru/2019/01/02/1320).

В течение 1929–1930 г.г. на территории ЦЧО (Центральный черноземный округ) ПП ОГПУ было вскрыто и ликвидировано 3 чисто церковных контрреволюционных монархических организаций, 4 контрреволюционные организации с участием в них церковнослужителей и членов приходских советов и 30 контрреволюционных групп.

Крупные организации (вскрытые и сужденные):

1) Контрреволюционная церковно-монархическая организация «буевцев» – 492 человека, из них попов – 81, монахов – 75, бывших офицеров – 4, бывших помещиков – 8, кулаков – 210, торговцев – 33, бывших полицейских – 8, членов СРН (сектанты разной направленности) – 14.

2) Контрреволюционная организация «сергиевцев» – 125 человек.

3) Контрреволюционная организация «федоровцев» – 42 человека.

4) Контрреволюционная организация «Ермиловцы» – 52 человека.

5) Контрреволюционная организация «Иоаниты» – 44 человека.

Только за 1930 г. ПП (Полномочный Представитель) ОГПУ арестовано в ЦЧО 839 церковнослужителей, 422 сектанта.

Методы работы их сводились в основном к контрреволюционной и антисоветской агитации с использованием религиозных предрассудков верующих масс. Обычно агитация против мероприятий советской власти сопровождалась предсказаниями о скорой кончине мира, о существовании антихриста в лице коммунистов и советских работников, о неизбежной гибели их и т. п. Ведя контрреволюционную работу по срыву коллективизации, члены организации распускали слухи о том, что всех колхозников будут клеймить печатью антихриста; как на выход из положения указывали на необходимость «подняться всем против власти антихриста».

Вот примеры их конкретной работы.