Мы жили без господ

Юрик, дописываю на второй день. Письмо вчера не отнесла, а сегодня получила письма от Ивана Андреевича и Игоря. Твои родные ждут нас в Синегу, от тебя письмо получили про отпуск. Я к ним приеду, а сможешь ли ты? Если отпустят, сообщи мне, а то, может быть, мне сразу в Череповец приехать и на обратном пути к ним заглянуть? В общем, смотри сам. Жду твоей телеграммы в Рябове.

    22.12.49. Целую еще крепко-крепко. Зоя.

Здравствуй, родная моя!

Читаю твои письма после приезда И.Е. и переживаю. Очень уж резко в горячке тебе написал. Надо было сначала голову холодной водой под краном окатить. Уже представляю, что будешь говорить, когда встретимся.

…Какое было бы счастье, если бы меня отпустили! Плохо, что командир роты в отпуске, а за него не наш взводный. Тот уже обещал, а этот говорит «посмотрим».

…У нас праздник, день 70-летия тов. Сталина. Вечером вчера было торжественное в клубе и самодеятельность.

…Значит, выходишь в чемпионку по шахматам, если не считать Лёню? Поздравляю! Только читалкой очень не увлекайся, знаю, какая там братия собирается. Кланя вечно дрожит, не сперли бы чего из ее культимущества, приемник батарейный не сломали бы. Не приманит тебя почаще играть какой-нибудь ловкий шахматист? (Очередная неумная шутка, прости).

…Свободное время часто провожу в спортзале. Успехи есть, отстающим не считаюсь, держусь в «середнячках», но до хороших оценок еще пыхтеть и пыхтеть.

Как только узнаю точно, отпустят или нет, дам телеграмму. Но если не в Синеге, то здесь встретимся. Так?

До свидания, моя любимая. Скорее бы увидеть тебя! Целую тебя крепко-крепко! Целую и обнимаю.

    22.12.49. Остаюсь всегда и весь твой Юрик.

Здравствуй, Зоя!

Вот я опять «дома». Снова надо к этому дому привыкать. Приехал ночью в час, а уснул только в 4-м. В три даже выпросил у дневального закурить. Так пойдет, еще и в курево втянусь.

…После завтрака угощались в основном те, кто домой не уезжал. Похохмили, уплели все. Просили передать спасибо маме и тебе.

…Зоинька, постарайся и без меня не поддаваться тоске, не расстраивайся о том… Если что, сразу зарегистрируемся. Не надумай по глупости того, о чем говорила вроде бы шутя. Этого тебе не прощу. Нельзя с этого нашу жизнь начинать. Не понравилась мне и твоя шутка, что в случае чего выйдешь за «этого». Тоже шутка не из веселых, но родилась же она в твоей голове. Знаю, что не сделаешь ничего дурного, пока любишь меня, но ведь что на уме, то и на языке бывает не только у пьяных. Хороши шутки! Переваривай их на досуге, милый Юричек. Веселая ты у меня…

Жаль, что ты в Рябове так упиралась против регистрации и в Синеге не захотела этот вопрос решать. Хочешь еще посмотреть, что из меня будет дальше? Что же, смотри, но тогда и мне придется смотреть, что будет дальше из тебя. Получится ли из этого что хорошее?

Мы повидались, были счастливы до предела. Главное теперь не терять стойкости и быть верными друг другу при любых обстоятельствах. Что тебе могут «бытовое разложение» приписать, так это, по-моему, ерунда. Учителя и начальство рябовское меня знают. Ни в школу, ни домой к тебе никто кроме меня не ходил. Не сердись за это и не говори никому, признаюсь тебе, что когда ты писала о приставаниях Б.И., а потом о приезде И.Е., я поделился своими сомнениями в письме Лёне. Он написал, что ты «не из тех». Что когда кто-то просится проводить тебя из читалки, ты смеешься, мол, Юра мой теперь боксер, приедет, не поздоровится, что с Верой обычно ходите. Не будем портить воспоминания о счастливых днях в Синеге мрачными мыслями. Может, и я чего трепанул языком, что тебе не понравилось, не принимай всего всерьез.

…Здесь тоже мороз, 35 грд. Завтра начинаются занятия. Опять все пойдет как до отпуска, только ты стала еще роднее и желаннее. Ты теперь и моим родным не какая-то любимая сына на стороне, а настоящая родственница. И для всего поселка ты моя жена. Отметили же с гостями подобие свадьбы! Хорошо ты в нашей семье пришлась, сразу для всех родной стала.

До свидания, золотая моя! Жду твоего письма, как добралась до Рябова. Не тоскуй и забудь о дурных шутках.

Целую тебя крепко-крепко! Как при расставании у вагона.

    08.01.50. Остаюсь твой Юрик.

Здравствуй, дорогая моя!

Сказалась-таки поездка в сапогах, угодил в лазарет. Но здоровье уже поправляется, темп. 37,6. Сказали, что воспаления легких нет. Дают порошки. В понедельник, возможно, выпишут.

…Приснились Гр. Макс, Лёня, Миша, что-то строим у вас во дворе. Потом мы с тобой на берегу реки. Лето. Споласкиваю песок с твоей туфли, а ты стоишь на другой ноге, за меня держишься, смеешься. Хороший сон! Как будто повидались с тобой.

В репродукторе хороший такой голосок исполняет «За дальнею околицей». От меня такие же слова: ты не тоскуй, любимая. Вот тот же голосок «Полюбила я парнишку». Это про тебя осенью 48-го. Днем пели Утёсов, Лемешев и др. по заявкам слушателей.

…Зоя, в Синеге ты как-то сказала, что в деревне «сереешь, отстаешь от жизни», что мне с тобой потом будет не интересно жить. Чего только не выдумаешь! Правда, что в деревнях некоторые и с образованием после замужества превращаются в домохозяек, которым ни до чего дела нет. Ты, Зоинька, по характеру не из тех. Всегда у нас с тобой будут общие интересы.

До свидания, милая. Скоро отбой, сестра свет выключит. Целую и обнимаю тебя. Скоро ли мы опять не во сне увидимся?

    14.01.50. Твой навсегда Юрик.

Здравствуй, родная моя!

…Что-то у тебя сплошь невезение. Нос и щеки обморозила, нельзя было лицо укутать, когда от станции шла? Плохо, что не поправилась, а бежишь на работу. Взяла бы у фельдшера освобождение. Не провалилась бы школа за 2—3 дня.

Понятно твое настроение, если такое недовольство. Прогулы, заявление не писала! Не в отместку Б.И. так вопрос ставит? Мне кажется, что он только ссылается на РОНО. Юля же тоже на конференции не была, уехала к родным. У тебя прогулы, а у нее нет.

…Плохо в разлуке, но нам пока не остается ничего другого, как все терпеть, в том числе и пошловатую дребедень. А кто прямо захамит, отпор дать сумеешь. Знаю твою прямоту и твой язык, когда сердита.

Обо мне, милая, не беспокойся. Ты мне так дорога, что ни при каких обстоятельствах не позволю себе чего-нибудь такого, чтобы потом прятать от тебя глаза. В этом ни капельки не сомневайся. Я тебя не меньше стал любить, как тебе в Синеге показалось, а крепче, спокойнее. Чего мне теперь психовать, вспыхивать? Так, как в Синеге, мы с тобой чувствовали себя только в котласской гостинице, но и там обстановка была не та, а здесь мы были среди родных. Видела ведь, как папа, мама, бабушка наша ослепшая к тебе относились. Всем ты пришлась по душе. Маме особенно понравилась, как ты быстро скроила и сшила на машинке кофту соседке. И с кухней у тебя все получалось не хуже, чем у мамы. У нас в семье таких любят. Не белоручка ты у меня.

До свидания, милая моя! Пиши, как со здоровьем и как несуразности утрясаются. Целую тебя много раз.

    21.01.50. Остаюсь всегда твой Юрик.

Милая моя, здравствуй!

…Быстро Б. И. успокоился, не заговаривает опять о свадьбе? К Гале он совсем не ходит или все-таки встречаются?

…Продолжаю прибывать в весе. Вчера был очередной медосмотр. Получилось, что за 5 месяцев прибыл на 5 кг. 100 г. Вверх не расту, так и остаюсь всего на 1 см. выше тебя, те же 171, как и на комиссии в военкомате. Не ходить тебе рядом со мной на высоких каблуках. Вес не от жира, нагрузок хватает. Есть такие курсанты, что прибыли на 8—10 кг, а брюхатых ни одного.

…Как у тебя насчет?.. Если что, сразу сообщи. Будем действовать, как договаривались. Для этого меня отпустят. Дело святое.

…Зоя, от скуки хорошо вести дневник, попробуй. Мне он одно время был очень нужен. Как будто поговоришь откровенно с кем-то близким. Спрятал его дома на чердаке. Потом когда-нибудь почитаем с тобой, посмеемся над моими переживаниями до встреч с учительницей Игоря. Есть там и о наших первых встречах.

До свидания, родная моя! Старайся не скучать очень-то. Попробуй опыт с дневником.

Целую тебя крепко-крепко! Тысячу раз целую!

    26.01.50. Остаюсь твой всегда Юрик.

Дорогая моя, здравствуй!

…Прослушали постановление о новом снижении цен. Здесь хлеб стоил 2 р. 70 к. за кг., посчитай, сколько он теперь будет стоить. Так и с другими продуктами.

В этом же Череповце летом 47-го года я «толкал» хлеб на базаре за 30 руб. кг. Считалось, по дешевке из-за срочности. Нам с Леней Пахт. и Ригой Чек. после практики отоварили пайки на весь остаток карточек, а денег на билеты не хватило. Пришлось хлеб продавать, чтобы в Вельск уехать. Не верится, что это было меньше трех лет назад. Нас цены не касаются, но все рады, у каждого родные дома в магазины ходят. Ребята веселятся, высчитали, что кружка пива теперь за 2 р. 60 коп. Нам, между прочим, курсантскую норму увеличили. Прибавили мяса, рыбы, сахару.

Зоя, не балуй меня деньгами. На карманные расходы нам немного дают, живем на всем готовом. Как муж, советую складывать свободные деньги на книжку, пригодятся при встречах. А мне высылай не больше 15—20 руб. в месяц вразбивку, руб. по 5 в письме. Доходят нормально. Если понадобится больше, я попрошу, стесняться не буду. Давай так и договоримся.

Со здоровьем у меня в порядке, только ногу натер. В воскресенье был лыжный кросс 20 км. по пересеченной местности – в гору, под гору, поля, лес, кустарники. Хожу упорно в спортзал, но на снарядах все еще шероховато упражнения получаются. Двухпудовой гирей мышцы тренирую.

До свидания, Зоинька. Надеюсь все-таки увидеться с тобой в марте. Целую крепко-крепко!

    28.02.50. Остаюсь твой Юрик.