Поступь Мрака

– Помоги…

«Не слышу?»

– Ваня, помоги! Прошу тебя!

«Ну вот, а то: я не то имела в виду… Как маленькая…»

Говоря это, призрак менялся. Сначала увеличились руки, превратившись в огромные лапищи, потом торс – красивая девичья грудь, скрытая лёгким летним платьем, раздулась и порвала призрачную ткань, явив взгляду уродливые, но мощные узлы мышц пресса, грудины и плеч. Затем вытянулись и огрубели ноги, взрастив существо вверх на рост Юлии, а последней изменилась голова, завершив преобразование монстра. Перед девушкой стоял ужасный и дикий сэрил, от кого нет спасения на юге, рядом с Адовой пустыней. Однажды, когда охотники провозили клетку с монстром мимо замка в сторону Столицы, графиня видела такое существо. Юлия, было, в ужасе отшатнулась, но монстр тихо сказал:

«Подожди меня и… оденься! А то эти подонки так и будут бросаться на тебя! Время скорби ещё придёт, а сейчас нужно действовать».

И призрачная Ваня-сэрил, не касаясь мостовой, легко поплыла в сторону парадной залы, откуда готовились выскочить разъярённые солдаты короля.

Юлия устало пошла по грязным камням внутреннего двора к куче одежды, которую скинули девочки перед ужасным позором и смертью. Бельё всё ещё лежало на месте преступления. Буквально в нескольких шагах обгоревшие деревяшки напоминали о зверстве, учинённом, казалось бы, некогда благороднейшими людьми и защитниками справедливости в королевстве Тантара. Как они могли убить пятилетнюю девочку? Как они вообще смогли убить целую семью? Но…

Здесь Юлия вспомнила, чем занимался её отец двадцать лет назад, ещё до женитьбы на маме, и в страшной догадке прикрыла рот рукой.

Зло возвращается. Зло всегда возвращается к свершившему его, даже если оно творилось в вере об избавлении мира от зла.

А ведь Кардан ди Ванэско, возможно, убивал таких же девочек, когда они вместе с королём избавляли мир от ведьм в былые времена. Тогда у графа ещё не было ни жены, ни дочерей. И зло вернулось и ударило в первую очередь по самому невинному человеку в семье. По пятилетней Глории. А потом забрало всех, словно в напоминание о преступлениях отца…

– Что же ты наделал, папа? – прошептала девушка, заплакала, а потом, сжав губы, подняла сшитое из розового шёлка платье Глории, оторвала от одежды длинные лоскуты и перевязала раны и ссадины. Другие платья порвала на тряпки и отёрла с тела чужую кровь. Раны оказались не смертельными – как и думала Юлия, солдат не хотел убить её и даже сделал так, чтобы девушка не истекла кровью ранее, чем он исполнит свои похотливые фантазии. Что ж, его зло уже обернулось против него же. И Юлии вдруг стали безразличны крики ужаса и боли, доносящиеся из парадной залы, где сейчас Ваня устраивала кровавую жатву. Зло заслужило зло, ибо невозможно убивать и ожидать от окружающих прощения. Невозможно требовать от жертвы милости. Пусть теперь умирают в самых страшных муках, какие испытала её младшая сестра!

Перевязав раны, Юлия посмотрела на кучу платьев. Какое же выбрать? Но все они напоминали бы ей о матери и сёстрах, отчего девушка чуть не разрыдалась. И к тому же, скорее всего, графине придётся покинуть замок и начать скитаться по миру, чтобы выжить, а для этого придворные платья не годились. Нужно что-то более практичное, более неброское и крайне удобное для жизни в лесу, охоты и верховой езды. Взгляд зацепился за труп егеря, ещё не сброшенный в яму, и голая девушка решительно направилась к нему. Егерь был невысокого роста, поэтому подвязать и заправить слишком объёмную для фигуры Юлии ткань не составит труда.

Не обращая внимания на вопли ужаса и боли, доносящиеся из замка, где призрак её сестры убивал и калечил солдат короля, Юлия оделась и окинула взглядом внутренний двор замка, конюшни, стойла, да и склады с сеном и мукой, и кузню. Всё было поломано и растерзано, словно в замке орудовали варвары с северных пустошей. Дикие и глупые, безумные и злые на любое достижение более умных людей. Ведь могли не ломать, а захватить себе. Бессмыслица.

Вот точное слово. Полнейшая бессмыслица.

Кони безмятежно жевали рассыпанное по площади сено. Среди них гулял отцовский жеребец – гнедой красавец Корин. Иногда он поворачивался и смотрел блестящими в свете лун глазами на Юлию и вопросительно ржал, словно спрашивая, что происходит и куда делся граф?

А Юлия не могла ответить. Дрожа, будто осенний лист на стылом ветру, девушка подошла к краю выгребной ямы и долго всматривалась во мрак, откуда выбралась совсем недавно. Граф там. Во мраке. И никогда уже из него не вернётся. Старый, матёрый воин короля – Кардан в один миг стал ренегатом и предателем, когда того захотел Эльмир Третий. Ведь не просто так король повелел убить старого друга и соратника в боях с нечистью. От простой прихоти таких друзей не предают. А король сделал это, что совсем не значит, будто королю так себя вести позволяет его весомый высший ранг, нет. Скорее здесь нечто другое. Ранг не убивает, это делают люди. Ранг лишь наделяет большими возможностями. Так что же сучилось, раз король забыл друга?

Юлия помотала головой не в силах понять мотив Эльмира Третьего. Даже если у него были счёты с отцом, то какого рожна король убил всех остальных?

Ведь из мрака, кроме Юлии, не выбрался никто…

Графиня Мария ди Ванэско любила и почитала короля, словно родного брата своего мужа. Она всегда с особым интересом слушала рассказы о подвигах мужа в обществе Эльмира Третьего и приветливо встречала короля в те времена, когда тот не гнушался приехать в гости. Но то было слишком давно, чтобы Юлия помнила такие встречи. И вглядываясь во мрак ямы, на фоне которого проступали очертания материнского лица, девушка, как ни пыталась, не могла понять причины, позволившие королю лишить жизни эту трудолюбивую и достойную женщину, вырастившую семь дочерей и ведущую хозяйство вассала короля ди Ванэско на десять с лишним тысяч душ. Отец им занимался меньше, всем заправляла Мария. Теперь в графские земли точно придёт упадок, ведь король, разорив гнездо, не оставил никого взамен.

Бессмыслица…

А что королю сделала семнадцатилетняя Лилия, мягкая и нежная, словно трава по весне? Разве девушка виновата в том, что её руки добивался Ильрик Вронский? Это ведь он пришёл в замок её отца и хотел взять в жены дочь графа. Не наоборот же? Да и чем лёгкая и хрупкая девчушка, любящая балы и нескончаемые танцы, задела короля?

А пятнадцатилетняя Карла? Полная, но приятная лицом девушка любила астрологию. Она сутками пропадала в библиотеке и корпела над собранными там книгами, особенно над «Тайной звёздных предсказаний», которую отец когда-то давно привёз из похода. Карла ночами просиживала у телескопа на северной башне и силилась узнать судьбу у звёзд, но вот о своей скорой смерти так ничего и не узнала. Чем она оказалась достойна горы трупов во мраке выгребной ямы?

Вспомнилась худая и нестройная одиннадцатилетняя Люсия. Хрупкая, словно лучина для розжига свечей. В детстве она частенько забегала к Юлии и долго, и упорно канючила у девушки, чтобы та научила маленькую в то время, шестилетнюю девочку «приёмчикам рукопашного боя и методам драки с холодным оружием». Старшая же сестра видела недовольные взгляды отца, когда Люсия – ей всего шесть тогда было – к ней приставала, и всегда отрицательно мотала головой, отказывая очень хрупкой, но весьма боевой сестре в любых знаниях о войне. Жаль, может, сейчас ей это пригодилось бы… Хотя вряд ли одиннадцатилетняя девочка смогла бы что-то серьёзное противопоставить опытным и весьма злым воинам короля. Лишь разозлила бы и долго мучилась, а так… смерть, надо думать, наступила быстро.

Там же и умная, и начитанная Сесилия девяти лет, и Юстифа – шести… Эх, последние пять лет после внезапного и очень неожиданного отказа отца учить Юлию военному искусству несмотря на то, что граф учил её уже целых девять лет, девушка очень много времени посвятила младшим сёстрам. Она помнила их живых и смеющихся, проказничающих и гневно выясняющих отношения, настоящих…

Юлия от горя закрыла лицо руками и затряслась много сильнее от нахлынувшего горя.

А пятилетняя Глория? За что так с ней? Зачем было заживо сжигать девочку? Юлия не могла поверить, что этот ужас произошёл с её семьёй. И лишь одна она осталась в живых. Зачем? Ответ напрашивался сам собой.

Отец когда-то учил Юлию фехтовать. Пришла пора вспоминать давно забытое. И ещё в отличие от всех она могла видеть и разговаривать с призраком своей сестры, погибшей в далёком детстве. А призрак мог убивать не хуже острого клинка. Наверное, это судьба. Юлия сжала губы и вытерла слёзы, прошептав прямо в чернильный мрак общей могилы:

– Я отомщу за вас, чего бы мне это ни стоило!

Затем Юлия посмотрела на силуэт замка, обрисованный светом двух лун. Родное место вмиг опустело и остыло, будто умерло вместе с отправившимися к праотцам обитателями. А может, душа покинула замок и ушла скитаться, чтобы найти более безопасное место? Или она будет незаметно преследовать графиню, чтобы осесть вместе с ней где-нибудь в новом замке, который уж точно окажется домом? Впрочем, если такой исход возможен, то до него слишком далеко.

Юлия чувствовала, что события, словно спиральная пружина часов, только-только начали раскручиваться. Надо готовиться к чему-то очень плохому…

Глава 5

Шум борьбы, доносящийся из замка, постепенно стих, и сквозь распахнутые обитые железом двери валил дым, а на фоне слабого света факелов показалась огромная фигура сэрила. Монстр, не торопясь, вышел из парадной залы и прошествовал к уже одетой в усменные штаны и камзол Юлии, на плечи которой была наброшена куртка из мягкой кожи лесной лани, а на голове треугольная шапка с пером Оникса прятала длинные девичьи волосы от излишне пытливых глаз.

«Отменно оделась, – заметила подошедшая Ваня, и одной рукой бросила к ногам Юлии отцовский меч и лёгкий саранкийский лук с колчаном, полным стрел. – Теперь в тебе трудно разглядеть девушку. Скорее недоразвитого юношу… Но ведь в щуплом теле труднее распознать воина. И враги неприятно удивятся, если ты ответишь им на агрессию. Верно?»

– Я уже пять лет не тренировалась, – флегматично отмахнулась девушка и поинтересовалась: – А этого нельзя было прибить, как и остальных, на месте? – Юлия указала на мужика, которого призрачный сэрил волочил за ногу по камням внутреннего двора. На вопрос девушки призрак легко поднял солдата повыше, и Юлия не смогла сдержать гневный возглас.

«Это ведьмак. Энцо Барвоа. Он лишился чувств, когда невидимая я передвинула в его присутствии стул. В общем, так себе ведьмак. Ведьм может лицезреть только в беззащитных девочках. А когда происходят удивительные вещи, теряет сознание, как чувствительная дама».

– Ну и придушила бы… – Юлия не верила, что может произносить такие слова, пока они сами не вырвались изо рта. Минута в обществе мёртвых на краю погребальной ямы способна изменить взгляды любого.

«Нельзя, он нам нужен. Ценный источник знаний, иначе, как нам понять, что творится в королевстве?»

– Тогда брось его пока, – махнула рукой Юлия, – нам надо решить, что делать дальше.

«Я уже кое-что совершила».

Ваня уронила Энцо и указала на вход в парадную залу, откуда валил густой дым. Замок ди Ванэско горел в очистительном огне, как того и хотел король. Правда, вместе с ещё живыми солдатами, застрявшими на верхних этажах. Юлия едва кивнула в знак одобрения, как Барвоа ожил. И только он ударился о землю, как неожиданно вскочил и бросился на Юлию с тонким и острым кинжалом в руке. Но к его удивлению рука ведьмака застыла вблизи девушки и, как мужчина её ни напрягал, не могла сдвинуться с места.

– Ведьма! – прошипел он. – Истинная ведьма!

– Ты вновь ошибся, ведьмак! – презрительно сказала Юлия и подняла пустые руки. А потом девушка спросила у кого-то за правым плечом мужчины. – А он точно нам нужен?

«Да».

– Тогда сделай ему что-нибудь, – попросила Юлия и уставилась в полные ужаса глаза Энцо. – Чтобы не тыкал острыми предметами по сторонам. К тому же отец обещал ему возмездие…

– Я-я-я… н-нэ-не буду… – заикаясь начал Барвоа, но здесь его рука, держащая стилет, резко изломилась в локте назад, и незадачливый ведьмак заорал от боли, а потом и вовсе затих, лишившись чувств.

– Ты права: так себе ведьмак, – кинула Юлия, носком мягкого ботинка пнув острый стилет. – Там короля не видела?

«Можем подняться на южную сторожевую башню ворот и оглядеться».

– Хорошая мысль, – согласилась Юлия, потом добавила: – Я поднимусь, а ты здесь за Барвоа посмотришь?

«Давай к Корину его привяжем. Твой отец умел тренировать боевого коня. Если Энцо очнётся и попытается освободиться, Корин знает, куда бить копытами, чтобы успокоить ведьмака».