Левая рука тьмы (сборник)

– А где же Иот? – спросил Роканнон, заметив только Рахо, державшего Крылатых. Лицо Могиена не дрогнуло, когда он ответил:

– Иот мертв. На берегу на нас напали ольгьяр. Вооружены они были только камнями, но их было слишком много. Иот погиб, а ты пропал. Мы прятались в пещере среди утесов, пока Крылатые не отдохнули и не согласились подняться в воздух. Рахо сходил на разведку и услышал, что местные рассказывают о каком-то чужеземце с синим камнем на шее, который стоял на костре, но не горел и даже не обжегся, так что, как только Крылатые пришли в себя, мы отправились в логово этого Згамы, но там тебя уже не было, и мы в отместку подожгли их вонючие крыши и разогнали стада по лесам, а потом стали искать тебя среди этих дюн.

– Послушай, Могиен, – прервал его Роканнон, – видишь ли, «Око моря», драгоценный сапфир… В общем, мне пришлось его отдать, чтобы выкупить наши жизни. Вот так.

– Ты отдал «Око моря»? – Могиен так и уставился на него. – Ожерелье Семли? Ты его отдал? Чтобы выкупить… Нет, не свою собственную жизнь – кто бы тебя тронул! – но никчемную жизнь этого непослушного мальчишки? Дешево же ты ценишь мое наследство! Ладно уж, возвращаю ожерелье тебе! Не думай, что так легко потерять подобную вещь! – Он засмеялся, покрутил что-то в воздухе и бросил Роканнону. Тот поймал сверкнувший предмет, и на ладони у него оказался синий сапфир на золотой цепи!

– Вчера на том берегу залива мы наткнулись на ольгьяр – двое были еще живы, а один уже мертв; мы спросили, не видели ли они нагого Странника, которого сопровождает тупоголовый слуга, и один из них тут же со страха ткнулся носом в песок и все нам выложил. В общем, я отнял у его приятеля ожерелье, а заодно и его жизнь, потому что он, видите ли, отдавать чужое не хотел. Вот тогда-то мы и узнали, что ты перебрался через залив. Ну а потом Кьо привел нас прямехонько к тебе. Но почему ты все-таки шел на север, Роканнон?

– Чтобы… отыскать воду.

– Вон там, чуть левее, ручей, – быстро сказал Рахо. – Я его заметил как раз перед тем, как мы вас увидели.

– Ох, пойдемте скорее! Мы с Яханом не пили со вчерашнего дня.

Они оседлали Крылатых – Яхан сел вместе с Рахо, а Кьо на свое прежнее место позади Роканнона. Пригибаемая ветром трава быстро понеслась вниз, в сторону, и они устремились на юго-запад между бескрайней равниной и ясным небом.

Привал устроили у ручья, неторопливо струившего чистые воды среди однообразной, зеленой, без ярких цветов, травы. Наконец-то Роканнон снял с себя защитный костюм и надел запасную рубаху и плащ Могиена. Они поели сухариков, захваченных в Халлане, и корешков пейи. А еще Рахо и Яхан подстрелили из луков четырех короткокрылых «кроликов». Яхан был просто счастлив снова взять в руки лук. Зверьки здесь на равнине чуть ли не сами насаживались на стрелы; Крылатые ловили их буквально на лету. Крохотные зеленые, фиолетовые и желтые существа, которые назывались килар и были очень похожи на стрекоз с прозрачными жужжащими крылышками, хотя на самом деле являлись сумчатыми млекопитающими, совершенно не боялись людей и с любопытством толпились возле самого лица то одного, то другого путешественника, рассматривая его своими золотистыми глазами, или же садились на чье-нибудь плечо или колено и тут же снова взлетали и начинали кружиться над головой. Роканнону казалось, что эта бескрайняя заросшая травой равнина прямо-таки кишит самыми различными формами разумной жизни, хотя Могиен сказал, что они не видели ни одного человека или каких-либо человекоподобных существ, пока летали над равниной.

– А нам обоим показалось, что вчера к нашему костру кто-то приходил, – сказал неуверенно Роканнон. Впрочем, что, собственно, они видели? Тень? Но Кьо обернулся и внимательно посмотрел на него, оторвавшись от приготовления ужина, а Могиен не улыбнулся и промолчал, снимая ремень и перевязь с двумя мечами.

Со стоянки снялись с первыми лучами солнца и весь день летели с попутным ветром над залитой солнцем равниной. Лететь над ней было настолько же приятно, насколько трудно идти по ней пешком. Так прошел и следующий день, и уже к вечеру, когда они высматривали один из ручейков, которые в этом царстве трав попадались не так уж часто, Яхан повернулся в седле и крикнул, стараясь перекричать ветер:

– Странник! Посмотри вперед!

Далеко впереди, у самого горизонта, ровную поверхность морщили, вздыбливали какие-то серые вспышки.

– Это же горы! – воскликнул Роканнон.

В течение последующего дня равнина начала постепенно повышаться, вспухать пригорками и холмами, ложиться широкими складками – когда-то здесь было море. Высокие облака неторопливо плыли на север; далеко впереди виднелись холмы предгорий, а к вечеру показались и сами горы. И когда равнину окутала ночная тьма, крошечные вершины далеких горных пиков еще долго сияли золотым светом, пока из-за них не появилась луна Лиока и не поплыла торопливо по небу, точно крупная желтая звезда или космический корабль. Фени и Фели двигались более степенно, а последней из четырех лун взошла Хелики и помчалась вдогонку за сестрами, то вспыхивая, то угасая, стараясь все успеть за свой получасовой цикл обращения. Роканнон, лежа на спине в высокой черной траве, никак не мог налюбоваться неторопливым и светлым великолепием этого лунного танца.

На следующее утро, когда они с Кьо подошли к своему Крылатому, Яхан, придерживая повод зверя, предупредил Роканнона:

– Поосторожнее с ним сегодня, Странник.

Крылатый будто подтвердил его слова хриплым ворчанием, которому эхом откликнулся серый зверь Могиена.

– Что это с ними?

– Голодные, – пояснил Рахо, крепко держа повод своего белого. – Они в последний раз неплохо подзакусили, когда мы разогнали стадо этого Згамы, но с тех пор, как мы летим над этой равниной, дичи особой не попадается, а эти летающие попрыгунчики им на один зуб. Ты лучше подпояши свой плащ, господин мой: если твой Крылатый до него дотянется, ты вполне можешь попасть ему на обед.

Рахо, чьи каштановые волосы и смуглая кожа свидетельствовали о том, что к одной из его бабок или прабабок явно был неравнодушен кто-то из ангьяр, казался более решительным и насмешливым, чем прочие «низкорослые». Могиен никогда его не отчитывал, а что касается самого Рахо, то его грубоватые шутки не могли скрыть трепетного отношения к молодому правителю Халлана, которому ольгья был предан всей душой. Будучи человеком средних лет, Рахо явно считал это путешествие дурацкой затеей, но тем не менее, безусловно, до конца последовал бы за своим хозяином куда угодно, навстречу любой опасности.

Яхан передал Роканнону поводья и быстро отступил в сторону: Крылатый взвился в небеса, точно расправившаяся пружина. Весь день Крылатые летели с каким-то диким упорством, словно не чувствуя усталости, понимая, что лесистые предгорья сулят им славную охоту, а северный ветер лишь подгонял их. Все ближе подступали высокие темные холмы. Теперь и на равнине встречались деревья и даже небольшие рощицы – точно островки в бушующем море трав. Рощи сливались постепенно в леса с широкими травянистыми полянами. Еще до наступления сумерек путники опустились на берег небольшого болотистого озерца, лежавшего среди лесистых холмов. Ольгьяр быстро распрягли Крылатых, сняли с них седла и поклажу и отпустили охотиться. Звери с ревом взлетели, сильно ударяя крыльями, и мгновенно исчезли в лесу.

– Теперь вернутся, только когда наедятся досыта, – сказал Роканнону Яхан. – Или же если господин Могиен подует в свой свисток.

– Иногда они с собой диких самок приводят, – добавил Рахо.

Могиен, Рахо и Яхан тоже ушли в лес – охотиться на «кроликов» с крыльями да и вообще на любую дичь; Роканнон тем временем отыскал несколько кустиков пейи и поджарил съедобные коренья на углях, завернув их в листья того же растения. Он привык обходиться тем, что дает сама земля, и ему это даже нравилось; дни непрерывного полета, чуть приглушенный постоянный голод, спанье на голой земле и холодные весенние ветры привели в прекрасное состояние его душу и тело, и он теперь вновь с радостью воспринимал все новое и необычное, что встречалось им в пути. Встав от костра, Роканнон заметил, что Кьо стоит у самой кромки воды – тоненькая фигурка, похожая на те тростинки, что торчали из озера чуть подальше от берега. Кьо не сводил глаз с гор, высившихся впереди, серых и неприступных; вокруг их вершин собрались, казалось, все облака этого мира и все молчание его небес. Роканнон подошел к фийяну и увидел на его лице странное выражение – смесь отчаяния и страстного любопытства. Кьо, не оборачиваясь, своим легким неуверенным голоском вдруг проговорил:

– Странник, ожерелье теперь снова у тебя…

– Да, хотя я все время пытаюсь его кому-нибудь передать, – улыбнулся Роканнон.

– Там, – фийян указал на горы, – тебе придется отдать куда больше, чем золото и драгоценный самоцвет… Что же отдашь ты там, Странник, на тех холодных высотах, среди серых камней? После жара костра в ледяном безмолвии…

Роканнон слышал Кьо, видел его лицо, однако не заметил, чтобы губы его двигались. По спине у него пробежал холодок, и он изо всех сил постарался «замкнуться», избавиться от этого мысленного прикосновения к его внутреннему «я», к самым сокровенным его чувствам. Мгновение – и Кьо обернулся, спокойный и улыбчивый, как всегда, и заговорил своим обычным голосом:

– Там, за холмами, есть другие фийя, в лесах и зеленых долинах. Мой народ любит селиться в долинах; даже в здешних долинах живут фийя, лишь бы долины были невысоко и в них хватало солнца. Наверное, нам вскоре встретятся их селенья.

Эта новость всех очень обрадовала.

– А я уж думал, мы здесь больше и человеческой речи не услышим! – сказал Рахо. – Такая богатая, красивая страна – и совсем нет людей.

Глядя, как в воздухе над озером танцует парочка похожих на стрекоз киларов с розовато-сиреневыми крылышками, Могиен сказал:

– Здесь когда-то тоже жили люди. Предки ангьяр когда-то давно бродили по этим землям – еще до того, как появились на свет Герои, до того, как были построены Халлан и высокий Ойнхол, до того, как Хендин нанес свой знаменитый удар, а Кирфиель погиб на Холме Оррен. Ангьяр, приплывшие сюда с юга на длинных лодках с драконьими головами на носу, обнаружили здесь своих родичей, тоже ангьяр, но диких, живущих в лесах и прибрежных пещерах, и белолицых… Ты же знаешь, Яхан, «Балладу об Орхогиене»…

На ветре верхом,
По травам ступая,
Касаясь волны морской,
Прямо к звезде ночной,
Тропою Лиоки взлетая…

А тропа Лиоки, как у нас считается, ведет с юга на север. Описанное в этой балладе свидетельствует о том, что мы, ангьяр, сражались с дикими охотниками, которые называли себя ольгьяр, и победили их. Это был единственный родственный нам народ: ангьяр и ольгьяр составляют единое целое – лийяр. Но вот об этих горах в той песне вроде бы не сказано ничего. Она очень старая, эта песня; возможно, начало ее просто забыто. Может быть, и ангьяр тоже пришли из этих холмов? Красивая здесь страна – леса полны дичи, на холмах отличные пастбища, и для замков места отличные есть… И все же тут, похоже, сейчас никто не живет.

В тот вечер Яхан не стал играть на своей лире с серебряными струнами; и всем как-то не спалось, было тревожно – наверное, потому, что с ними не было Крылатых, а холмы вокруг стояли такие тихие, словно живые существа на них замерли от страха и всю ночь боялись шевельнуться.

Решив, что на берегу озера слишком сыро, уже на следующий день они двинулись дальше пешком, неторопливо, с остановками, успевая поохотиться и набрать свежих трав. В сумерках они вышли к холму, вся вершина которого была в странных буграх и рытвинах; похоже, под травой лежали руины замка. Приглядевшись, можно было определить очертания заросшего фундамента главного здания, двора и стен. Видимо, об этом замке даже в легендах памяти не сохранилось. Тут они и решили разбить лагерь, чтобы Крылатые легко могли найти их, когда наконец насытятся и вернутся.

Среди ночи Роканнон вдруг проснулся и сел. На небе светила только маленькая Лиока; костер совсем погас. Часового они не поставили. В нескольких шагах от Роканнона стоял Могиен, неподвижный и очень высокий в свете звезд. Роканнон сонно наблюдал за ним, удивляясь, почему это Могиен такой высокий и узкоплечий. «Странно, – подумал он. – Обычно в плаще ангьяр казались еще шире в плечах, потому что он свисал с них, точно крыша пагоды; впрочем, Могиен и без плаща был весьма широк в плечах и могуч. И почему это он все стоит там, да еще так странно ссутулившись?»

Человек медленно обернулся: нет, это был не Могиен!

– Кто там? – спросил Роканнон, вглядываясь в темное лицо; голос его в тишине прозвучал хрипло. Рядом с ним тут же проснулся и сел Рахо. Увидел незнакомца, схватился за лук и вскочил. За плечами высокого человека что-то шевельнулось – еще один такой же. И всюду вокруг них на заросших травой руинах под светом звезд высились такие же высокие, худые, молчаливые люди, в тяжелых плащах, с понуро опущенными головами. У костра, кроме Роканнона и Рахо, больше никого не было.

– Могиен! – крикнул Рахо.

Ответа не последовало.

– Где Могиен? Кто вы? Говорите же!..

Но они не ответили, а стали медленно приближаться. Рахо натянул тетиву, но они по-прежнему молчали, а потом вдруг разом бросились на них – плащи развевались, точно крылья. Двигались они неторопливыми крупными прыжками, высоко подскакивая в воздух. Отбиваясь, Роканнон думал, что вот-вот очнется от страшного сна – конечно же, это должен быть просто сон! Потому незнакомцы и движутся так медленно и молчат… Да, все это происходит во сне, он ведь не ощущает их ударов… Но тут он вспомнил, что на нем защитный костюм! И услышал отчаянный крик Рахо:

– Могиен!

Нападающим удалось повалить Роканнона на землю – просто потому, что их было значительно больше и он не смог высвободиться из-под груза навалившихся на него тел. Потом его подняли и понесли; голова его свешивалась вниз, а от мерных покачиваний начало подташнивать. Он извивался, пытаясь вырваться, но его держало множество рук. Потом он увидел, как залитые светом звезд холмы и леса качнулись и уплыли куда-то вниз, далеко-далеко… Голова у Роканнона закружилась, и он обеими руками ухватился за тех, кто поднял его над землей. Все они как бы нависали над ним; в воздухе шуршали их черные крылья.