Не ходи служить в пехоту! Книга 7. Северный ветер. Возрождение

– Нет. Она молчит, и я разговор не завожу.

– Будь внимателен. Я на связи.

Позвонил Игнатовичу и попросил не трогать Курдюмова.

– Посмотрим. Я сначала с ним нормально поговорю. Может, ты и прав. Что с этого чмыря взять!

Через несколько дней позвонил Игнатович. Рассказал, что они нормально с ним поговорили, «посидели» – у него тоже злоба прошла. Растаяла перед утилитарной житухой Курдюмова, максимально удалённой от высоких материй.

Вот так всё и вышло. Годы лечат раны. И я даже пожалел, что поступил так с Курдюмовым. Подумал, что мне надо было тоже просто сесть с ним и поговорить, выпить.

Забегая сильно вперёд, скажу, что думал так вплоть до 2014 года…

В 2014 году, после присоединения Крыма и Севастополя к России, В. Путиным и С. Шойгу было принято решение о том, что все украинские военнослужащие, желающие продолжить военную службу в Российской армии, сохранят воинские звания, полученные в Вооружённых силах Украины. Соответственно, после увольнения в запас эти люди будут получать российские военные пенсии согласно своим российским воинским званиям.

Ясно, что это решение чисто политическое.

Я знал, что таким образом Курдюмов стал полковником Вооружённых сил России (успел в своих этих ВСУ получить полковника), а в 2016 году стал военным пенсионером с российской военной пенсией – перед угрозой убыть для дальнейшего прохождения службы на Дальний Восток, а оттуда в командировку в Сирию. Как по мне, так опять предал. Сначала, в 1992 году, предал наш полк и офицеров, в 2014-м – свою любимую Украину, а потом – Россию.

Ну что тут скажешь?!

Тьфу! Мерзость.

Опять я не согласен с В. Путиным. Ничего с собой поделать не могу. Ну хоть тресни!

Логику политиков я очень хорошо понимал. Конечно, надо было всех приголубить, обнять и обогреть, не делать из них людей второго сорта, тем более изгоев. Понятно. И ещё много причин. Вот уж поистине матушка Россия – добрая душа.

Но и мою логику, а также таких, как я, понять нужно.

Во-первых, я отказывался видеть в рядах нашей армии людей, присягнувших СССР, потом Украине, а следом наплевавших на присягу Украине и с удовольствием перешедших на службу России, в третий раз приняв присягу. У этих людей была возможность не принять присягу Украине и приехать служить в Россию. Но они так в своё время не поступили. Как таких можно назвать? Более того, я уважал тех украинских офицеров-врагов, кто не изменил украинской военной присяге – это по-офицерски.

Во-вторых, я совершенно не соглашался с тем, чтобы эти люди сохранили воинские звания, которые у них были на Украине. Как они нам, в Российской армии, доставались?! Эх! Как хорошо прослужить почти всю жизнь в Крыму! А в Забайкалье не хотите? А на Северном или Тихоокеанском флотах, особенно в 90-е годы? А на двух войнах в Чечне? А на войне с Грузией? А в 90-е и даже нулевые годы в Дагестане? То-то и оно! И таких приравняли ко мне, к моим братьям! Не соглашусь НИ-КОГ-ДА.

В-третьих, я лично знал советских офицеров, отказавшихся присягнуть Украине. Знал, что в России их никто особенно не ждал. Но люди пошли на тяжелейшие испытания и обрекли на это свои семьи. Выстояли. Некоторые сложили свою жизнь на войнах или стали инвалидами. А сейчас этот, к примеру, капитан-инвалид получает грошовую пенсию, а Курдюмов – полковничью пенсию, как будто он всю жизнь в России служил. Как этому инвалиду в глаза смотреть?!

Вот в чём суть моего несогласия. Несогласия с В. Путиным. Ничего не могу поделать, несмотря на то, что он сделал такое важное для Родины дело. Но вопрос, как сделаны кое-какие «мелочи», имел значение. Ещё какое!

Лена всячески меня поддерживала. Говорила просто вычеркнуть этого Курдюмова из памяти. В тот вечер мы с ней хорошенько выпили и со всех сторон обсудили мою встречу с Курдюмовым.

Наконец, наступил вечер, когда мы решили с ней поговорить. Это был летний безветренный и безоблачный жаркий вечер – последний жаркий день в этом году. Завтра уже ждали дожди.

– Юра, так что там с твоим увольнением?

Я был полностью готов к этому разговору и к такому вопросу.

– Приеду и напишу рапорт на увольнение.

– Ого! Что вот так просто возьмёшь и напишешь?

– Не просто. Но надо решаться. Я все эти месяцы об этом думал. Тяжело решиться. Но когда-то надо. И ещё я хочу, чтобы ты знала: это только ради тебя! Ты меня упрекала в том, что я никогда не говорю красивых слов. Да, это так. Не моё. Но доказательством моей искренности являются дела. Вот тебе конкретный пример.

Лена очень внимательно посмотрела мне прямо в глаза.

– И всё-таки тебя что-то смущает.

– Давай не будем это ворошить. Стоит только начать, как я опять начну сомневаться, а там и до беды недалеко – останусь в армии.

Лена расхохоталась, но мне показалось, что была в её смехе ели заметная фальшь.

– Отлично! Когда тебя ждать?

– Не знаю. Уволюсь к ноябрю. Это вполне реальный срок. Дальше эпопея с загранпаспортом. Поскольку я имел доступ к сведениям, составляющим государственную тайну, то по закону, как я выяснил, оформление может занять до трёх месяцев. Далее – что там полагается при получении британской визы. Так что к весне, если никто меня на этапе согласования в выдаче загранпаспорта не зарубит.

– Ужас! А что тебя держать? Можно подумать ты какие-то великие тайны знал!

– Ты права. Что я знал? Фигня. Никому это не интересно, да и без меня это всё кому надо знают.

Лена опять посмотрела на меня внимательно, как бы пытаясь выяснить степень моей честности.

– У вас там делятся все эти уровни осведомлённости на цвета? У тебя какой цвет был?

Тут уже я посмотрел на Лену очень внимательным взглядом, видел, что и она его перехватила.

Это что же за игра в гляделки такая? Стоп! Терпи. Играем дальше. Мне нужна полная ясность.

Какие цвета? Что она там сочиняет? Хочет показать, что не понимает, какие у нас уровни допуска к гостайне? А может, действительно не знает? Не разберёшься пока.

– Не это главное. Неважно, какого уровня допуск. Можно иметь допуск самой высокой степени, но не иметь реального ознакомления с тем, к чему есть допуск, или иметь ознакомление со сведениями более низкого уровня. Тут будут смотреть, с чем ты фактически ознакомился, к чему фактически прикоснулся и актуальность в данный момент.

– Поняла. И что у тебя должно получиться?

– Ну, если я буду представлять интерес для спецслужб разных государств, не только для британских, меня не выпустят из России.

– Как? И долго тебя держать смогут?

– Пять лет. Дальше посмотрят, остаются ли сведения, с которыми я знаком, актуальными, и примут решение.

– Так могут и всю жизнь тебя здесь держать.

– Могут. Однако я тебе сказал, что вряд ли будут. Я в этом Генштабе никому не нужный клерк. Так что надеюсь, всё будет нормально.

– Подожди. Может так получиться, что ты из армии уйдёшь, а за границу тебя не выпустят. Так получается?

– Да. Есть такой вариант.

– И что мы будем делать в этом случае?

– Ты будешь ко мне приезжать. Будем по России ездить.