Квартирантка. Роман о женщинах и не только

– В крови потерпевшего Заблудовского Петра Александровича обнаружено значительное количество алкоголя, – объявил мент. – Управляя общественным транспортом в нетрезвом состоянии, он препятствовал движению автомобиля с сотрудниками прокуратуры, ехавшими на проведение следственных мероприятий. В результате стал виновником дорожно-транспортного происшествия. Мало того, набросился на работников органов охраны правопорядка с монтировкой, угрожая им физической расправой и даже убийством. На предупредительный выстрел в воздух из травматического пистолета не реагировал, продолжая противоправные действия. В результате им пришлось применить травматическое оружие…

– Вот это – да! – взорвалась Галина. – Мужа убили, и он еще оказался виноват в своей смерти!

– Не надо делать преждевременных выводов! – осадил ее мент. – Судебно-медицинской экспертизой установлено, что смерть вашего супруга наступила в результате падения на асфальт и перелома основания черепа, а не пулевого ранения. Несчастный случай! Уголовное дело закрыто за отсутствием состава преступления.

– Вы же говорили про пистолет, про наличие в крови задержанного алкоголя, – встрял Валера.

– Оружие возвращено законному владельцу. А про какой-то алкоголь я вообще ничего не говорил! У меня весь вчерашний разговор с вами на диктофон записан! Тело потерпевшего можете забрать для погребения. Оно нам больше не нужно! Распишитесь об ознакомлении с итогами расследования! Официальный документ мы пришлем в установленные законом сроки! Расписались? Не смею задерживать!

– Ну ни х… себе! – вырвалось у Валеры, никогда не матерившегося в присутствии жены. – Это как в басне: «У сильного всегда бессильный виноват…»

– А как же диктофон? – недоуменно посмотрела на благоверного Алла.

– А что диктофон? Мусор попросту стер все, что ему ненужно. Будем жаловаться – еще и за клевету привлекут.

Поехали в автобусный парк. Хотели попросит помощь в организации и оплаты похорон. Пустили только к кадровику.

– Крепко нас Петр Александрович подвел! Теперь проверок не оберемся. Да еще и штраф уплатим. Да людям выговоров придется навешать, – мрачно изрек чиновник. – Есть решение руководства помощи вам не оказывать!

Зато подсуетился дядя Гриша. Он договорился с агентом из городского унитарного предприятия «Ритуал». Сумел вместе с ним пробить бесплатные похороны, место на далеком Щербинском кладбище. Заказали дешевый, женский гроб розового цвета.

– Не все ли равно в какого цвета домовине под землей лежать? – задал дядя вопрос сам себе.

Потом Валера с Аллой еще раз смотались в морг. Отвезли оставшиеся еще от коммунистических времен костюм и галстук, купили там для отца белые тапки.

Было кладбище с могилами, заросшими травой в человеческий рост. Яма в самом конце погоста, рядом с мусорным контейнером. Восково-желтый, непонятно почему улыбавшийся отец. Нелепый гроб с оборками и рюшками. Пьяненькие могильщики, коим пришлось дать какие-то деньги, но этим занимался Валера. Дешевенькие цветы от не вылезавших из нужды соседей. Скромные поминки дома, на которых дедушка Валерьян и Виталий Валерьянович все-таки напились в хлам.

На девять дней Алла с Галиной выбрались на могилу. Убрали увядшие цветы, траурную ленту от убого венка, стащенного кем-то из посетителей кладбища. Мать стояла перед железным крестом с надписью на табличке: «Заблудовский Петр Александрович».

– И откуда такая странная фамилия: Заблудовский? – спросила она.

– Заблудовские, когда Украина была еще польской, служили у ляхов, – вспомнила Алла, что ей рассказывала бабушка. – Один из них даже до полковника дослужился. Имениями владели. Потом все как-то ушло. Стали мелкопоместными дворянами, а после вообще дворянами-однодворцами, то есть всего один двор имели…

– А я-то думала: почему в селе Заблудовских панычами звали? Жаль, что батя заставил дать тебе его фамилию. Уж лучше бы жила с моей – Горленко! Ну, ладно! Пора ехать до дома. На девять дней стол накрывать. Ребят с батькиной работы позвать надо!

Ни на девять, ни на сорок дней никто из коллег Петра помянуть не пришел. Начальство пригрозило: узнаем, что поминали этого пьяницу – по статье с работы вылетите!

Убого отметили девять дней и еще более убого сорок. Когда были рядом с домом, в рано повисшем над городом октябрьском мраке возникли друзья детства – алкаши.

– Помянуть бы тестя, Валера! – загундосили они.

– Я быстро! – подтолкнул тот к дверям подъезда Аллу с Татьяной Сергеевной.

– Не надо бы тебе больше пить, Валера, – нерешительно произнесла молодка.

– У меня еще два дня выходных. С ребятами полчасика побазарю и вернусь, – ответил супруг, поворачиваясь к друзьям детства. – Генка, пойдем! Бухло, хавчик поможешь поднести!

Приятели выскочили на улицу. Ринулись к мерцавшему огоньками магазину. Пошли напрямки, до перехода было далековато: метров двадцать. В темноте улицы их, одетых в черные куртки, было трудно разглядеть. Несшаяся черная «Тойота» с погашенными фарами смела обоих и умчалась прочь…

Гадкие предчувствия охватили Аллу. Вот уже прошли полчаса, а мужа нет. Внезапно в дверь истерично зазвонили, потом забарабанили кулаками:

– Таня, Валерьяныч! Беда! Валерка погиб!

Валерка лежал в луже крови, в свете фар патрульной машины. Над ним копошились врач и санитар скорой помощи. Из авто, остановившегося неподалеку, вылезала группа быстрого реагирования: судмедэксперт, криминалист, пара оперов. Делали какие-то промеры гаишники.

– Мы констатировали смерть обоих пешеходов, – сказал врач «скорой». – Я вызвал труповозку. Наша помощь больше не потребуется.

– Куда? – тормознул Аллу со свекровью старшина.

– Я – жена! – выдохнула Алла.

– А я – мать! – взвизгнула Татьяна Сергеевна.

– По мне – хоть бабушка! – ответил служивый. – Нельзя туда! Стойте пока здесь! А еще лучше – идите домой! Не надо бы вам на это смотреть…

Алла глядела на раскинувшего руки мужа, которого снимали на видео и фотокамеру. Потом на полного мужчину, прошедшегося по карманам Валеры, выудившего из них паспорт, кошелек, ключи от квартиры, мобильник, уложившего находки в пластиковый пакет. Она не могла поверить, что это – ее Валера, сильный, надежный, веселый. Муж, коего она не очень любила, но могла со временем очень полюбить. Рядом по-собачьи выла Татьяна Сергеевна. Тут же глотал слезы Виталий Валерьянович, прикладывавшийся к четвертинке, вытащенной из внутреннего кармана поношенной куртчонки.

– У меня сына, сына убили! – выдохнул он направившим на него объектив телевизионщикам.

Допил четвертинку. Занес ее над головой, чтобы грохнуть об асфальт, но заметив строгий взгляд патрульного, аккуратно опустил в урну.

– Камеры наружного наблюдения проверили? – доносилось до Аллы.

– Так, точно! Установлены марка и номер автомобиля. Только что с поста на выезде с Липецкой улицы на МКАД сообщили, что указанную машину задержали. Неслась на огромной скорости, плюс вмятина на капоте, плюс крепкий запах спиртного от хозяйки авто. Сейчас берут анализ на содержание алкоголя в крови.

– Экспертов и наряд туда!

Алла ловила эти фразы, а ей все не верилось, что это произошло с ее мужем, с ней самой.

Утром поход в Отдел внутренних дел. Подписание бумаг и разрешение забрать из морга тело для похорон. Снова, как в случае с отцом, сухие, царапавшие душу слова:

– Он нам больше не нужен!

К вечеру явился адвокат виновницы дорожно-транспортного происшествия.

– Отмазывать эту сучару явился, защитничек?! – уперла руки в бока свекровь. – Пусть посидит – дрянь с ногами!

– Я бы не стал горячиться, Татьяна Сергеевна. Валерия Витальевича уже не вернуть, а жизнь продолжается! На что хоронить будете? – брезгливо скользнул глазами юрист по убогой обстановке. – Моя подопечная виновата: вождение в нетрезвом состоянии, наезд на пешеходов, причинивший смерть, не оказание пострадавшим помощи, бегство с места происшествия. С другой стороны моей подзащитной всего двадцать восемь лет. Годы, проведенные в местах лишения свободы – потеря времени и средств, которые она может заработать на свободе, не только для нее, но и для государства, для вашей семьи в конечном итоге. Поэтому предлагаю вам закрыть уголовное дело по примирению сторон. Моя подопечная готова заплатить пятьсот тысяч рублей в качестве материальной компенсации и возмещения морального ущерба…

– Пол-лимона за сына?! Я сам наглый, но таких наглых, как ты, еще не видел! – начал закипать свекор. – Три лимона пусть дает!

– Видите ли, Виталий Валерьянович, семья второго потерпевшего согласилась с этой суммой.

– Семья второго потерпевшего может согласиться и на три копейки. Их право! – вылез из своей комнатухи дедушка Валерьян в пиджаке с орденом Славы и другими наградами. – Три миллиона и ни копейки меньше!

– А меня спросили: нужны ли мне эти поганые деньги?! – взвилась Алла. – У меня отца сорок дней назад убили. Убийц также отмазали! Закрыли уголовное дело!

– Ну, в том случае, Алла Петровна, надо было ко мне обращаться. Кроме защиты, я представляю и потерпевшую сторону…