Журналисты о русском языке

6. Важно, о каких СМИ идет речь. Бывают профессиональные СМИ, например журнал для рыболовов. Он рассчитан на аудиторию, интересующуюся рыбалкой и знающей все специальные термины. Совсем по-другому присутствие профессионализмов оценивается в общественно-политических журналах, где читатели не обязаны знать специальную лексику. Появляется вопрос уместности. Скажем, уместно ли говорить с русским человеком по-китайски?

Приведу пример из своей редакторской практики. Это было около десяти лет назад, наше издание называлось тогда «Коммерсант-Weekly». Я отредактировал заметку, перенасыщенную терминами по добыче алюминия, и попросил автора заменить их более доступными словами. Он стал спорить со мной и отказываться, говоря, что без профессионализмов получится неинтересно и тривиально. В конце концов он сказал гениальную фразу: «Тот, кто хотя бы два года занимался алюминием, с легкостью это поймет». В том-то и дело, что заметка пишется для тех, кто никогда не занимался алюминием. Автор текста забыл свою задачу – доступно объяснить непрофессионалу специфические детали.

7. Изъясняться такой лексикой, конечно, недопустимо. Мат и другая ненормативная лексика должна быть использована уместно. Когда человек упал и ударился коленкой, будет даже странно, если он не выругается, но если он пишет заметку в газету, от него ожидают совсем другой лексики.

Другой вопрос – цитирование. Чтобы передать особенности определенной личности, особенно если эта личность настаивает на сохранении ее речи, то почему бы и нет? Подтверждение тому – недавний текст в газете «Коммерсант», где напечатали цитату главы холдинга «Проф-медиа» Рафаэля Акопова с охранением оригинальной ненормативной лексики.

Если говорить не о мате, а просто о грубой лексике, то, думаю, в некоторых случаях ее необходимо употреблять. Таких случаев немного, но они есть. Например, какое-то время назад генерал Альберт Макашов сказал грубую фразу, что-то вроде «мы еще покажем этим жидам и поссым им в окошки». Его высказывание, естественно, оскорбило представителей еврейской нации, на Макашова подали в суд. Дело решилось в пользу генерала. На следующий день после вынесения решения в «Коммерсанте» вышел текст с заголовком «Макашов может ссать спокойно». Таким образом газета охарактеризовала ситуацию и косвенно выразила свое отношение к делу.

8. Объяснить многочисленные нарушения языковой нормы просто – не все способны чувствовать язык, не каждый журналист, к сожалению, владеет языком настолько, чтобы без ошибок высказать свою мысль.

Думаю, здесь даже важнее говорить не о нарушении, а о самой языковой норме. Сегодня установить эту норму – проблема. Недавно коллега попросил меня купить ему орфографический словарь. Я пришел в книжный магазин и нашел там 9 разных словарей. Решил проверить их по слову «первобытнообщинный». По правилу постановки дефиса, которое изучают в пятом классе средней школы, это слово пишется слитно. Когда я просматривал словари, однозначной нормы употребления этого слова не было: четыре словаря предлагали написать слитно, пять – через дефис. Вопрос: как выбрать орфографический словарь?

Примеров стилистических ошибок я могу привести массу, потому что уже собрал из них коллекцию:

«Она показала, как в теле, далеком от идеалов женской красоты, могут жить замечательный талант и тонкая душа»;

«…очаровательная Светлана Аджубей, в некотором смысле внучка Никиты Хрущева»;

«Уход г-на Жабоева с капитанского мостика на больничный лист не мог не иметь последствий»;

«У Солдатовой родились пластиковые плащи, мягкие желто-голубые шляпы, прозрачные пиджаки»;

«Специалисты считают, что поджог леса в труднодоступном месте и в то же время в двух местах совершен злоумышленниками».

9. Язык Интернета – это записанная разговорная речь. Поэтому вряд ли язык интернет-изданий как-то принципиально меняет уже сложившуюся устную норму. Если говорить о распространенном сегодня языке «падонков», то он, по крайней мере, не оригинален. Потому что такая игра – заменять глухие согласные парными звонкими и наоборот – существует уже много веков. В некоторых случаях выражения типа «превед, медвед» и «аффтор жжот» выглядят забавно и уместно, но когда человек полностью переходит на «падонковский» язык, возникают сомнения: а может ли он говорить правильно, знает ли он литературную норму?

10. Журналистов? Думаю, никак. Нельзя сделать взрослого сформировавшегося человека более грамотным или неграмотным, чем он есть.

Андрей Колесников

Специальный корреспондент ИД «Коммерсантъ»

1. Это состояние можно было бы назвать плохим. Но мы должны учитывать естественное развитие языка, превращение жаргонизмов и слов и выражений, не очень чистых с точки зрения классических учебников Д.Э. Розенталя, в нормативные понятия. Вполне очевидно, что язык – живая материя. И то, что еще вчера казалось неприемлемым, сегодня вдруг оказывается нормой.

Но, несмотря на это, мне кажется, в русском языке заложена определенная стойкость. Помню, когда я учился на факультете журналистики МГУ, уже тогда преподаватели недовольно говорили, что слово «кофе» часто употребляют в среднем роде, что неправильно. Сегодня, спустя почти 20 лет с того момента, по литературной норме слово «кофе» по-прежнему мужского рода.

Другой вопрос, что, судя по внешним наблюдениям, падает общая культура, а значит, и уровень банальной грамотности. Люди меньше читают – и это тоже влияет на общее состояние современной российской языковой культуры.

2. Если падает общая языковая культура, вместе с ней все более ущербным становится и язык современных СМИ. Здесь происходят процессы, схожие с теми, что я описал в ответе на первый вопрос. В 1990-е годы сформировался новый язык современной деловой и политической прессы. Нормой стало то, что раньше могло бы показаться диковатым.

Проблема в том, что в массовых, таблоидных, некачественных печатных и электронных СМИ слишком много случайных, а значит, непрофессиональных людей. И здесь уровень языковой культуры падает. Однако в качественной прессе, где селекция журналистов и редакторов более жесткая, где по-настоящему работают корректура и бюро проверки, языковая культура находится на высоком, а иногда и на очень высоком уровне.

Не существует общего «языка современных СМИ». Даже в одном и том же издании журналисты пишут на разных языках СМИ. Например, тот русский язык, на котором пишу я и еще несколько человек в «Коммерсанте», отличается от того русского языка, на котором пишут, скажем, авторы делового блока. Похожая ситуация, но еще более печальная, кстати, сложилась в газете «Ведомости». Я бы даже не решился назвать русским тот язык, на котором они пишут. Люди научились складывать кубики из комментариев экспертов и из достаточно ограниченного набора стандартных слов.

А идеальный язык один – и СМИ и всех остальных, его пример – «Капитанская дочка» Пушкина.

3. Все перечисленное – это текст. Только текст разного функционального назначения. Профессиональному текстовику в принципе должно быть безразлично, что он пишет, – речь политику, заметку в информационный «стакан» в газете, радиоскрипт или авторскую колонку. Просто изготовление каждого из видов текста подчиняется своим правилам, которым нужно неукоснительно следовать.

У каждого журналиста свой набор. Раньше я часто заглядывал в словарь синонимов, но сегодня мне это уже не нужно. Набор средств для выразительности языка меняется в зависимости от опыта автора.

В идеале язык публицистики ничем не должен отличаться от языка художественной литературы. Ведь какой первый признак литературного языка? Доступность. А доступность рождает заинтересованность читателя. Если бы деловые новости были бы написаны языком «Капитанской дочки», то есть доступно и интересно, я бы их читал.

Другой вопрос, что не каждый журналист-информационщик в состоянии написать талантливую колонку. А яркий колумнист не всегда способен написать обычную информационную заметку. То же и с писательским мастерством: есть множество примеров, когда из журналистов рекрутируются недурные писатели. И наоборот. Хотя второе случается реже: в журналистике слишком много чисто ремесленных ограничений.

4. Использую общепринятые в политической и деловой прессе жаргонизмы. Обычно заключаю их в кавычки в своих и редактируемых мною текстах. Считаю, что злоупотреблять ими не следует.

5. Такое же, как и к жаргонизмам. Многое зависит от целевой аудитории издания. Если это качественное издание, ориентированное на образованный и адаптированный класс, то употребление таких слов более или менее оправдано. Хотя иной раз до меня не сразу доходит смысл некоторых слов. Например, я только со второго раза понял в колонке одной из «коммерсантовских» дам, что такое «тишотка». Есть ощущение, что иные издания злоупотребляют словами и понятиями, доступными весьма узкой аудитории. Происходит, выражаясь этим языком, «овердоз». Если вы меня правильно поняли…

Если журналист использует слишком много заимствованных слов, то у него явная проблема с авторскими средствами выразительности языка, о которых мы говорили выше. Поэтому мое отношение к ним – отрицательное.

6. Все чаще и чаще ловлю себя на том, что журналисты разучились внятно объяснять читателю, о чем, собственно, идет речь в их искрометных заметках. Существует некий естественный для качественной прессы уровень профессионализации письма. Но это не означает, что читатель обязан все понимать с первого раза. Журналистика – сервисная профессия. И кроме удовольствия от чтения читатель должен получать информацию. А информация должна быть понятна.

7. Считаю, что нет. Во всяком случае, в качественной прессе. Ненормативная лексика – это способ выражения сильной эмоции. В языке печатных СМИ есть другие способы выражения сильной эмоции.

Однако на примере «Коммерсанта», который недавно напечатал прямую речь Рафа Акопова, я убедился, что допустимо. Что касается меня лично, то в своих заметках я стараюсь мата не писать. А вот в разговорной речи употребляю. Потому что, мне кажется, ненормативная лексика – это одно из направлений, которое обеспечивает живое развитие русского языка. Эта лексика живая – по сравнению с заимствованными словами и профессиональными терминами.

8. Отсутствием внутренней культуры автора и слабой редактурой. Уровень редактуры, корректуры, проверки определяет качество издания.

Типичные ошибки – поразительно неряшливое отношение к построению фразы и, как следствие, пренебрежение интересами читателей. Конкретные же ошибки чаще всего не типичны, а, увы, уникальны. То есть – на удивление разнообразны.

Антон Павлович Чехов как-то сказал, что «все знают, что такое отклонение от нормы, но никто не знает, что такое норма». Объяснить многочисленные нарушения языковой нормы можно тем, что мало кто сегодня знает, что такое норма. Я думаю, я тоже иногда ее нарушаю, особенно в условиях цейтнота. С другой стороны, если норм не нарушать, не получится яркого текста. Я говорю не о синтаксических ошибках, а об употреблении каких-нибудь совершенно невообразимых, непонятных и, в сущности, неправильных, но запоминающихся метафор.

9. От этого невозможно убежать, как и от жаргонизмов. Интернет-культура – часть современной культуры, в том числе языковой. Но все хорошо в меру. И качественная пресса должна иметь естественные барьеры для того, чтобы не пускать интернет-жаргонизмы в избыточных количествах на страницы серьезных изданий. Для их частого употребления существуют другие места.

Когда я думал о языке блогов и вообще Интернета, где еще недавно все писали на так называемом «олбанском» или языке «падонков», я понял, что возник он из-за полной беспомощности людей, которые не смогли научиться грамоте в школе. Многие мои приятели признаются мне, что страдают из-за того, что не знают элементарных правил орфографии, – кто же знал, что появится Интернет и всем придется писать, а не говорить? Надеюсь, сейчас люди, которые учатся в школе, в средних и старших классах, к русскому языку относятся с большим вниманием и почтением, потому что понимают, что часто будут его использовать.

Так что, мне кажется, общество влияет на речевую культуру интернет-изданий, а не наоборот.

10. Улучшать качество гуманитарного образования в стране и общий уровень культуры. Многое начинается со школы. Культура чтения должна прививаться именно в этом образовательном звене. Кроме того, журналист просто должен уметь писать. Для этого прежде всего нужен талант. А если в дополнение к таланту есть еще и образование, и привычка читать книги, и склонность к соблюдению технологической дисциплины – цены такому журналисту не будет.

О своей речевой культуре каждый заботится сам, а усилиями извне этому помочь нельзя.

Татьяна Комарова

Корреспондент журнала «Building Business», журналист издания «Коммерсантъ»

1. Современный русский язык, несомненно, развивается. В какую сторону – сказать сложно. Скорее, в отрицательную. Актуальны процессы упрощения, активного заимствования. Современное состояние удовлетворительное, хотя все зависит от сфер его употребления.

2. Язык современных СМИ зависит от того, какие СМИ имеются в виду. Есть ряд «приличных» СМИ, в которых русский язык удовлетворяет самым строгим нормам («Коммерсант», «Форбс» и др.), есть ряд СМИ с ужасным языком (желтая пресса), есть СМИ с «кондовым» языком, перегруженным штампами.

3. Весь спектр средств русского языка. Язык публицистики отличается использованием более широкого спектра выразительных средств.

4. Иногда использую, поскольку работаю в издании для профессионалов рынка недвижимости и строительства, где есть свои жаргонизмы, понятные всем нашим читателям. Соответственно, их иногда приходится использовать, просто чтобы «разгрузить» фразу, сэкономить место.

5. Зависит от конкретных слов. В тех случаях, когда есть русский аналог – отрицательно, когда он отсутствует – положительно.

6. Очень зависит от статуса и целевой аудитории СМИ.