Аллегро с Дьяволом – II. Казань

– Не тушуйся, – подбодрил его Гусев, – ибо солдатский закон гласит: подальше от начальства, поближе к кухне. Будешь зваться Коком – повар, без пяти минут в тельняшке.

Развернувшись, Гусев с кислой миной прошел вдоль строя стройбатовцев и вновь остановился около Кока.

– А это что? Очкарики да недомерки. Вот боец так боец! – похлопал он Романа по могучей груди.

– Чем больше шкаф, тем громче падает! – опять, как обычно, не смог промолчать Марат, у которого постоянно возникали проблемы из-за языка. Он был из породы «Убить вы меня можете, но замолчать не заставите».

– Так, это у кого там голос прорезался? – покупатель развернулся и подошел к Марату.

Несмотря на прохладную весеннюю погоду, стриженный наголо Марат был без шапки. Подошедший прапорщик насмешливо посмотрел сверху на его отдающую синевой макушку.

– Ну, здорово, лысый огурец.

– Ага… здоровей видали.

– Ты только на язык так смел или как? А в десант пойти не испугаешься?

– Это пусть десант не испугается.

– Коли так… Давай, бритый баклажан, переходи в тот строй, посмотрим в учебке, что ты за фрукт, – усмехнулся многообещающе «покупатель».

– Красный перец! – отрекомендовался Марат.

– Красный – значит наш. Правда, перец не фрукт, а овощ, да и длинновато получается, будешь просто – Перец! – «окрестил» его прапорщик и, все еще с сомнением разглядывая, добавил: – Боюсь, легковат ты для прыжков с парашютом. Ну да ничего, пока до парашюта дело дойдет, откормим, поправишься. Физическая нагрузка и режим сделают из тебя человека, – категорично предсказал «покупатель».

– Условная судимость, – сказал негромко Соловьев, протягивая папку с документами Марата, и вопросительно посмотрел на Гусева.

– Ну, значит и перевоспитаем заодно! – ответил тот уверенно и забрал у Соловьева документы.

Так и попал Марат в десант, став попутно Перцем. В учебке они были в одном взводе с Коком, но отношения не ладились. Роман трудно переносил острый язык Марата. Они даже всерьез разодрались однажды, когда Перец выдал, что «на 56 квартале одни чушпаны живут». Несмотря на явное превосходство в силе и весе Романа, Марат не был для него легкой добычей и компенсировал свои недостатки за счет отменной реакции и подвижности. Опыта в драках у него, благодаря языку, было не занимать, и он успел разбить Роману нос и губу, прежде чем тот, наконец, смог приложиться по полной и послать Перца в глубокий нокаут.

После учебки они, опять же, попали в один взвод. Это обстоятельство сильно огорчило Кока, но ненадолго. В первый же вечер по прибытию в роту один из «дедов» захотел заставить Кока постирать ему портянки. Получив пожелание идти по известному адресу, оскорбился и решил провести с наглым «духом» воспитательную работу. Побывав дважды на полу, решил дальше не испытывать судьбу, и уже три «деда» воспитывали Кока, когда за земелю вписался Перец с табуретом в руках. «Дедам» опять пришлось звать подкрепление, и уже впятером они жестко избили казанцев. Через пару дней повторилось то же самое.

Так как после этих «воспитательных бесед» разбитые физиономии были не только у Кока с Перцем, но и у «дедов», а одного во время третьей драки Перец довольно удачно вырубил табуретом по голове, их быстро оставили в покое. После этого их отношения кардинально изменились. Перец старался не цеплять Кока лишний раз своим языком, а Кок терпеливо сносил все, что все-таки иногда соскакивало. Правда, время от времени Перец все же получал удар кулаком в грудь и отлетев на пару метров отвечал ударом в плечо, после чего, привычно обняв Кока, вис у того на плече. Все попытки Кока отучить Перца от этой привычки терпели крах. И Роман стал воспринимать виснувшего на нем Перца как еще одну из «тягот и лишений службы», которые он присягал стойко переносить. Вот и переносил.

Тогда же они выяснили, что, несмотря на довольно дальнее соседство, все-таки участвовали в одной драке по разные стороны «баррикады». Хотя вообще-то не совсем драка это была, так, неудачный совместный набег группировок «Грязь» и «39 квартал» на их давних врагов «56 квартал» в январе 87 года…

…Люди шарахались в стороны. По кварталам бежали пацаны двух группировок, всего примерно человек полтораста. В телогрейках, с надвинутыми по брови вязаными шапочками, с «монтажками», пока еще спрятанными в рукава, они производили угрожающее впечатление – и не только впечатление. Если «грязевские» были более-менее спокойны (насколько можно быть спокойными перед серьезной дракой с перспективой провести ночь в «обезьянике»), то глаза «кварталовских» горели жаждой мести.

Три дня назад они похоронили Басмача, которого на «56 квартале» забили насмерть. Что потащило Басмача на «56 квартал» – так и осталось неизвестным. В принципе, то, что его поймали, еще не означало однозначного смертного приговора. Серьезной войны между их группировками тогда не было, и Басмач мог вполне справедливо, «по-пацански», требовать поединка с бойцом, которого выставит противник, и потом вне зависимости от исхода, с более или менее разбитой физиономией, идти домой. Но он то ли был в плохом настроении, то ли занервничал – короче, Басмач стал откровенно хамить. С ним кто-то сцепился, кто-то стал помогать своему, возникла свалка. Невелика честь кучей народа завалить одного, и старшие заорали, чтобы драку прекратили и не позорились. Когда свалку растащили, Басмач лежал на земле с пробитой головой. Тот, кто первый сцепился, и тот, кто ударил «монтажкой» (это милиция так и не смогла установить, а тут выяснили сразу), свое получили, но Басмача это уже не спасло, через пять часов он умер в реанимации. И вот «ответка».

Чтобы удар получился действительно сокрушительным, позвали дружественную «Грязь». Узнав подробности происшествия, старшие парни с «Грязи» согласились. И вот Перец – тогда еще он носил кличку «Лысый» – бежал со всеми, глотая ртом холодный воздух. Перец одно время стал носить длинные волосы. Но однажды был схвачен за них в драке, и с тех пор предпочитал бриться. Одеты все бегущие были одинаково – специально, чтобы затруднить работу милиции со свидетелями.

– Кто ударил, во что одет был?

– Да в телогрейке и в вязаной шапочке!

А они все в телогрейках и в вязаных шапочках, вот и пойми, КТО конкретно?

«Точка» (место сбора) «56 квартала» находилась в одной из «коробок» на Чуйкова. Там группировки должны были разделиться и ударить одновременно с двух сторон, окружив и заперев «56 квартал» во дворе. Все гениальное просто, но этому плану не суждено было сбыться. Сначала, когда нападающие практически добежали до намеченного двора и готовы были уже разделиться, из двора вышел «очкарик» со скрипкой в руках – увидев нападающих, он с криком бросился обратно во двор. Поняв, что планы рухнули, «39 квартал» бросился следом за скрипачом, не дожидаясь, когда «Грязь» обойдет и ударит с другой стороны. Мало этого, так на «точке» из «56 квартала» практически никого не оказалось.

Кок, тогда еще звавшийся Карасем, играл с пацанами в хоккей, когда во двор влетел Скрипач и как сумасшедший с криком: «Шухер, шухер, шухе-е-еррр!!!» – влетел в родной подъезд.

Следом за ним во двор стали забегать пацаны с «39 квартала». Карась знал большинство старших в лицо – это были старые враги. Хотя их было человек восемьдесят, а в хоккей с Карасем играло всего одиннадцать, он ударил клюшкой об лед, перехватил поудобнее (не самое удобное оружие, ну да что было) и заорал: «Стенку!!»

Но, повторюсь, «39 квартал» бежал в полном составе, и впереди бежали парни 17-19 лет – «молодые», а с Карасем играли пацаны по 12-14 лет – «шелуха» да пара «суперов». Большая часть из них только-только начала «мотаться» и еще не участвовала в сколь-нибудь серьезных драках. Не удивительно, что Карась сзади вместо дружного «Стенку!», и ответного удара клюшками об лед услышал удаляющийся топот ног. Он обернулся и увидел, что вся его «стенка» дружно улепетывает к арке, выводящей со двора. Проклиная все и вся, Карась гигантскими прыжками бросился следом.

– Ломаки, чушпаны, суки! Поймаю, сам убью!! Куда ломитесь со своего двора, уроды?! – орал он вслед убегающим.

Засвистели металлические шары, один из них сильно ударил по лопатке. Перец потом утверждал, что этот шар запустил именно он. Карась прекрасно понимал, что «39» прибежал забрать жизнь взамен жизни Басмача. И получалось так, что это будет именно его, Карася, жизнь, т.к. серьезным бойцом здесь был только он. Получив от этой мысли мощный выброс адреналина в кровь, он прибавил прыти, радуясь, что не надел сегодня коньков. Не успел он догнать отступающих, как они выбежали из прохода обратно во двор.

– Карась, там еще немерено!!

– В подъезд! Быстро в подъезд, уроды!!

Обычно «мотки» старались не вовлекать в свои конфликты так сказать «мирное население». Во-первых, им до них не было никакого дела, а во-вторых, когда такое происходило, то милиция действовала особенно эффективно и жестко. Но сейчас деваться было некуда, и между вполне реальной смертью и «ментовскими» побоями выбирали милицию. Залетев в подъезд последним, Карась заткнул в ручки свою клюшку – и вовремя: дверь тут же дернули снаружи. Во вторую пару дверей он тоже воткнул чью-то клюшку. Поняв, что дверь закрыли, нападавшие стали ее выламывать. Роман схватил еще одну клюшку и попытался сломать, сунув между ступеньками и основанием перил. Клюшка не поддавалась. Тогда он прыгнул на нее пару раз – жалобно хрустнув, клюшка сломалось. Хозяин клюшки молча попрощался с ней, но возмущаться не стал, в данной ситуации потеря клюшки была не самой страшной.

– Где Рыжий? – спросил Карась оглядевшись.

– За «молодыми» побежал, – ответил кто-то и добавил со слабой надеждой: – Успел, кажись, прорваться.

Двери задрожали под очередным, особенно сильный ударом.

– Сейчас дверь вышибут, – прошептал кто-то из мальчишек испуганно.

– И что? Не дрейфь, здесь не улица, здесь мы запросто с полчаса продержимся! – ответил возбужденный Карась, сделав пару взмахов обломком клюшки. Длинновато немного получилась, да куда денешься?

– Так, ты, ты и ты – будете со мной здесь на площадке отбиваться, остальные с лестницы лупите клюшками, – едва успел выдать указания Роман, как с громким треском разлетелась первая пара дверей.

– Приготовились!

Подъездные окна со звоном посыпались, с улицы стали залетать шары. Кто-то схватился за голову, кто-то, подобрав шары, стал кидать обратно в осаждающих.

– Вы что делаете, уроды? Не кидайтесь вслепую, сейчас в подъезд войдут, тогда и будете мочить!

Но вторую дверь выломать не успели, послышался быстро приближающийся вой сирен. Милиция или имела информацию о нападении, или просто была настороже, зная, что «39 квартал» не оставит смерть Басмача без ответа, но прибыли они очень оперативно. Нападающие, разделившись, стали поспешно отходить. Когда «грязевские» добежали до улицы Амирхана, навстречу вылетели два милицейских УАЗика. Не останавливаясь, толпа пацанов облепила машины и перевернула так быстро, что из машин никто не успел выбраться. Но уже на Мусина дорогу перегородили три УАЗика и автобус, из которых быстро стали выпрыгивать милиционеры.

– Врассыпную! – пронеслась команда, и толпа распалась.

Но это не помогло: слишком далеко забралась «Грязь» от своей территории, и домой в тот вечер мало кто вернулся. Перец, как и большинство, провел ночь в отделении, получив по полной все что полагается. С «мотками» в милиции не церемонились, особенно со старшими.

Кок отсиделся с ребятами у пацана, чья квартира находилась в осаждаемом подъезде. А через полгода они встретились с Перцем в Татвоенкомате…

– Насчет колонны не знаю, а к нам гости, похоже. Может почта, как думаешь?

– Может и она, вообще-то завтра должна быть.

По бетонке, с юга, со стороны расположения батальона шел БТР. Свернув с бетонки, он направился к высоте. Подъехал к каменному дувалу высотой около метра и замер. Из железного чрева вылезло двое – Суржик и какой-то сержант.