Дизайн техносферы. Очерки эволюции

– Обратите внимание на первый экспонат из нашего собрания музыкальных автоматов. Это музыкальная шкатулка конца XIX века (рис. 3.1). Если открыть крышку, то можно увидеть ее механизм. Здесь мы найдем и валик, и молоточки, и колокольчики. Правда, колокольчики – необычные, по размерам и форме отличающиеся от тех огромных церковных колоколов, звон которых оглашал окрестности на многие километры вокруг.

В истории создания музыкальных автоматов однажды был зафиксирован совершенно курьезный случай. Михаил Афанасьевич Булгаков в книге «Жизнь господина де Мольера» рассказывал, что в 1666 году французский органист Резен, отличающийся, по-видимому, великолепными изобретательскими способностями, придумал клавесин, который мог играть разные пьесы без всякого прикосновения человеческих рук. Само собой разумеется, что волшебный инструмент произвел на публику сногсшибательное впечатление. Тогда его велено было продемонстрировать во дворце французского короля, до которого также дошли слухи об этом «магическом клавесине». Демонстрация дала самый плачевный результат: королева упала в обморок при первых же звуках инструмента, который заиграл сам собой. Король, которого трудно было хоть чем-нибудь поразить, велел открыть инструмент. И тут на глазах у ахнувших зрителей из клавесина вытащили скорчившегося, замученного и необыкновенно грязного мальчишку, который играл на внутренней клавиатуре. Так была раскрыта тайна фальшивого музыкального автомата.

Рис. 3.1. Музыкальная шкатулка с «колокольным боем»

Первые механические музыкальные устройства, скорее всего, были созданы часовых дел мастерами. Ни о каких магнитофонах и CD-плеерах в то время люди даже не помышляли.

Покопавшись в портфеле, гид достает ветхие, полуистлевшие листочки бумаги.

– У меня в руках газета «Санкт-Петербургские Ведомости» № 59 за 1777 год. Вот какое любопытное объявление я там нашел:

«С дозволения главной полиции показываема здесь будет между Казанскою Церковью и Съезжей в Марковом доме прекрасная, невиданная здесь никогда механически-музыкальная машина, представляющая изрядно одетую женщину, сидящую на возвышенном пьедестале и играющую на поставленном перед нею искусно сделанном флигеле (клавесине) 10 отборнейших, по новому вкусу сочиненных пьес, т. е. 3 минуэта, 4 арии, 2 полонеза и 1 марш. Она с превеликою скоростью выводит наитруднейшие рулады и при начатии каждой пиесы кланяется всем гостям головою. Искусившиеся в механике и вообще любители художества не мало будут иметь увеселения, смотря на непринужденные движения рук, натуральный взор ее глаз и искусные повороты ее головы; все сие зрителей по справедливости в удивление привесть может. Оную машину ежедневно видеть можно с утра 9 до 10 вечера. Каждая особа платит по 50 к., а знатные господа сколь угодно».

– Эту «изрядно одетую женщину», – комментирует Музейный Работник, – язык не поворачивается назвать «механически-музыкальной машиной», так хорошо она сделана. Над ее изготовлением трудились не только музыканты, но и механики, и портные, и куаферы (по нынешнему стилисты), и мебельщики. Всех их сегодня назвали бы дизайнерами.

Как была устроена механическая кукла-музыкант, неизвестно. Лишь спустя сто с лишним лет американский инженер Э. С. Вотей изобрел приставное устройство для фортепьяно, которое называлось пианолой. Музыка в нем записывалась на перфоленту. С 1904 по 1954 годы подобное фортепьяно выпускалось немецкой фирмой «М. Вельте и сыновья». Оно так и называлось вельте-миньон. Познакомиться с обликом этого «играющего посредством верчения ручки» инструмента нам поможет старинная реклама, висящая на стене музейного зала (рис. 3.2).

– А кто из нас не слышал о шарманке? – спрашивает Экскурсовод. – Это самый известный музыкальный автомат. Он был изобретен в конце XVII века, чтобы «ставить голос» подрастающему поколению певчих птиц. Около 1700 года шарманка была усовершенствована итальянским мастером Барбери, из-за чего французы стали ее называть Orgue de Barbarie. Можно с уверенностью сказать, что шарманка – это родная прабабушка всех современных звуковоспроизводящих устройств.

Сегодня шарманка уже не так популярна, как раньше. Но возраст – не помеха, и ее можно увидеть не только в нашем Музее, но и на улице (рис. 3.3).

Руководитель Экскурсии подходит к экспонату, одевает широкую ременную лямку и с видимым усилием выпрямляется. Шарманка – довольно увесистый деревянный ящик, который бродячие музыканты носили на плече. Из-за этого ее иногда устанавливали на легкую тележку. Затем гид начинает вращать ручку музейного экспоната. Зал оглашается трубными, монотонными звуками какой-то старинной мелодии.

Рис. 3.2. Реклама механического пианино

Рис. 3.3. Уличный шарманщик

– Свое название шарманка получила от первой строчки незатейливой немецкой песенки «Scharmante Katharine» – «Прелестная Катарина», которая была известна еще в начале XIX века. – Проиграв первые такты мелодии, гид с облегчением ставит шарманку на место.

– Дайте покрутить, – просят посетители Музея, и по очереди вращают ручку инструмента. С первых же нот становится ясно, что «музыкальная машина» перенесла на своем веку не один десяток починок и страдает хрипотой и кашлем.

Вот как А. И. Куприн описывал ее звучание:

«…были в шарманке две предательские трубы. У одной – дискантовой – пропал голос; она совсем не играла, и поэтому, когда до нее доходила очередь, то вся музыка начинала как бы заикаться, прихрамывать и спотыкаться. У другой трубы, издававшей низкий звук, не сразу закрывался клапан: раз загудев, она тянула одну и ту же басовую ноту, заглушая и сбивая все другие звуки, до тех пор пока ей вдруг не приходило желание замолчать».

Бывший владелец шарманки, дедушка Мартын Лодыжкин, пытался ее починить, но ничего из этого не вышло:

«Носил я орга?н к мастеру – он и чинить не берется. «Надо, говорит, новые трубы ставить, а лучше всего, говорит, продай ты свою кислую дребедень в музей… вроде как какой-нибудь памятник…»

– В таком виде шарманка и попала в наш Музей. Что поделаешь?.. – рассуждает Экскурсовод. – Древний орга?н… простудный…

– А почему, – удивляются экскурсанты, – шарманщики разные, а музыка – одна и та же?

– Так и должно быть, – отвечает Музейный Работник. – Если вы заглянете внутрь, то там увидите почти такой же механизм, что в старинной музыкальной шкатулке. Главная его часть – знакомый нам валик со шпильками, который шарманщик вращает с помощью выходящей наружу ручки. Одновременно с этим в меха накачивается воздух. Шпильки, закрепленные на валике, приводят в действие устройство, которое открывает доступ воздуха к звучащим трубам. В конце XIX века на смену валикам пришли перфорированные картонные или металлические диски, которые можно было менять и, таким образом, пополнять «репертуар» механического орга на. И хотя шарманщик с ярко разрисованным механическим инструментом всегда был рад скрашивать будни простых людей, он никогда не мог заменить настоящих музыкантов-исполнителей.

– Сделаем короткую паузу в нашей экскурсии, – предлагает гид, – и обратимся к книжной полке. Как это не покажется странным с первого взгляда, но в произведениях многих поэтов можно найти описание старинного музыкального автомата.

Вот какое замечательное стихотворение выдающийся русский поэт Валерий Брюсов посвятил шарманке:

Не запела, застонала,
Заскрипела то, что знала,
И забыла, – быль иль сон?
Песня – вздохи, пляска – стон.
Скорбный вопль за блеском бальным,
Вальс в напеве погребальном…
Вздрогнет, охнув, ржавый вал,
Кашель старческий обронит, —
И мазуркой вновь хоронит,
Плачем правит карнавал.
Наших бабушек приманка,
Как ты, шамкая, шарманка,
До трамваев дожила?
Краска с ящика сошла,
Доски гнилы, слева, справа;

Лишь на створке – немец бравый,
В шляпе длинное перо.
Петь ты хочешь дряхлым хрипом,
Но, под полинялым трипом,
Ох, скрипит, болит нутро!

Звуки, словно в стужу, дрогнут,
А старик, над старой согнут,
Вертит, вертит рукоять…
Эй, бедняк! чего стоять!
Все – кто в кино, кто на даче…
Или ты не ждешь подачи,
Нищий мейстер? – что пятак!
Только б стоном удлиненным
Жить в былом, в похороненном:
Плакать можно ведь и так!

– Заставить шарманку исполнять новую музыку было трудно, – продолжает Руководитель экскурсии. – Поэтому изобретатели с завидным упорством искали возможность создать такие устройства, которые могли бы не только воспроизводить звук, но и легко его записывать. Первым из них был фонограф, изобретенный Т. А. Эдисоном в 1877 году.

Фонограф Эдисона был далек от совершенства. Он представлял собой любопытную конструкцию, внешне напоминающую настольный токарный станок (рис. 3.4). На самом деле, вращающийся восковой валик, предназначенный для записи звука, был похож на цилиндрическую болванку, из которой вытачивалась деталь. Звуковой рожок с прикрепленными к нему мембраной и иглой производил впечатление резца, с помощью которого болванка обрабатывалась. Для того чтобы записать и воспроизвести звук, нужно было валик постоянно вращать. Было очень забавно наблюдать, как вместо скрежета и скрипа это устройство издавало звуки человеческого голоса. Так впервые в истории человечества был воспроизведен незамысловатый детский стишок «У Мэри была овечка», который Эдисон записал на восковой валик с помощью изобретенного им аппарата.

Рис. 3.4. Т. А. Эдисон и его фонограф

Появление фонографа настолько поразило современников, что некоторые маститые ученые не могли поверить в его существование. Рассказывают, что французский академик Жан Батист Буйо, когда на заседании «бессмертных» показывали действие фонографа, вскочил со своего места и, бросившись к демонстратору, схватил его за горло со словами: «Не хватало еще, чтобы какой-то чревовещатель вздумал здесь дурить нас!» Даже спустя полгода, когда никто уже не сомневался в изобретении Эдисона, Буйо продолжал стоять на своем: «Речь идет о чревовещании, поскольку нельзя допустить и мысли, чтобы простой металл мог заменить благородный голосовой инструмент человека».

Но, независимо от мнения французского академика, фонограф продолжал исправно делать свое дело. Правда, оказалось, что первые фонографы обладали серьезным «дефектом речи». Они не воспроизводили звук «ш», на слух нельзя было отличить «д» от «т». Часто, если при воспроизведении вблизи мембраны издавались громкие звуки, они накладывались на фонограмму. Кроме того, валики, изготовленные из воска, были недолговечными и не очень практичными. Однако все эти недостатки не мешали фонографам потихоньку завоевывать свое место среди вещей, окружавших человека.

В числе многочисленных подарков, полученных великим русским писателем Львом Толстым к восьмидесятилетию, был и фонограф. Его прислал из Америки сам изобретатель. На привинченной к аппарату серебряной пластинке красовалась надпись: «Подарок графу Льву Толстому от Томаса Альва Эдисона». Перед жестяной трубой фонографа Лев Николаевич отвечал на полученные письма и иногда «наговаривал» на восковой валик литературные произведения (рис. 3.5).

Рис. 3.5. Лев Толстой

Экскурсовод устанавливает один из драгоценных валиков на фонограф, и посетители Музея слышат живой голос писателя:

– Нет, это невозможно! Нельзя так жить! Нельзя так жить! Нельзя и нельзя…