Темные кабинеты. Повести и рассказы о любви

Когда я сначала начинал писать для себя, потом безуспешно пытался восстановить утраченные свои тексты, а потом уже готовил к изданию в бумажном виде свою очередную книгу, то часто задумывался над своими наблюдениями за ситуациями, происходящими у меня на глазах. Они часто были связаны с основной профессией всей моей жизни, но опубликовать их тогда я не решился. В голове «прокручивались» и многие другие, как происходящие рядом, так и рассказанные другими свидетелями и/или участниками. (Так уж получалось по жизни, что меня многие избирали то ли громоотводом для своей психики, то ли исповедником и психотерапевтом.) Но и это не решился тогда не только записать, но даже думать о таком творчестве в редкие часы отдыха.

Я рос, воспитывался и вырос просто пай-мальчиком, и девочки просто шарахались от меня. Даже встречался с некоторыми, но… Никаких поползновений на половой контакт у меня не получалось, а спутницы и предметы моего обожания его не проявляли. Более того, при попытке положить руку на ее плечо или поясницу, я натыкался на резкие отталкивания и неудовольствие с их стороны. Положить ей руку на коленку я после этого даже не рисковал. Хотя нередко позволяли другим парням их развязано обнимать, щупать во всех местах, гладить по коленке, задирать им юбки и при этом оставались спокойны, и даже внешне очень довольны.

Мой одноклассник – отпетый многократный второгодник – успокаивал меня как-то:

– Не грусти. Это они сейчас они так. Дуры потому что! Вот пройдет некоторое время, и они будут в очередь становиться к тебе. У тебя отбоя не будет, честно тебе говорю…

Но мне в это уже не верилось, и хотелось, чтобы это началось не в необозримом будущем, а сегодня, сейчас… Но его предсказание в конечном итоге сбылось.

Самое страшно то, что обилие женщин, женского внимания, обожания и секса – оказалось не достижением, ни вершиной, не благом, а проклятием. Самым натуральным проклятием, как один из кругов Ада Данте. Многие мужчины мечтают о таком, не понимая, что в конечном итоге это Ад, один из уровней или этапов. Выйти из этого круга оказалось так же трудно, как перестать быть наркоманом, алкоголиком, просто больным человеком. Оставаясь в пределах этого круга или выйдя из него всё равно остаешься сожженным дотла.

Любование женщиной, ее превозношение, создание Богини и преклонение перед ней, – удел смертных. Когда ты знаешь, что выбор конечный, что само состояние любования и обожествления имеет временной пик и край, – это чувство становится сжигающим и животворящим. Но когда позади тебя, кажется, столько прожитых жизней, и потому столько спутников и спутниц остались в небытие, то ни факт новой встречи, ни трагедия утраты уже не страшат и часто не трогают. Потому предстоящая тебе череда новых лиц, улыбок, чувств, тепла тел и ночной шепот уже перестают быть в новинку, перестают волновать. Мысленно выстраивается «воронка отношений» в результате своего наблюдения в свете сменяющихся спутниц жизни:

1. Сначала ты всем нутром ощущаешь неповторимость, единственность, чудесность,

2. Потом приходишь в удивление и думаешь, что что-то происходит с тобой не так,

3. Потом появляется ощущение, что ты повторяешься в чем-то, даже думаешь, а не твоя ли в этом вина,

4. Появляется мысль, что ходишь по какому-то замкнутому кругу,

5. Чувствуешь, что бегаешь по кругу, как цирковая пони, и часто не по своей воле,

6. Чувство повторений нарастает до раздражения,

7. Повторения надоедают,

8. Ощущение, что ходишь на опостылевшую тебе работу и думаешь, как бы от нее отказаться,

9. Стараешься не заводить новых личных знакомств, возникающие в связи с этим проблемы решаешь без вкладывания в процесс и души, и мысли,

10. Приходишь к уверенности, что это не твое и, оглядываясь назад, думаешь, сколько же сил и эмоций было зря затрачено на несуществующие эфемерные понятия «конфетно-букетных» периодов жизни.

11. Снова и снова, но уже только в силу внутренних физиологических потребностей, вступаешь… Нет, не в одну и ту же реку, – в одну реку дважды вступить невозможно, – а одно и то же … болото. Но уже осознанно и целеустремленно. Но уже без размазни, слюней и иллюзий. Механически протягивая цветы, фрукты, конфеты, натужно улыбаясь, – и мгновенно забывая в череде других событий.

Сегодня уже я понимаю, что попал в другое время, в другую общественную и социальную среду. Здесь теперь всё дозволено, всё выставлено напоказ. Поменялись не только акценты, но и сами принципы оценки пошлого и недозволенного. Вот только порочность этого круга пока понимают только единицы, прошедшие его до конца.

Я долго решался на написание и опубликование этих своих прошлых наблюдений, но всё-таки решился. Цель этой книги не создание образа сексуального супермена, внесезонного всепогодного ухажера-перехватчика, не создание бестселлера порнографического направления. Нет! Цель книги – предостеречь от возможных последствий погружения в этот круг Ада.

И предоставляю эти рассказы своему читателю. Судить не старайтесь, хотя это уже ваше личное дело, раз прочитали, не смотря на мои предупреждения.

P.S. Прошу еще минутку внимания. Эта книга "Темные кабинеты" задумывалась как сборник коротких повестей и рассказов о любви. Но почти каждая идея разрасталась сначала в сборник рассказов, потом в короткую повесть, потом в книгу. Оставить ее в книге, – было равносильно просто потерять в остальных повестях. Я стал выносить эти уже сложившиеся повести в отдельные книги. А эту книгу стало просто жалко выбрасывать, потому что она тоже сложилась именно как отдельная книга. И как настоящий родоначальник серии книг "Темные кабинеты". Потому собрал и оставил в ней по 1-2 главы из других книг, – прошлых, настоящих и будущих, чтобы дать понять читателю, что его ждет в этой серии.

Таня

Одна из глав будущей книги "Таня!

Торт

В кабинете еще вела прием врач со своей мед сестрой, потому я тихонечко прошел мимо них, чтобы не отвлекать, и присел на кушетку. Мой прием начинается сразу после них. Официально между приемами нет зазора даже на минуту. Я это знаю и потому спокойно сижу и смотрю, как они работают с больным. Просто так, потому что больше ничего не придумал, что делать.

Когда они закончили, в кабинет врывается Татьяна, чуть не сбивая с ног выходящего больного. У нее в руках какие-то сумки и средних размеров тортик.

– Привет, народ! У вас в коридоре пусто, потому давайте пить чай с тортом.

У нас народ в кабинете дружный и нормальный подобрался. Бумагу друг у друга не воруем, бланки не прячем и всегда пополняем общий их запас. А по причине того, что между концом-началом приемов нет зазора, то предыдущая смена всегда ставит чайник в конце своего приема, чтобы последующая могла чаю попить в начале приема. А последняя «смена» просто оставляет кипяченной воды в чайнике, если у кого-то утром будет «сушняк».

Вот потому для чая и не пришлось долго кипятить воду, а просто разлили кипяток по чашкам с сухим чаем. Пока разрезали торт, пока что-то, смесь вчетвером, говорили друг другу, чай и готов.

– Ну, колись, что у тебя сегодня за праздник.

– Да никакого праздника. Просто купила торт, сама съесть его не смогу, прибежала к вам, – Таня выглядела очень искренне, и дамы из прошлой смены были вполне удовлетворены этим ответом.

Мы «на скорую руку» попили чай, и прошлая смена начала прощаться.

– Таня, ты идешь с нами?

– Нет, я останусь на прием. Меня сегодня переставили на вечер. Моя врач в отпуске, а у него, – она показала в мою сторону, – мед сестра заболела.

– Понятно. Ну, тогда работайте, а мы пошли, – и дверь за ними закрылась.

– Давай, доедаем торт, – вдохновленно сказала мне Татьяна. Торта осталось много, и я даже вспомнить не мог, когда я последний раз ел столько торта, пусть даже и на двоих. – Давай, давай, не стесняйся. Это я для нас двоих купила.

– Не, ну, погоди. Сколько с меня?

– Брось. Я не только торт принесла, я и тебе кое-что принесла, – и начала выгружать на кушетку из сумки упакованные крупные помидоры. Такие помидоры у нас в магазине не продавались, а на рынке стоили чуть ли не половину моей зарплаты за килограмм. Я расхохотался. Дело происходило на сломе государственной власти, – да что там власти, сломалось государство, рассыпались все привычные устои, не платили зарплату, цены выросли в 50-100 раз и не стеснялись прогрессивно расти и дальше.

– Ты кого-то ограбила?

– Да нет же. Отнеси своим детям, пусть полакомятся. И еще принесу через пару дней. Я привезла из дома в общагу огромную «кравчучку» с этими помидорами. Там меня всегда ждут, и даже помогают доставить их мне на этаж в комнату. Я там их быстренько распродала, и оставила вот только эти для тебя. А жители общаги, – все мои постоянные покупатели. Потому они знают дни, когда я уезжаю домой и утром приезжаю, и все выстраиваются около комнаты.

– Здорово! И ты всё распродаешь? Самой хватает?

– Да, я на них уже смотреть не могу. И могу себе позволить что-то вкусненькое на выручку.

– А дочке.

– Не думай даже, – она открыла другую сумку и вынула сверток с детскими нарядами и стала мне их показывать (хвастаться). Там были платья, какие-то игрушки, сандалии и много чего еще. – Сандалии у нее протираются мгновенно. Эта шкода на месте сидеть не может, потому раз в одну-две недели сандалики приходится менять, а прошлые выбрасывать. А еще я сегодня накупила кучу мороженого, но сюда по такой жаре принести не могла. Потому сама съела. Ты кушай, кушай тортик, а то и он в такую жару пропадет до завтра. И я с тобой буду лакомиться.

Она уже давно переоделась и болтала, сидя за рабочим столом. Всё остальное она уже сложила в нишу шкафа. Под халатиком кроме трусиков ничего не было, а всё остальное было хорошо знакомо и потому не угадывалось, а виделось сквозь сильно обтягивающий на груди, поясе и ягодицах халатик.

Я выглянул за дверь. Было удивительно, что за это время никто не рвался в дверь. В полутемном коридоре никого не было, света не было, – только из окон проникал свет далекого не скорого заката. Никто не сидел под дверью, никто не сновал по коридору, – тишь да гладь.

– Что там такое? Надо сходить в регистратуру… – и не договорил.

– Никуда ходить не надо, – буквально оборвала меня на полуслове Татьяна. – Я сейчас расскажу, – и рассказала, во время ее рассказа то восхищался, то хохотал.

Заведующая ушла в отпуск. Ее прямой заместитель чуть-чуть поработал утром и смылся типа по тяжелым больным. Старшая сестра Тамара с утра лыка не вяжет и прячется от начальства, потом типа ушла в стоматологическую поликлинику. Врач, с кем работает Таня, тоже в отпуске. Валя, моя мед сестра, позвонила Тамаре, своей лучшей подруге и сказала, что заболела. Никто потом в суматохе ничего не вспомнит, и Валя пробудет дома несколько дней до выходных, после выходных зам заведующей тоже собирался в отпуск, и потом некому будет с нее спросить предъявить больничный лист. Хотели и Таню куда-то отправить, но она спросила, кто же будет на приеме со мной, и с облегчением назначили ее моей временной мед сестрой на время болезни Вали.