Словесный религиозный экстремизм. Правовая квалификация. Экспертиза. Судебная практика

Кроме того, законодатель также определил, что террористическая деятельность и экстремистская деятельность соотносятся как частное и целое, включив публичное оправдание терроризма и иную террористическую деятельность в определение понятие экстремистской деятельности (экстремизму в статье 1 ФЗ о противодействии экстремистской деятельности.

С другой стороны, в ст. 205.1 УК РФ, посвященной такому составу, как «Содействие террористической деятельности», законодатель определил, что к террористической деятельности относятся: «террористический акт» (ст. 205 УК РФ), «публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма» (ст. 205.2 УК РФ), «прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности» (ст. 205.3 УК РФ), «организация террористического сообщества и участие в нем» (ст. 205.4 УК РФ), «организация деятельности террористической организации и участие в деятельности такой организации» (ст. 205.5 УК РФ), «захват заложника» (ст. 206 УК РФ), «организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем» (ст. 208 УК РФ), «угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава» (ст. 211 УК РФ), «незаконное обращение с ядерными материалами или радиоактивными веществами» (ст. 220 УК РФ), «хищение либо вымогательство ядерных материалов или радиоактивных веществ» (ст. 221 УК РФ), «посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля» (ст. 277 УК РФ), «насильственный захват власти или насильственное удержание власти» (ст. 278 УК РФ), «вооруженный мятеж» (ст. 279 УК РФ), «нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой» (ст. 360 УК РФ).

Несомненно, нечеткое определение понятий экстремизма и терроризма (террористической деятельности) порождает правовые лакуны: с одной стороны, в вышеупомянутых федеральных законах законодатель определяет экстремистскую деятельность через понятие террористической деятельности, не давая четких дефиниций, с другой стороны, в уголовном кодексе содержится и состав «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма» (ст. 205.2 УК РФ), и состав «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности» (ст. 280 УК РФ). Таким образом, исходя из вышеприведенных дефиниций экстремистской и террористической деятельности, речевые действия, призывающие к террористической деятельности, образуют состав и по статье 205.2, и по статье 280 УК РФ. Кроме того, если в продуктах речевой деятельности содержатся призывы к нарушению территориальной целостности Российской Федерации посредством совершения террористических актов, речь может идти о совокупности преступлений по ст. 205.2 УК РФ и ст. 280.1 УК РФ («Публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации»), что является, на наш взгляд, концептуально неверным.

Таким образом, прежде чем переходить к рассмотрению вопросов устранения правовых лакун путем внесения изменений в составы правонарушений, образованных экстремистскими речевыми действиями, необходимо, во-первых, рассмотреть словесный экстремизм как концепт, изучаемый различными науками гуманитарного цикла, а во-вторых, на основе данного анализа, сформулировать признаки словесного экстремизма и криминалистические диагностические комплексы, соответствующие конкретным экстремистским речевым действиям. Данный алгоритм позволит разомкнуть существующий в сегодняшней правоприменительной практике порочный круг, когда правоприменитель, в условиях неопределенности правовых категорий, «перекладывает» ответственность на экспертов, фактически отдавая им на откуп решение вопроса о признании материалов экстремистскими, а эксперты, опять-таки, ввиду неопределенности правовых категорий, а следовательно, отсутствия адекватных диагностических комплексов, не всегда в состоянии решать экспертные задачи по выявлению признаков того или иного экстремистского речевого действия. Таким образом, криминалистические диагностические комплексы имеют дуалистическую функцию: с одной стороны, они позволяют корректно сформулировать составы экстремистских речевых преступлений, с другой стороны, эксперты к ним обращаются при проведении экспертного исследования, когда для решения вопроса о наличии состава экстремистского речевого преступления требуется привлечение специальных знаний.