О пользе шахматного проигрыша

О пользе шахматного проигрыша
Юрий Темирбулат-Самойлов

В смятении чувств совершенно непьющий Василий Карпович подошёл ксерванту, задумчиво оглядел выстроившиеся, как на параде, среди хрустальной и фарфоровой праздничной посуды бутылки отборных спиртных напитков – гости-то в доме бывали в основном далёкие от той трезвости, какую проповедовал для себя, но не навязывал другим сам хозяин, чужие традиции уважающий. Достал водку «Посольская», коньяк «Юбилейный» кавказского розлива, вино с иностранной этикеткой, выставил всё это на большой полированный, предназначенный для торжественных трапез стол в зале. Зачем, и сам не знал – ведь начинать праздновать Новый год вроде рановато, ещё полтора рабочих дня впереди… – но хотелось сделать именно это.

Юрий Темирбулат-Самойлов

О пользе шахматного проигрыша

– Да п-ш-шёл ты! – шахматная доска вместе с немногочисленными фигурами, остававшимися на ней после сокрушительного поражения слесаря-орденоносца Василия Карповича Безродного шумно полетела со стола.

– Дя-адь Вась… – виновато-вежливо улыбаясь, пытался успокоить проигравшего победитель, коим сегодня, как, впрочем, и вчера, и позавчера, был привычно уже пожертвовавший ради игры нормальным обедом его новый сосед по лестничной площадке молодой симпатичный лейтенант-«кагэбэшник»[1 - Имеется ввиду принадлежность по роду службы к КГБ СССР (Комитету государственной безопасности Союза Советских Социалистических Республик), позднее, после распада в 1991 г. Советского Союза как державы, преобразованный в ФСБ (Федеральную службу безопасности) России.] Тимур Султанов. – Игра же честная была, по правилам.

– Ага, честная! Только по каким таким правилам? Может, по вашим секретным чекистским? Да я отродясь порядочного особиста не видывал! Даже днём с огнём, с ярким факелом. Ау-у! Честные чекисты-и! Где вы-и?.. – благородная ярость известного и заслуженного в масштабах районного города шахматиста-ветерана, до глубины души уязвлённого подозрительно быстрым разгромным проигрышем, позорнее которого может быть только «детский» мат в три хода, и не думала угасать. – А туру мою ты забрал честно, справедливо? А офицера до этого? Чего лыбишься?.. Вот, дам телеграмму отцу твоему, пусть знает прославленный генерал, как некоторые его отпрыски здесь без родительского пригляда жульничают, уважаемую воинскую династию срамотят!

– Ну-у, дядя Вася, это ты зря.

– Зря, говоришь? Да к твоему сведению, в этой, что ни на есть древней умственной игре даже египетские фараоны и китайские самураи не мошенничали! Честь шахматную блюли свято. Вплоть до харакири, если что не так.

– Самураи в Японии, наверное, были, а не в Китае.

– Да хоть в Монголии… главное, что в шахматной игре всё у них честно и благородно происходило, не то, что у нас тут с тобой. Взялся настоящий, уважающий себя игрок за пешку, так не походить тут же этой самой пешкой для него пуще смерти!

– То есть, взялся – женись, так, дядь Вась?

– Вот-вот… а женился – держись. Ходи, а не ставь обратно, как мелкий трус. А то, ишь ты!.. Гроссмейстер тоже мне, Петросян-Спасский[2 - Петросян Тигран Вартанович (1929-84 гг.) – международный гроссмейстер, 9-й чемпион мира по шахматам (1963-69 гг.);Спасский Борис Васильевич (род. В 1937 г.) – международный гроссмейстер, 10-й чемпион мира по шахматам (1969-72 гг.)], тудыт-твою…

– Дядь Вась… но, ведь ты же сам сколько раз перехаживал заново. Я даже слова ни разу не сказал.

– Чего ты врёшь, чего брешешь, как школяр-двоешник на экзамене, морда твоя протокольная… да я, если и притронулся разок-другой не к той фигуре, дык, это же в задумчивости… понимать надо! Не отрывал же я при этом фигуру от доски, как некоторые тут служивые. Шахматная корректность – это, молодой чемодан, извиняюсь, человек, не спекулянтов да ворьё разное по тюрьмам прессовать-мордовать.

– А вот это, дядя Вася, ты уже совсем зря. Что значит «прессовать», да ещё и «мордовать»? Скажешь, тоже… – обиделся не улыбающийся уже Тимур. – Давай, не будем путать божий дар с яичницей. Госбезопасность – это тебе не банальная милиция, чтобы размениваться на мелких воришек и спекулянтов, любому из которых, справедливости ради стоит заметить, и не помешала бы пара крепких подзатыльников. Наш профиль куда серьёзнее,

мы…

– Чего опять зря, чего зря-то? – продолжал, раздражённо перебивая, наседать шахматный авторитет ближайших городских кварталов Василий Карпович. – Знаю, что ты хочешь сказать. Дескать, профиль твой – матёрые шпионы и диверсанты, забижающие нашу священную советскую Родину по приказанию хищных капиталистических акул проклятого загнивающего Запада. А что, масло и мясо с прилавков наших магазинов тоже агенты ЦРУ[3 - Центральное разведывательное управление Соединённых Штатов Америки] растащили? Да я уж какой год все более-менее ценные продукты тайком по великому блату покупаю. Вона, где злоумышленников-то искать надо! И ещё, конечно, сам Бог велел – за шахматной доской. Признайся вот, Тимурка, как на духу партнёр партнёру, шахматист шахматисту: ты за всю свою службу в твоём серьёзном, как тебе кажется, ведомстве хоть одного шахматного вора в тюрьму посадил? В международном, если уж твой профиль шпионы, масштабе. Спёр, например, какой-нибудь иностранный буржуазный гроссмейстер – прихвостень империализма незаметно у нашего Ботвинника[4 - Ботвинник Михаил Моисеевич (1911-95 гг.) – международный гроссмейстер, 6-й чемпион мира и 1-й советский чемпион мира по шахматам (1948-57, 1958-60, 1961-63 гг.)] или Таля[5 - Таль Михаил Нехемьевич (1936-92 гг.) – международный гроссмейстер, 8-й чемпион мира по шахматам (1960-61 гг.)] коня, или там другую фигуру с доски на ответственном чемпионате, и таким нечестным коварным способом выиграл… и подорвал престиж СССР как первого в мире социалистического государства…

– Ну, ты даёшь, дядь Вась… – Тимур с трудом сдерживал накативший смех, боясь ещё пуще, чем шахматным разгромом, обидеть пожилого, почти шестидесятилетнего, предпенсионного возраста человека. – Да такое невозможно в принципе! Во-первых, на гроссмейстерском уровне каждая из сотен комбинаций держится наизусть в памяти игроков. Во-вторых, за игрой на международных турнирах наблюдает слишком много людей, в том числе и журналистов из разных стран, телевидение своих камер не отводит, кинодокументалисты. Да и, каждый ход обязательно фиксируется и самими игроками, и судьями-рефери, и болельщиками. Что за чушь?..

– Ах, чу-ушь? Ну, тогда скажи, уважаемый страж государственных секретов, почему ты сам-то ходы не пишешь, и сколько ты у меня сегодня из-

за такой бесконтрольности слямзил фигур, пока я в туалет бегал?

– Дядя Вася! Да угомонись ты, в конце-то концов! Мания у тебя какая-то нездоровая, будто бы все партнёры только и мечтают, как обокрасть твою шахматную доску. Если хочешь, с завтрашнего дня будем всё чётко записывать, фиксировать… а сейчас давай-ка, прекратим этот бестолковый разговор, допьём по-соседски свой чай с вареньем, и мне пора на службу, да и тебе тоже на работу – обеденный перерыв заканчивается. Завтра под свою аккуратную запись и отыграешься.

– И отыграюсь с лихвой, такой мат вкачу, что надолго зауважаешь Василь Карпыча Безродного! А про партнёров я не про всех говорю, а только про некоторых – особо прытких и жуликоватых… ну, и соседа же послал мне чёрт на этот раз! Кто только раньше ни жил в вашей нынешней квартире, и от каждого какой-то прок, да был. От врача, например, – больничный лист время от времени, от продавца – колбаска копчёная из-под прилавочка, одежонка импортная из особой кладовочки, от третьего – ещё что-то такое-эдакое пользительное… а с чекиста – одно расстройство.

– Вот-вот, дядь Вась, честный ты наш труженик, уже второй раз за последние четверть часа заикаешься о блатных покупках дефицита через знакомых продавцов. А как же с классовой принципиальностью и солидарностью орденоносного строителя коммунизма? Ведь не у всех равноправных по закону граждан страны соседи в торговле работают. Что скажешь?

– А я пошутил, товарищ лейтенант госбезопасности! Ха-ха!.. Знаешь, откудова на самом-то деле у меня, простого советского работяги, полный холодильник само-разной доброкачественной провизии, которой никакого, хоть самого великого гостя попотчевать не зазорно – даже вашего

председателя всего КГБ, если вдруг случайно нагрянет?

– И откуда же, дядь Вась?

– А оттуда… именно как сознательный, высокоидейный строитель коммунизма, я по утрам регулярно прослушиваю по радио последние известия, а по вечерам смотрю все подряд телевизионные информационные программы. И, как только начинается торжественное песнопение дикторов о перевыполнении нашими колхозами и совхозами планов по производству молока, мяса, яиц, овощей, фруктов – я тут же настежь распахиваю дверцу своего холодильника, стоящего, обрати внимание, прямо напротив радиоприёмника. А он, холодильничек мой, как видишь, не самый маленький из выпускаемых нашей высокоразвитой промышленностью.

– И, что?..

– А то самое!.. К концу передачи холодильник уже автоматически полон по самый верх, аж ломится, всего, о чём только что услаждали мой слух кормильцы-дикторы. Ну, вдобавок, смотрю я и слушаю не только вести с полей и ферм, а ещё и репортажи с предприятий отечественной пищевой индустрии, производящих, судя по отчётам, лучшие в мире конфеты, консервы, сыры, колбасы. Съедать это изобилие даже всей дружной семьёй мы до следующего эфира ну никак не успеваем, хоть выбрасывай. Боимся, как бы жиром не заплыть совсем, и не сделаться похожими на тех буржуев, которых в наших газетах и журналах на карикатурах рисуют. Так вот и живём-можем!

– Ты, дядь Вася, хохмач-самоучка, однако! Тебе бы на эстраде сатириком вроде Райкина[6 - Райкин Аркадий Исаакович (1911-1987 гг.) – советский актёр театра, эстрады, кино. Театральный режиссёр, популярнейший юморист-сатирик. Народный артист СССР (1968 г.), Герой Социалистического Труда, Лауреат Ленинской премии.] выступать, прославился бы элементарно…

– Хохмач, не хохмач, а ты, как добросовестный контрразведчик, можешь в своей служебной рапортичке так и записать: мол, в результате блестяще проведённой секретной оперативной разработки посредством собственноличного внедрения в круги лучших шахматистов города геройски разоблачил среди них ярого антисоветчика-отщепенца и злобного клеветника Безродного Василия Карповича такого-то года рождения, гнусно иронизирующего над нашей всенародно-счастливой социалистической действительностью. Глядишь, медальку дадут за бдительность. И звездульку ещё одну добавят на погоны, старлеем досрочно заделаешься. А чего?

– Да ну тебя, дядь Вась… нашёл тоже карьериста-доносчика. Можно, лучше я вопрос тебе задам, только что возникший?

– Да хоть десять! Если только пообещаешь спрашивать без глупых провокаций ваших антишпионских.

– Хорошо, обещаю без провокаций. Ты, дядя Вася, конечно, извини, но Безродный – фамилия, слишком уж похожая на искусственную, на псевдоним своеобразный, какими в своё время обзаводились многие профессиональные революционеры или бунтарски настроенные по отношению к правящему царскому режиму интеллигенты, люди творческих профессий – Горький, Бедный и так далее. А вот в твоём личном случае как? Ты ведь рано, ещё в детстве осиротел, как известно из твоих же редких рассказов разным людям. Рано, но как именно, ты ни разу никому не поведал.

– И сюда ваши пронырливые чекистские щупальца проникли… ничего не скроешь! Ну, ладно, об этом как-нибудь потом поговорим, если прощу я тебе, конечно, твоё наглое систематическое воровство.

– Дядь Вась!.. Я уже начинаю уставать от твоих беспочвенных подозрений и обвинений. Какое воровство? Не было…

– Чего не было-то? Да что вы, чекисты, окромя как шпионить за честными людьми да тырить шахматы с доски, вообще умеете, в отличие от тех же продавцов и врачей? Да ни один из этих моих бывших соседей не позволял себе такого! Почему я и почитался столько лет как законный чемпион среди приличных людей. Вот так!

– Дядь…

– Помолчи, мелюзга! Не перебивай, а слушай старших, как, между

прочим, правильно учит твоя мусульманская вера.

– И твоя, христианская, кстати, тоже. Хоть я и не верующий, а – атеист, коммунист, но старших уважаю просто как воспитанный человек.

– Это ты-то воспитанный человек? Ой, уморил! Тем более помолчи в тряпочку, коммунист. И слушай пусть беспартийного, неграмотного, но более опытного по жизни товарища. Так вот, значит… как только ты после всех тех, про кого я говорил, появился в моих соседях, так и…

– И начал ты, дядя Вася, регулярно проигрывать в шахматы?

– Да научишься ты, наконец, когда-нибудь слушать собеседника, в отцы тебе годящегося не только по возрасту, а и по шахматному авторитету?!

– Хорошо, хорошо, хотя с обеда мы оба уже безнадёжно опоздали.

– Да всё равно бездельники вы там все в вашей конторе секретной, и ничего государство от твоего опоздания не потеряет. А я отбрешусь у себя как-нибудь, на работе меня моё начальство уважает. Значит, вот… как ты появился… в общем… если бы не твоя умница жена Эльвира, которая нам с моей старухой сразу пришлась по душе, и которую огорчать не хотелось бы, давно б я повредил твой безмозглый череп шахматной доской… сам знаешь, за что.

– Дядя Вася, ну не обзывай, пожалуйста, старухой такую милую женщину, как твоя жена, которая сто очков вперёд даст многим молодухам по красоте и стати. И перестань так упорно провоцировать скандал – всё равно не получится. В чемпионах среди соседей ты когда-то ходил, возможно, и справедливо. Но вряд ли только потому, что шахмат у тебя с доски никто не «тырил». Просто игроки они, скорее всего, были никудышные.

– Да, ты!.. Забываешься, щенок!

– Тихо, тихо, Василий Карпович… эпитетов неуважительных в мой адрес на сегодня, я думаю, хватит. Что же касается «практической полезности» того или иного твоего, дядя Вася, соседа, это ещё как сказать… Может в жизни статься так, что не череп ты мне захочешь повредить доской