Аллегро с Дьяволом – II. Казань

– Гранатами огонь!! – крикнул он дальше и уже потом швырнул гранаты. Душманы сначала залегли, а потом отошли. Установив минометы, они начали обстрел высотки. Кок опустился на дно окопа, стараясь представить себя мышкой, в которую очень трудно попасть.

– Зема, тебя зацепили, суки! Давай перебинтую. Раздевайся, – раздался над ухом голос Перца.

Кок остался в одной тельняшке. Перец быстро и умело перевязал его.

– Ниче, земеля, до свадьбы заживет! – сказав это, Перец чуть не хлопнул сгоряча друга по раненому плечу.

– Откуда столько «духов» набежало, интересно? Отмахаемся, как думаешь? – задорно спросил он Кока.

– Не знаю, зема. Без базы вряд ли устоим, а она что-то молчит пока, – озабоченно ответил тот, к чему-то прислушиваясь. А потом выглянул из окопа.

– Идут, суки! – закричал он и припав к пулемету стал крыть длинными очередями, патроны быстро кончались.

Приходилось часто менять позиции. Помогало слабо, «духи» быстро вновь накрывали их плотным огнем.

– Перец, дуй за патронами, у меня последняя коробка, и гранат захвати, – крикнул Кок и снова дал очередь. Заметив краем глаза продолжавшего сидеть Перца, заорал на него:

– Че ты лыбишься, урод? Давай… за патронами… – закончил он уже упавшим голосом.

Точно посередине лба у Перца была красная точка, из которой точно на нос сбежала тонкая струйка крови. Только после этого Перец отвалился к стене окопа. Даже смерть не стерла улыбку с его лица, и казалось, что он усмехается и над ней. Для Кока будто выключили звук, и в совершенно, вот уж действительно, мертвой, тишине он услышал голос друга, который медленно пропел:

– Что-то мою пулю… Долго отливают…

– Вот и отлили твою пулю, земеля, – Кок протянул руку и закрыл Перцу глаза.

И тут же грохот боя обрушился на него так, что он даже вздрогнул.

– Прощай, Марат, – помедлив еще пару секунд около друга, Кок побежал за патронами.

На ходу отстегнув пустую коробку, он влетел в «арсенал». Зарядив пулемет, схватил еще две коробки и только сделал шаг на выход, когда рядом с вагончиком, перед самым выходом, разорвалась мина. Кока швырнуло вовнутрь, сверху на лицо упал цинк с патронами и он потерял сознание.

Мазута почти полностью расчистил южную сторону, по крайней мере «духи» больше не подавали признаков активности.

– Так, у нас вроде чисто, как там с других сторон, интересно, – спросил сам себя лейтенант Смирнов, и тут же выругался. – БТР и БМП мешают, один горит, другой дымит – ни черта не видно. Но, похоже, основные удары с флангов, надо помочь ребятам. Семка, давай на западную сторону.

– Под гранатометы подставимся, командир, – испуганно возразил механик-водитель.

– Выполнять!

Танк развернулся и пошел вдоль окопов. Выйдя на западную сторону, тут же дал залп осколочным снарядом, сметя два минометных расчета. Пулеметчик, Стас, бил длинными очередями, не давая противнику подняться. Вот тут бы остановиться, да развернуться к противнику лобовой броней, но танк, повернув башню примерно на сорок пять градусов, медленно продолжал идти вдоль позиций. Мазута успел дать еще три залпа, когда в бок танка один за другим ударили три гранатометчика. Танк замер, замолчав. Открылся башенный люк, оттуда повалил дым. Кто-то, кажется лейтенант, попытался выбраться. Показались руки, потом гермошлем, но сил не хватило, и танкист упал обратно. Механик-водитель смог выбраться, но не успел сделать и пяти шагов, как получил очередь поперек груди. Выронив автомат и раскинув руки, будто собрался обнять землю, он рухнул на камни

Когда «духи» во второй раз пошли в атаку, на северной стороне их снова встретил огонь БМД. Каменный «щит» принял на себя несколько ударов гранатометов и был почти разрушен, но БМД был пока цел. Байкал скосил еще десятка полтора моджахедов, когда БМД все-таки подожгли. Байкал продолжал стрелять, хотя из-за огня и дыма мало что видел, он продолжал вести огонь до тех пор, пока еще один взрыв не выбросил его из жизни.

Пастух стрелял короткими очередями. Когда очередной рожок опустел, он зарядил последний и прислушался. С его западной стороны отвечал только один автомат с другого конца траншеи. «Черт! Неужели всех положили? – пробил его ледяной озноб. – Что вообще происходит?»

В это время на их сторону вышел танк, сразу заставивший «духов» залечь.

– Так, Василий, ты пока тут повоюй, а я посмотрю, что, собственно, происходит.

Пастух побежал по траншее. Сначала он наткнулся на Кузю, лежавшего с окровавленным лицом. Наклонившись, Пастух попытался нащупать пульс – пульса не было, и он побежал дальше. Следующим сидел Перец. Вступившая в свои права смерть все-таки стерла улыбку с его лица. Перец сидел, прислонившись к стенке. Он выглядел непривычно серьезным, таким его Пастух еще и не видел. Смерть сняла с него маску шута, а каким он был под маской на самом деле, уже не узнаешь. Наверно поэтому горечь потери была еще сильней.

– Ох, ребята, ребята! Что же вы делаете? Куда ж вы все уходите? С кем я домой-то возвращаться буду?

В это время душманам удалось подбить танк, и они снова пошли вперед. Выхватив последнюю гранату, Аркадий, сильно размахнувшись, швырнул ее в «духов», до которых было еще не меньше метров восьмидесяти, в надежде хоть чуть-чуть их затормозить.

– Черт, да куда же Куница пропал? – выпустив в наступающих пару коротких очередей, он побежал к «арсеналу».

Взлетев на высоту, он сразу увидел, что палатка второго отделения валяется порванной тряпкой. Посреди того места, где она когда-то стояла, валялась разбитая взрывом рация. Рядом лежал Цветочник. Взрыв раскидал ребят и койки. Увидев Наташу, лежавшую в углу, Пастух подбежал к ней, а вдруг… Но этой слабой надежде не суждено было сбыться. Наташа вся была в крови. Осколки не пощадили ни тело, ни руки, ни ноги. Только лицо, спокойное и какое-то светлое, было совершенно чистым. Подойдя к ней, он присел, ноги превратились в студень и не хотели держать враз потяжелевшее тело. Он погладил ее по волосам, закрыл глаза. «Не надо было, милая, тебя спрашивать, а хватать в охапку и в вертолет. Покричала, побрыкалась, поплакала бы – не беда, зато сейчас живой была бы». Пастух застыл на корточках и все гладил медленно и нежно Наташу по голове.

Стремительно светало, новый день предъявлял свои права. И тут над высотой разорвались осветительные снаряды – это база напоминала о пропущенном сеансе связи.

– Вот и «будильник», а мы уже давно не спим, – равнодушно и немного приторможенно проговорил Аркадий, продолжая гладить Наташу по голове. – Еще через три минуты начнут лупить пушки, а потом вертушки и ребята на броне. Жаль, поздно…

Еще вчера Пастух, казалось, не чувствовал к Наташе ничего, кроме легкой симпатии. Скажи ему, что он ее полюбил, так ведь на смех поднял бы, а если бы это сказал Перец, в своей восхитительно-деликатной манере, так по физиономии точно бы получил.

Ну поприжал за сараем, и что? Еще до армии Аркадий был твердо убежден, что «половое сношение не повод для знакомства». Сколько их таких у него было? И вот пойди же ты: Наташу убили, и сердце сковало льдом, и стало незачем жить и воевать, стало все равно, чем кончится этот бой, да и вообще все…

«А ведь и не поговорили даже ни разу, – обожгла Аркадия неожиданная мысль. – Да что там не поговорили, пара слов, там, за вагончиком, и ВСЕ!»

– Господи, да когда же ты меня-то заберешь? Я уже устал хоронить других!! – закричал он в небо.

После того, как разорвались осветительные снаряды «будильника», то ли зная, что будет дальше, то ли случайно, но «духи» в едином порыве, бегом, в полный рост бросились к высоте, продолжая поливать окопы свинцовым дождем. Встречать их было почти некому. Они перепрыгивали через окопы, не обращая особого внимания на еще живых и сопротивляющихся десантников. Пользуясь этим, Леший, орудуя штык-ножом, положил двоих и вогнал его в сердце третьему, когда очередной моджахед, перепрыгивая через окоп, даже не остановившись – мимоходом – послал ему в спину очередь. Следующий шаг стал для него последним: штык-нож Лешего вошел ему в шею, аккурат под ухом. Прежде чем закрыть глаза, Леший успел еще улыбнуться и лишь потом, прямой как оловянный солдатик, упал на спину.

Аркадий все еще гладил волосы Наташи, когда сработал «сторож», руки сами – быстро, но аккуратно отложили голову девушки и схватили автомат. В ту же секунду, с восточной стороны, на высоту стали проникать «духи». Как тараканы из всех щелей, через проход, через разрушенный местами дувал, а то и перелезая его.

Пастух бросился к южной стороне, выпустив на ходу остатки патронов. Влетев в траншею, он бросился к своей, западной стороне. Почти сразу наткнулся на Скворца. Похоже, тот погиб в первые минуты боя. Аркадий нашел у него три рожка и еще один отстегнул от автомата. Менять оружие он не хотел. Потому что свое оружие – это СВОЕ ОРУЖИЕ! Там же он нашел две гранаты. Вставив рожок, на ходу рассовывая это богатство по карманам, он побежал дальше, пытаясь зайти в спину «духам», прошедшим на высоту с запада.

Над головой ударила очередь, кто-то все-таки бросился за ним в погоню. «Долго думаете, ребята!» – усмехнулся он, послав очередь в ответ. Из прохода выскочило несколько «духов», устраивать дуэль было чревато и Пастух просто швырнул в них пару гранат, после чего скрылся за угол траншеи. Но еще до этого он услышал восторженное: «Аллах Акбар!!»

Едва завернув, увидел моджахеда с черной всклокоченной бородой, который перерезал горло лежащего на земле Марадонны. Похоже, тот был уже мертв или серьезно ранен. Аркадий автоматной очередью опрокинул «духа» на спину, но опоздал. Моджахед успел перерезать парню горло.

В это время, так и не дождавшись выхода на связь высоты, в бой наконец-то вмешалась база, и вокруг высоты загремели взрывы, а «духи» еще перепрыгивали через окопы, стремясь быстрей оказаться на высоте, не сообразив в горячке, что в окопах гораздо безопасней.

Став как на картинке «Стрельба из положения стоя», Пастух стал расстреливать отставших «духов» короткими очередями, словно на стрельбище. Ему удалось отправить к праотцам пятерых моджахедов, когда, полоснув окоп очередью, на Пастуха прыгнул шестой. Аркадия словно кувалдой ударило в правый бок и откинуло к стенке окопа, но и его ответная очередь откинула нападавшего. Пастух посмотрел на быстро намокающий бок и болезненно поморщился: «Еще одна дырка, они, похоже, решили, что я из резины».

Он хотел было перезарядить автомат, когда узнал последнего, только что убитого им «духа». Это был Гасан, тот самый председатель ячейки НДПА в кишлаке, лежащем за их спиной. Встречались они лишь однажды, когда Пастух три недели назад прибыл из госпиталя на базу…

…Выпрыгнув из вертолета, Аркадий спросил у одного из подбежавших разгружать «вертушку» пехотинцев:

– Где штаб десантного батальона?

– Иди по дороге, – махнул тот рукой, показывая направление, хотя нужды в этом не было – дорога была одна. – С того края базы, с правой стороны ваш штаб, увидишь.

– Спасибо! – поблагодарил его Пастух.

«Меня послали, и я с благодарностью пошел», – подумал он, криво улыбнувшись.

Подходя к штабу, он увидел комбата – Батю. Тот разговаривал с каким-то декханином. Точнее, говорил больше афганец. Говорил явно горячась и при этом бурно жестикулируя, а хмурый Батя скупо и неохотно отвечал, пару раз пожав плечами.