В объятиях мафии. Детектив

В объятиях мафии. Детектив
Вадим Голубев

Детектив «В объятиях мафии» явлется логическим продолжением книги «Цена измены». Только второстепенный герой – подполковник Кисин – становится главным. Попав в Среднюю Азию, он ведет борьбу с мафией, уголовной и партийной. Снова перестрелки, жесткие задержания, рукопашные «индукция с дедукцией» и, в конечном итоге, торжество справедливости.

В объятиях мафии

Детектив

Вадим Голубев

Памяти моего отца Вадима Николаевича Голубева посвящается.

© Вадим Голубев, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

– Товарищи пассажиры! Наш лайнер пересекает границу между двумя великими пустынями: Кара-Кум и Кызыл-Кум, – объявил в репродуктор голос стюардессы.

Оторвавшись от жесткой и холодной традиционной аэрофлотовской курицы, подполковник милиции Вениамин Михайлович Кисин, именуемый в преступных кругах Веней Дошлым, посмотрел в иллюминатор. Четкая, будто проведенная по линейке граница отделяла черные каракумские пески от красноватых кызылкумских. Прожившему все тридцать три года своей жизни на Северо-Западе страны Вене было непривычно эта пустынная недвижность. Пески тянулись на тысячи километров. Только в одном месте можно было увидеть признаки жизни: утопавший в песках поселок с тремя чадившими фабричными трубами. Ни зелени в нем, ни жизни на сотни километров, охватываемых глазом из иллюминатора, не наблюдалось.

– И здесь живут люди! – пронеслось в мозгу у Вени. – Что привело их в эту пустыню? Ради чего копошатся они в этих песках, из которых пилить и пилить до ближайшего очага цивилизации? Ни деревца, ни кустика! Днем, наверное, здесь как на сковородке. Никаких тысяч не захочешь! Да и мне стоило ли забираться в эту глушь?

До недавнего времени Кисину везло. Выпускником Высшей школы милиции пришел он в отдел по борьбе с бандитизмом в столице одной из национальных республик. Веня брался за все трудные дела, смело лез под пули и ножи бандитов, дважды был ранен. Год от года росло мастерство Кисина. Его служба отмечалась званиями и наградами. Большинство вениных коллег стремилось при первом же удобном случае уйти из опасного отдела. Тому, кого не убивали или не калечили преступники, это удавалось. Не таким человеком был Веня. Он всегда шел до конца. Так уж был воспитан родителями. Отдавая себя целиком работе, Кисин не нажил жены и детей.

– Зачем сирот плодить? – отшучивался он, когда родители «нажимали», что пора взяться за ум, обзавестись семьей.

Вене досрочно присвоили звание майора, назначили заместителем начальника отдела по борьбе с бандитизмом. Однако настало время, когда майор начал проявлять слишком много инициативы. От борьбы с неорганизованным бандитизмом он перешел в наступление на организованную преступность. Веня сумел раскрыть связи уголовников с партийным руководством республики и ее столицы. Мало того, он столкнул лбами две мафии, между которыми началась война. Ее итогом стало физическое уничтожение всех членов этих противоборствовавших группировок. Вокруг правящей в республике коммунистической партии разразился политический скандал. Одновременно был нанесен удар по финансовому могуществу партийных заправил, коим щедро платили мафиози. Такого Вене партократы никогда бы не простили, но у них не было на него компрометирующих материалов. К тому же, отдел гремел на всю страну как один из лучших. Поэтому при помощи кадровиков из МВД СССР Вене подыскали полковничью должность в Средней Азии, досрочно присвоили звание подполковника, наградили орденом и вышибли из республики. На несчастье Кисина, он был слишком молод, чтобы выйти на пенсию. Хлопнуть дверью» и написать прошение об отставке по состоянию здоровья Веня тоже не мог: все знали, что здоровье у него отменное. Да и что он умел делать кроме борьбы с бандитами? Ничего! Даже юрисконсультом на завод его бы не взяли. Подполковник покорился судьбе и, забронировав квартиру в родном городе, убыл к новому месту службы.

Между тем, по репродуктору прозвучала команда пассажирам занять свои места и застегнуть ремни безопасности.

– За годы советской власти, – журчало из репродуктора. – Наш город превратился из затерянного в песках аула в крупный промышленный и научный центр. В городе работают медицинский и педагогический институты. Созданы предприятия тяжелой индустрии и перерабатывающей промышленности. Особую роль в экономической жизни будет играть строящийся химический завод. Из имеющегося местного и привозного сырья он будет выпускать продукцию, необходимую различным отраслям народного хозяйства. Изменилась жизнь города и с приходом к нам воды из оросительного канала, построенного в соответствии с решением партии и правительства. Отныне все большую роль в сельском хозяйстве области играет хлопок, разведение которого у нас стало возможным лишь в последнее время… Из аэропорта в центр города вас доставят комфортабельные автобусы и такси. Свой багаж вы можете получить в зале прилета. Куда пройдете в сопровождении дежурной. До полной остановки самолета просьба: не вставать со своих мест. К выходу мы вас пригласим. Командир и экипажа самолета благодарят вас и желают счастливого пути.

У трапа самолета Веню ждала черная «Волга» с двумя его заместителями – подполковником Шаметовым и майором Борисовым. Шаметов – большой, грузный, восточный человек лет пятидесяти пяти с нескрываемой завистью уставился на венин «иконостас». Облизнув губы, после традиционных приветствий он долго разглядывал орденские планки на груди у Кисина. Тому было чем похвастаться: ордена Дружбы народов и «Знак Почета», медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За доблестный труд», «За трудовое отличие», «За отличие в охране общественного порядка» переливались разноцветным муаром над юбилейными медалями и медалями за выслугу лет. У Шаметова, кроме юбилейных, были только медали «За боевые заслуги» и «За отличие в охране общественного порядка». Худенький майор Борисов вообще приехал без мундира. Он был в сереньком костюме и белой рубашке без галстука.

– Пришлось в одно место заехать. Там лучше быть без мундира, – как бы оправдываясь, пробормотал он.

Но вот церемонии окончены, и «Волга» помчалась по шоссе, ведущему в город. Надвигался вечер. Пыльные карагачи, за которыми простиралась бесконечная пустыня, тянулись вдоль дороги до самого города. Редкие поселки временами оживляли скудную местность.

– Здесь у нас колхоз имени Ленина, здесь – колхоз имени Двадцатого партсъезда, здесь – колхоз имени Пятидесятилетия СССР, – пояснял Шаметов, указывая на очередную кучку грязноватых саманных домов за высокими оградами. – Нам работы здесь мало. Некогда людям бандитствовать – хлопок нужен!

Внезапно Веня увидел прекрасно заасфальтированное, обсаженное с двух сторон абрикосами, ответвление от главной дороги. Оно упиралось в небольшой оазис среди пустыни.

– Город близко, – сказал Шаметов. – Дачи обкома проезжаем…

– Вообще-то наши обкомовцы предпочитают отдыхать на Иссык-Куле или у вас, в Прибалтике, – нарушил молчание Борисов, упирая на слова «у вас». – Здесь бывают по субботам и воскресеньям или когда везут высоких гостей из Москвы показать пустыню.

Слова Борисова несколько задели Веню, но он промолчал. По краям шоссе выросли две колонны в национальном стиле. Одну из них венчал орден Октябрьской Революции, другую – орден Трудового Красного Знамени.

– Вот и въезжаем в нашу «столицу пустынь»! – объявил Шаметов. – Жить будете в самом центре города, в ДИСе.

– Что это такое? – спросил Веня.

– Это – сокращенно Дом иностранных специалистов, – объяснил Борисов. – Химический завод строят. Оборудование все итальянское. Монтируют его тоже итальянцы – наши не умеют. Итальянцы же обучают наших работать на этом оборудовании. Уже год здесь живут. Чтобы не было никаких эксцессов с местным населением, а главное чтобы гэбэшникам легче было следить за ними, и построили эти хоромы. Они сейчас есть везде, где иностранцы работают, я интересовался… Ну, и мы, когда надо, сюда на постой помещаем. Квартиры хорошие, плата рубль в месяц. Мебель, телевизор, холодильник, посуда, постель – все есть. Поживете здесь, пока квартиру получите. Здесь хорошо!

Предъявив дежурному на входе удостоверения личности, и взяв ключи от квартиры, поднялись на третий этаж.

– Самый аристократический – здесь директор завода и главный инженер жили. Сейчас получили квартиры в обкомовском доме, – рассказывал Борисов. – Так что на лестничной клетке из жильцов вы один. Здесь спокойно. В этом подъезде иностранцы не живут. Либо руководители завода обитают, либо чиновники из министерства, когда приезжают в командировки.

Вошли в четырехкомнатную квартиру. Как и говорил Борисов, в ней было все необходимое для жизни. К удивлению Вени, в гостиной ждал сервированный на три персоны стол. Заместители влезли в холодильник и принялись выгружать оттуда всевозможную снедь. Стол украсили десятикилограммовый арбуз и такая же по весу дыня. Появились блюда с виноградом и персиками, огромными яблоками и грушами. Между ними расположили тарелки с огурцами и помидорами, восточными ароматными травами, копчеными и вялеными сомиками, вареной кукурузой. Борисов отлучился на кухню подогреть шашлыки и люля-кебаб. Шаметов достал из шкафчика коньяк, а из холодильника водку.

– У нас так принято, – ответил он на недоуменный взгляд Вени. – Нас здесь никто не побеспокоит. Чемоданы ваши уже в номере. В кабинете стоят.

– Не боитесь пить здесь, где все просматривается и прослушивается КГБ? – задал вопрос Веня, доставая из чемодана бутылку виски.

– Это – единственный номер, где нет их аппаратуры. Здесь останавливается министр, когда приезжает на стройку. У химиков министр любит выпить… Неудобно, когда сидит у него секретарь обкома, а потом становится известно, что они пили и чем закусывали. Вот и пришел гэбэшникам из Москвы приказ, еще во время Брежнева, все отсюда убрать.

– Брежнева давно уже нет…

– Но и приказ пока не отменен!

Вошел Борисов с пышущими жаром шашлыком и люля. Шаметов разлил коньяк по пиалам, наполнив их до краев.

– За нашего дорогого гостя и начальника! Дай ему, Аллах, успехов и продвижения по службе! – провозгласил он. – По-нашему: до дна!

Осушив пиалы, закусили персиками и приступили к шашлыкам и люля.

– Какова криминогенная обстановка в области? – попытался задать вопрос Веня.

– Э-э-э! Завтра, завтра! – прервал его Шаметов. – Сегодня отдыхать будем! Выпьем немного с дороги… Расскажи лучше, где работал, за что ордена?

– Да-да! – поддержал Борисов. – Наши личные дела вы у кадровиков запросите. А нам интересно знать: с кем служить довелось.

Пришлось Вене рассказывать о своей работе на Северо-Западе. Похоже, кое-чему собеседники не верили. Фантастикой казались им и многие современные методы расследования преступлений. За вопросами и ответами не заметили, как выпили три бутылки. Съедены были и сомики, и мясное, и почти все фрукты. Потребовалась еще одна бутылка под арбуз и дыню. Борисов ненадолго отлучился и притащил еще бутылку коньяка.

– Сколько лет живу, а еще не видел, чтобы не приходилось бечь и докупать! – сказал он. – Зашел сейчас в кафе для иностранцев. Там у них гудёж допоздна. Девки наши со стройки трутся, проституируют. Гвоздем посиделок был въезд в кабак итальяшки верхом на голой бабе. Куда только КГБ смотрит?

– Дорогой! Им тоже детей надо кормить! Сам знаешь, что за вход в этот кабак каждый билядь четвертак отдает, – прокомментировал ситуацию Шаметов. – Двадцать билядей запустят – уже полтысячи. По двести пятьдесят на каждого. За один вечер – месячный оклад младшего офицера. Бывает, и итальяшки долларами подкидывают. А у нас за один доллар двадцать рублей дают. Здесь и далее приводятся цены 1989 года – автор.

– Зачем же им доллары? – поинтересовался Веня. – Все равно валютных магазинов у вас нет.

– Доллары нужны нашим деловым людям для веса в обществе. Когда-то, да и теперь мерилом богатства человека являлось количество принадлежавших ему баранов и верблюдов. Сейчас этим мерилом являются также доллары и сторублевки, – разъяснил Борисов. – Когда вас просят уступить купюру сто рублей, значит, что вы получите за нее сто двадцать пять. Сторублевки никогда не тратятся, разве что в самых крайних случаях. Зато аксакалу приятно, сидя в чайхане, достать пачку «стольников» толщиной с ладонь, потрясти ею и сказать: «Ибрагим! Заплати за меня, а то у меня мелких нет!» У Ибрагима тоже нет мелких: у него в кармане такая же по толщине пачка пятидесяток. Тот просит рассчитаться сидящего рядом Ахмеда. Так доходит до какого-нибудь Зураба, у которого пара тысяч трояками. Он за всех и платит. Конечно, есть сторублевки и у Зураба. Но показывать их он по своему положению в обществе и возрасту еще не имеет права.

– Поздно уже! – сказал задетый Шаметов. – Завтра вставать рано. Я за вами машину к восьми утра пришлю. В девять вас ждет секретарь обкома. До этого надо представиться начальнику УВД. Потом мы будем докладывать о положении дел в области.

Веня пошел проводить подчиненных к машине, чем приятно их удивил.

– Пока вы нам понравились, – шепнул ему Борисов. – Недаром мы так подробно расспрашивали про ваши награды. Здесь их покупают! Шаметыч – дитя пустынь – тоже все подсчитывал, сколько вы за свой «иконостас» дали. Теперь, вроде бы, успокоился.