Аллегро с Дьяволом – II. Казань

– Да нет, что мне тебя пугать? Ты старый, смерти не боишься, да и убивать я буду не тебя, а твоих молодых братьев. Как думаешь, сколько я успею отправить на тот свет ваших парней, прежде чем сам погибну – двоих-троих? Что вы выиграете от их и моей смерти? Мало чести забить толпой одного, а я, если надо, могу извиниться перед черными братьями еще раз, публично. Мне кажется, вам от этого будет больше пользы, чем от моей смерти.

Старый Том усмехнулся наивности Конюха. Он долго молчал, не сводя с него взгляд.

– Убить можно и ножом в спину. Пикнуть не успеешь, – ответил старик, продолжая рассматривать Конюха.

Конюх откровенно растерялся перед таким аргументом. Старый Том удовлетворенно ухмыльнулся.

– Хорошо, – выдал он наконец. – Иди, я подумаю над твоими словами.

Старый Том и сам бы не мог ответить, чем ему понравился этот белый из далекой страны. Официальные СМИ много лет ругали эту страну-врага. Старый Том уже давно не верил СМИ. Правда, последнее время эта страна вдруг стала другом – перед тем как перестала существовать. Вряд ли это было простым совпадением. И еще Старый Том помнил отзывы великого Мохаммеда Али о посещении СССР.

Ответа от него Конюх так и не получил, темная молодежь задирала его, но нападать перестали.

Тем не менее, до последней секунды своего пребывания в тюрьме он был в напряжении и почти все время проводил, занимаясь в спортзале – так, на всякий случай. Может, это напряженное ожидание нападения и было наказанием, выбранным Старым Томом за неосторожно брошенное слово? Кто знает.

После выхода из тюрьмы он сжег свой бывший магазин. Поступок глупый и бесполезный: во-первых, он знал, что экс-супруга давно продала его, а во-вторых, магазин, конечно же, был застрахован. Но глядя на пылающий магазинчик, он испытал «чувство глубокого удовлетворения», как говорил когда-то старый, а по большому счету и последний вождь Союза. Если честно, то в магазин он вломился ради 50 000 долларов, которые припрятал под кафелем в подвале «на черный день». Забрав деньги, он не стал задерживаться в Вашингтоне и быстро уехал в Техас. Почему именно туда? Да просто сел на первый попавшийся автобус и уехал.

3

Приехал он в город, название которого ему показалось забавным: Лаббок. Снял комнатенку и стал искать работу. С большим трудом, после трех недель поисков, он устроился на бензоколонку, где проработал год. «Всю жизнь мечтал о карьере дворника», – язвил он над собой. Но тем не менее, год он добросовестно отработал в надежде, что это будет замечено и он сможет устроиться на более приемлемую работу. Серж практически не пил, так, по выходным чуть расслаблялся в баре недалеко от дома.

И вот три дня назад его уволили, и все надежды пошли прахом. Третий день он заливал горе виски. Людей в баре сегодня было немного, и он сразу заметил, что пришедший минут пять назад и севший за столик в углу мужчина наблюдает за ним. Впрочем, это открытие не смутило Конюха – он уже стал вроде местной достопримечательности.

Некоторые посетители специально приходили посмотреть «как пьют по-русски», полными бокалами. Благодаря чему он получил неплохую скидку на выпивку.

Он довольно сильно успел набраться, когда в бар вошли пять негров. Тьфу ты, черт, опять – афро-американцев надо говорить, елы-палы. Надо все-таки завязывать с этой привычкой называть их неграми, мало что ли было неприятностей в тюряге, так и на бензоколонке все началось из-за этого…

…В тот день он мыл, как обычно, полы в магазинчике при бензоколонке, когда подъехали две фуры. Из кабин одновременно выскочили два черных парня, один пошел заправляться, а второй направился в магазин.

И как Конюха угораздило оставить ведро с водой около двери? И этот тоже хорош, как можно было не увидеть ведро через стеклянную дверь? Но что теперь поделаешь. Что случилось, то случилось.

Долговязый чернокожий парень резко распахнул дверь магазина, и полведра грязной воды оказалось на уже вымытом полу. Увидев это безобразие, Конюх, естественно, высказался в его адрес – высказался чисто по-русски. Неясно, понял ли тот насчет матери, но слово «негр» понял без сомнения.

– Кого ты негром назвал, белая обезьяна? – закричал он и размахивая кулаками бросился на Конюха.

Поняв, что объясняться и извиняться просто не осталось времени, тот, перехватив и вывернув руку, вытолкал долговязого из магазина. Конюх еще надеялся избежать драки. К сожалению, на этом все не кончилось – от грузовика на помощь долговязому уже заспешил второй водитель, с какой-то железкой.

Конюх с сожалением, проклиная язык, отключил коротким ударом долговязого и приготовился встретить его приятеля, когда заметил подъезжающего владельца бензоколонки. По взгляду Сэма он безошибочно прочитал приговор: уволен! От нахлынувшей обиды он с трудом сдержался, чтобы ни переломать негру кости. Поднырнув под руку с железякой, он сначала проверил на прочность пресс парня (так себе пресс оказался), а уж потом ударом в висок нокаутировал его.

Разговор с Сэмом ничего не дал.

– Тебя наняли мыть полы, а не избивать клиентов, – ответил тот категорично и рассчитал Конюха.

Все надежды найти приличную работу в Лаббоке пошли прахом. Конечно, это был не конец жизни, и пятьдесят тысяч «на черный день» были еще целы, сумма даже несколько увеличилась. Он уже решил, что поедет в Нью-Йорк, поселится на Брайтон-бич – среди своих выжить будет легче, верил он. Да, жизнь еще не кончилась, но было обидно, и он пил с горя, как всякий русский человек…

А негры, оказывается, обиделись на него не меньше, чем он на жизнь, и приехали разбираться впятером. Первым на него налетел все тот же долговязый парень, которого он первым отделал на бензоколонке – похоже, ему понравилось. Но и в этот раз из затеи набить морду Конюха у него ничего не получилось. Он с разбегу споткнулся об оживший вдруг стул, сам бросившийся ему в ноги, и трижды ударился о кулак Конюха, заботливо придерживающего его за грудки. Но бывшему десантнику пришлось отпустить долговязого, ввиду того, что лица и действия его дружков выражали явную агрессию. В результате чего лоб долговязого встретился с полом, ознаменовав сие событие радостным и звонким стуком. Схватив все тот же стул, Конюх опустил его на голову ближайшего противника, отправив обоих на пол. Третий парень попытался ударить его ногой в голову. Бил со знанием дела, похоже, его когда-то этому учили. Но то ли учили давно, то ли ученик попался никудышный. В общем, как сказал когда-то Куница – «На мешках получалось». Конюх пока еще не был мешком и, перехватив ногу, от всей души пнул парню между ног. Издав рев, подходящий скорее раненому носорогу, чем человеку, негр – точнее афро-американец – рухнул на пол, держась обоими руками за место, где бушевала боль.

Увернувшись от стула, которым в свою очередь попытался ударить его парень под четвертым номером, Конюх встретил ударом пятки в лоб пятого, и только после этого сломал нос четвертому. Одновременно с падением на пол последнего тела раздались радостные звуки сирен копов, которые стремительно приближались.

«Оперативно работают, черти», – невольно восхитился Конюх и вопросительно посмотрел на бармена, белого парня, между прочим. Тот, проявив расовую солидарность, молча кивнул на служебный выход, ведущий на соседнюю улицу. Да, как ни крути, а звание постоянного клиента все же дает определенные преимущества. Уже у выхода он перехватил взгляд посетителя, сидевшего за крайним столиком: тот был явно чем-то доволен.

Выбравшись на улицу, Конюх отправился домой, попутно купив литровую бутылку виски.

На следующее утро Конюх немало удивился, когда проснувшись от звука открываемой двери увидел вчерашнего наблюдателя, входящего в его комнату. Он совершенно точно помнил, что закрывал дверь на замок.

В свою очередь Джо, а это был именно он, тоже был сильно удивлен, увидев направленный ему в лоб Desert Eagle.

– А вы очень чутко спите, мистер Малахофф. Мне показалось, что я вошел почти бесшумно, и вы после вчерашних событий не проснетесь, – засмеялся он с небольшим смущением, попытавшись его спрятать за восхищением.

– Тюремная привычка. Зачем вы вообще пришли, если были уверены, что я сплю?

– Чтобы быть приятно удивленным в обратном. Это я вчера подсказал тем парням, где можно найти вас, мистер Малахофф, – сказал Джо, беззастенчиво рассматривая Конюха. Его фамилию он произносил медленно, как бы смакуя незнакомое слово. – Я даже подсказал им не нападать на вас сразу, а подождать, когда вы напьетесь. Эти водители так удачно появились, жалко было упускать такую возможность.

Конюх отреагировал на это только тем, что ствол пистолета, начавший было опускаться, вернулся в исходное положение.

– Вы не спросите, зачем я это сделал? – неискренне удивился Джо.

– Вы уже начали, рассказывайте дальше, – спокойно ответил Конюх, мельком взглянув на бутылку виски.

Там, как всегда в таких случаях, оставалось грамм сто «огненной воды» – на опохмелку. Если бы не незваный гость, то он с радостью и немедленно употребил бы их по назначению.

– Хотелось посмотреть, на что способен бывший лейтенант русского десанта в таком состоянии.

Говорил гость спокойно, совершенно, казалось, не обращая внимания на оружие.

– И вчерашний результат, и ваша сегодняшняя реакция меня вполне устраивают, мистер Малахофф. У меня к вам предложение. Вас, как я слышал, уволили с работы, которая, впрочем, явно не подходила для такого человека как вы.

– Что за работа? – мрачно спросил мучимый похмельем Конюх.

Кроме того, он уже давно перестал верить в подарки судьбы и сильно сомневался, что утренний гость предложит что-то стоящее.

– Я хочу предложить вам работу моего телохранителя. Пока… Ну, а дальше видно будет. Согласны?

– Сколько? – без энтузиазма спросил Конюх и, плюнув на все приличия, одним большим глотком осушил остатки виски прямо из горлышка. И чуть не поперхнулся, когда Джо назвал сумму, равную чуть ли не годовому заработку на бензоколонке.

– Это за сколько? – уточнил он осторожно.

– За месяц. Как я знаю, в России зарплату платят не раз в неделю, а раз в месяц, – ответил Джо, и по-своему растолковав недоверчивое выражение лица Конюха, добавил: – Это вначале, потом, если вы оправдаете мое доверие, то будет больше. Кроме того, у вас отпадет необходимость снимать жилье и тратить деньги на пропитание. Жить вы будете на моем ранчо. Итак, вы согласны?

Конюх поверил ему. И хотя предложение было явно «с душком», собрав все чувства в кулак, чтобы не закричать от восторга, он сдержанно ответил:

– Да.

– В таком случае собирайтесь. Вы немедленно переезжаете из этого клоповника ко мне, и сегодня же приступаете к работе.

Так он стал телохранителем Джона. Впрочем, это только так называлось – телохранитель, на деле «цепной пес» куда больше бы соответствовало действительности. Джо был главой секты сатанистов. Это не был филиал Церкви Сатаны, официально зарегистрированной в США. Джо не хотел ни с кем делить власть, и организовал свою секту. Странные порядки были в ней. На сборищах сектанты сначала курили легкие наркотики, потом пели песни о никчемности жизни и величии смерти и конечно же, напившись «Свободы», вызывали дьявола. Вызовы почти всегда были успешны, что не было удивительным, учитывая состояние вызывающих. Обряд завершался непременными танцами вокруг полуразвалившегося гроба. Многие танцевали голыми, а заканчивалось все неизбежной оргией.

Сектанты вносили в кассу секты довольно приличные деньги. Кроме того, рано или поздно «старые» члены секты переселялись на ранчо Джо, предварительно передавая ему все права на свое имущество и сбережения. Уже через месяц Конюх понял, что заставляло их так поступать.