Психоделика. Книга для мертвых

Гарольд схватил его за шкирку и отбросил в сторону:

–Schei?e! – выругался он и добавил, указывая на меня, – этот человек не виновен!

– Гарольд спокойно!

–Если кто-то дернется, сломаю ногу! – на всякий случай предупредил грозный германский рыцарь.

Слуги мялись вокруг тела хозяина и выглядели заспанными. Кто- то крикнул капитана, и генуэзец важно прошествовал по палубе и завис над телом, внимательно его рассматривая.

Потом скривился и произнес:

– Хорошая работа! Сицилианская!

Неприятный, он ехал с компанией подобных ему субъектов, которые обычно отправлялись в Святую землю с целью пристать к крестоносному войску в качестве слуг, подручных мастеровых или легкой пехоты, поднялся и принялся шептать капитану на ухо. Эта публика сражалась неважно, зато мародерила со страшной силой и верой в себя. Я вынул кинжал и продемонстрировал тщательно отполированное лезвие капитану. Он оттолкнул неприятного и ощерился улыбкой:

– Я знаю. Что это не ты, гордый рыцарь. Ты убил бы его в поединке, а ты-то приятель, отчего решил, что этот человек виноват?

Глаза неприятного полезли на лоб:

– Так ведь я сам видел, как они ругались … пред тем…

– Этот рыцарь переругался со всей командой, – капитан указал на тело неподвижно лежащее у его ног, – и был пьян как свинья. – Я проведу расследование, пройдемте со мной для беседы, сэр – он довольно учтиво пригласил меня следовать за собой и гордо пошел прочь.

В каюте, когда мы остались один на один он сказал без обиняков:

– Тебя подставляют рыцарь…

Я усмехнулся:

– Надо полагать… – и добавил, – а почему вы мне помогаете?

– Потому, что так надо, – прямо заявил генуэзец, – за тебя хлопотали, и хлопотали щедро, так что можешь рассчитывать на меня до того момента, как войдем в порт. А большего знать не положено.

– Благодарю, – я слегка кивнул, – а это отребье?

– Проведу для них расследование, – зевнул капитан, – может быть, кого-нибудь повешу, им же по большому счету все равно. А мне тем более, так-то. А к этому с ухом присмотритесь. Скользкий тип…

– Глупец…

– Возможно так, а возможно и нет… – капитан предложил мне кружку вина и я не стал отказываться.

На том и расстались. Гарольд встретил меня и с неподдельной радостью на лице выслушал мой рассказ о том, что все подозрения сняты. Монахов нигде не было видно, они словно растворились, и неприятный растворился вместе с ними. Мы, спустившись в трюм и поболтав еще немного, стали устраиваться на ночлег, германец спросил:

– Думаешь, капитан найдет убийцу?

Я ответил резонно, мол, на все Воля Божия. С тем и отошел ко сну.

х х х

Часть 2. ТАРТАНОВАЯ АРМИЯ

Глава Х

Blackmore’s Night “Under A Violet Moon”

явь

Было холодно и неуютно. Неуютно здесь было всегда, особенно без водки, а вот холодно только зимой. Летом на камере ВОМД замечательно, когда наверху жара, а тут на тридцатиметровой глубине прохлада и тишина. Электричка проедет, сквознячок поднимет, и опять тихо. И освещение интим создает, потому что лампочек как всегда не хватает, а дневной свет сюда не проникает к сожалению моему величайшему. Еще было интересно, а найдет ли капитан убийцу. Прям детектива.

Почувствовав, что напарник отстал, я крикнул в темноту:

– Ты где?

На что вполне резонно мне ответили:

– В пизде, как свернешь, налево. Сейчас поссу…

– Ага, там хорошо сейчас,– отозвался я,– тепло и сыро. Где ж выключатель?

Выключатель нашелся на ближайшем шумогасителе. Я повернул ручку, и мутноватый свет от единственной лампочки напомнил о том, что человеческая цивилизация добралась все-таки и в этот забытый Богом уголок.

Из философии: сегодня я наконец-то понял, что значит выражение «кризис среднего возраста».

Это значит, что тебе сорок лет, на кармане у тебя сорок монет, что соответствует примерно, после последнего повышения цен на ликероводочные, бутылке водяры емкостью 0,7 и при этом никаких перспектив.

Окончив процесс, подал голос напарник. Он решил проявить свои нехитрые вокальные данные, выдав следующий перл:

Мандавошки по спине

Кто-то вспомнил обо мне…

Я против воли хихикнул. Ну, не припомню я такой песни! Хоть тресни. Простите, за неожиданную рифму.

– Ты опять импровизируешь, сволочь? – поинтересовался я.

– Ага,– радостно отозвался Александр,– А вот еще…

Когда мы зашли на двадцатый

Все ВОМДы включились на реверс,

Но я оставался спокойным,

Терпел и допил свою водку.

Потом появился Петрович

И стало без водки труднее