Облом. Детективы, триллеры, рассказы разных лет

– Не мало тебе, Глухов? – хлопнул его по плечу Капитан.

– Почему не взять, если само в руки идет? – убрал деньги Анатолий Сергеевич.

– Не боишься, что я тебя сдам?

– Ну, кому? Кому ты меня сдашь? Таможенники – мои люди. Я таможеннику от щедрот своих десять «зеленых» суну, он мне такси вызовет, дверцу откроет и честь отдаст. Гэбэшники – свои ребята! Сам у них служил, в спецрейсы ходил. Я тебя еще по ним помню. Да и «Visa» у меня. В любом городе могу баксы по ней в банк положить и взять из банка. Пойдем-ка лучше в бар, по пять грамм выпьем и спать! А то у меня с рассветом дел много…

– У меня тоже хватает. А на судне, сам знаешь, не пью, – пошел от Глухова Капитан.

Он вспомнил юркого, востроглазого матросика, который появлялся на корабле на один рейс, а затем пропадал на полгода-год. Всех ребят трясли таможенники, этому же была «зеленая улица». «Думал я с окончанием брежневщины, кончаются и времена „глуховых“. Ан нет! Сейчас их времена настали в демократической России. При коммунистах „глуховы“ таились. Теперь свои дела открыто проворачивают. Да еще издеваются над теми, кто не „по-глуховски“ живет. Быдло для „глуховых“ трудяга! Сожгли партбилеты и вывернули свое нутро наизнанку. И ничего с ними не сделаешь. При коммунистах была хоть видимость законности. Сейчас – полное беззаконие! Партийную мафию сменила мафия уголовная», – размышлял, отходя ко сну Капитан.

Не долго пришлось ему спать. Ближе к утру начали возвращаться с ночной Гинзы моряки и прочие. Выпрыгивали из дорогих машин певички и танцовщицы варьете. С почтительным книксеном они вручали по несколько банкнот тершемуся у трапа Глухову. Там же ошивался ожидавший примадонну Никоенков.

– Вас просили не беспокоиться, – сказала ему вышедшая из лимузина артистка. – Она с австралийцем в Киото на три дня уехала.

– Предупреждаю: никаких эксцессов! – бросил певцу через плечо Анатолий Сергеевич.

Через три дня туристы возвратились из Киото. Примадонна, с презрением взглянув на Никоенкова, проследовала в каюту австралийца. Певец попытался дернуться, но был оттерт «мальчиками» Глухова.

Ночью Никоенков забарабанил в дверь австралийца.

– Выйди, тварь! Поговорить надо! – лупил ногами в мореный дуб певец.

– Я не понимаю его! Что ему нужно? – послышалось бормотание австралийца.

– Вероятно, он ошибся каютой, – ответила примадонна.

– Да, да! Этот парень ошибся каютой! Извините, дорогой сэр! – прозвучал голос Глухова.

Рука впилась в затылок Никоенкова и резко повернула его. Певец увидел наглоглазого молодого человека из группы сопровождения и стоявшего за ним Глухова. Удар в переносицу покрыл глаза звезды эстрады снопами искр. Сложенная кинжалом пятерня больно ударила в солнечное сплетение, выпустила из легких воздух. Толчок коленом вызвал тягучую боль в мошонке. Ударами ног скорчившегося певца гнали к выходу, задавая ему направление причиняемой болью. На палубе Никоенкова ударили ногой по лицу, разбив нос и губы. Певец попытался подняться, но получил удар по кобчику и ткнулся лицом в палубные доски. Теперь он закрывал голову руками, а обступившие его «мальчики» били ногами по печени, почкам, ребрам, сменяя одно болевое ощущение другим.

– Хорош! – процедил Глухов, оттянув за волосы голову артиста. – Я ведь тебя-козла предупредил: никаких эксцессов! Ты в приличном заведении находишься, а не в бардаке. Запомни это! Еще раз так сделаешь – хуже будет! Понял?

– Понял, – всхлипнул Никоенков.

– Пошел вон! – пнул его Глухов.

Через некоторое время притащили примадонну. Она решила отоспаться в своей постели, а попала к «мальчикам», поджидавшим ее. Анатолий Сергеевич вытащил из джинсов ковбойский ремень с тяжелой серебряной бляхой и отхлестал артистку по аппетитному, но уже начавшему дряблеть заду.

– Что ты, сучка, себе позволяешь? – приговаривал менеджер, нанося удары. – Мужиков меняешь, стравливаешь их. Туристам от этого беспокойство… Сколько австралиец тебе за любовь заплатил?

– Ой, Толенька, жадный он! – взвизгнула примадонна. – Денег не дает. Так, грошовые подарки! Говорит: «У меня нет наличных, только чеки».

– Вот пусть и выпишет чек на соболиную шапку! У нас в бутике, как раз моего размера имеется. Объясни ему, что за любовь теперь и в России надо платить. И «мальчикам» угощение надо выставить! Они свой режим нарушили, вместо сна твоим воспитанием занимались.

– Мы, дядя Толя, по водочке не ударяем, – сказал старший из «мальчиков». – А вот от швейцарского шоколада не откажемся.

Утром старпом спросил Капитана, знает ли он, что случилось на судне.

– Знаю, – ответил тот. – Никоенкову хорошо вломили: весь заклеенный. Примадонне задницу драли. Дал хозяину радиограмму о бесчинствах Глухова и его команды.

– Ответ получил?

– Да, читай, – протянул бланк Капитан.

«Не вмешивайтесь в действия менеджера круиза. Слюсаренко», – с удивлением прочел старший помощник.

4

Ночью лайнер покинул Гонконг. Умаявшиеся за два дня пассажиры разошлись по каютам. Несколько полуночников сидели в казино и баре. «Не пора ль вам застрелиться, господин штабс-капитан?» – завывал с эстрады Никоенков, на лице которого сквозь густой грим проступали синяки. Маша Громова выпила порцию двойного виски и теперь шла в свою каюту. В Гонконге она неплохо провела время в дорогом ресторане в обществе богатого китайца. Привыкшая работать ночами, Маша не могла заснуть без выпивки. Она хотела выкурить сигарету на свежем воздухе. На опустевшей палубе к ней метнулась пара глуховских «мальчиков».

– Привет, Маша! Хорошо отдохнула? А мы как проклятые сидим на этой посудине… Может, развлечешь нас? – «мальчики» заелозили проказливыми ручонками по Машиным бедрам и груди.

– Я на отдыхе, парни! Занимаюсь любовью, лишь чтобы не терять форму. С тем, кто мне нравится.

– Макаки желтожопые тебе нравятся. За доллары! А мы, русские – рылом не вышли? – «мальчики» начали грубо лапать девицу.

– Парни, я возбуждаюсь только за баксы! – попыталась освободиться Маша.

– Кто сказал. что мы собираемся тебе платить? – возмутились «мальчики», больно дернули Машу за грудь. – Давай! Не то силой возьмем и так тебе вывеску разукрасим, что в Сингапуре дальше лайнера не высунешься.

– Что же! Пойдемте ко мне в каюту, – поняла Маша, что от «мальчиков» не отделаться.

– Нет! Хотим здесь, при свете луны! И не по очереди, а вместе!

Один из «мальчиков» поднял согнутую в колене ногу девушки. Другой начал задирать на ней вечернее платье, пытаясь нащупать резинку трусиков.

– Отставить! – властно приказал Капитан.

«Мальчик» прыгнул в направлении Капитана. Он взмыл над моряком, и, кружась в воздухе, попытался зацепить его ногой. Капитан присел, отклонил корпус вправо и двинул кулаком в промежность летевшего над ним «мальчика». Вскрикнув от боли, отморозок ударил ногой по стальной двери, врезался в нее сам. Капитан нанес ему удар ногой в солнечное сплетение, добавил кулаком по темечку. Затем еще дал в челюсть и добил ногой в подбородок. «Мальчик» глухо стукнулся о палубу и затих. Его приятель, выхватив нунчаки, пошел на Капитана. Теперь Капитан только успевал уклоняться от свистящего оружия. Он чувствовал, что вот-вот последует комбинация ударов ногами. «Мальчик» еще раз стегнул нунчакми, и крутанулся, выбросив вперед ногу. Капитан отбил рукой этот удар, сам рванулся навстречу, перехватил руку с нунчаками, резко крутанул ее и бросил парня через себя. Нунчаки вывалились за борт, «мальчик» покатился по палубе. Он нашел силы подняться. Попытался свистнуть, созываю приятелей. Правая рука у него не действовала, левой он вытащил пистолет. Как бы отплясывая вприсядку, Капитан закрутился к противнику. Три пули, одна за другой, вырвали щепки из палубы в тех местах, где только что был Капитан. Удар ноги выбил пистолет из руки «мальчика». Ударом каблука в лоб Капитан «вырубил» падавшего насильника.

– Пойдем, провожу. Может быть, тебя около каюты ждут, – Капитан положил в карман пистолет.

– Зря ты за меня вступился, – сказала Маша. – Я бы вымылась и забыла об этом, а у тебя могут быть неприятности. Слишком много мест на судне, где трудно разминуться.

– Что же? Надо было уйти на цыпочках?

– Сколько таких случаев! Когда среди бела дня убивают и насилуют, а здоровые мужики, отворачиваясь, проходят мимо.

– Слишком много мы в последнее время, отворачиваясь, проходили мимо. А ты, Маша, обещала, что не будешь работать.

– Я не работаю. Мужики мне нужны для тонуса. В этом рейсе я – туристка.

– Не боишься гадость какую-нибудь подцепить?

– Главное – не думать об этом. К тому же, мои клиенты – публика из тех кругов, где подцепить что-то невозможно. После этого рейса я завязываю. Денег мне до смерти хватит. О семье пора подумать. Возьми меня замуж, Капитан!

– Ты ведь налево бегать будешь? – попробовал отшутиться моряк.