Психолог

И разбойники, встретившиеся им по пути, ему также очень понравились. Зигмунд так и не смог пристраститься к человеческому мясу, хоть на вид в зажаренном состоянии оно и выглядело чрезвычайно аппетитно, но ему больше по вкусу пришлись деньги различного номинала, которые он вытряхнул из многочисленных потайных отделений в одежде у незадачливых бандитов. Он даже и представить не мог ранее, сколько всего можно упрятать в обычной рубахе, не уставая поражаться человеческой смекалистости и изобретательности.

На завтрак он доел кролика с рисом, причем эту порцию ему галантно уступил Рестар. А затем леса закончились, равно как и людские поселения. К вечеру, после многочисленных пройденных километров, им жутко хотелось есть. И спать. А Зигмунд еще мечтал почитать хорошую книжку в теплой кровати, в обнимку с котом.

Поэтому разбойников они встретили как хороших друзей, встреча с которыми всегда проходит, как в последний раз. По крайней мере, эта встреча именно так и прошла.

Кроме множества блестящих монеток Зигмунд нашел кусочек шоколадки и маленькую конфетку, аккуратно и любовно завернутую в засаленную от пота бумажку, на которой кривым почерком было выведено:

«Папа возвращайся поскарее. Мы с мамай ждем тибя. Люблю тибя ошен.

Сара»

Это было так мило, что Зигмунд не мог удержать слезы, пока ел вкусную конфетку с клубничным привкусом, запивая ее горячей водой. И шоколадка пригодилась, хоть она была и без прочувственной записки, поплакав после которой легче засыпается.

А наутро их ожидала корзинка с едой, которую столь заботливо притащил им ворон. Значит, рядом была деревня, были люди и была еда.

Зигмунд порылся в корзинке, отыскал большое спелое свежее яблоко. А потом откусил кусочек и долгим и внимательным взглядом посмотрел на ворона, который старательно отщипывал кусочки с горбушки черного хлеба. Ворон на мгновение оторвался от своего важного занятия и также посмотрел на Зигмунда.

– Спасибо, – твердым и серьезным голосом сказал своему другу Зигмунд.

И ворон то ли кивнул, то ли моргнул, то ли шевельнул крылом, но между ними тотчас же установился контакт, как было и раньше.

Зигмунд аккуратно разбудил Рестара, обрадовав его известием о наличии прекрасного завтрака.

– Рядом деревня, – сообщил ему Зигмунд, когда Рестар вовсю уплетал хлеб с сыром.

– Откуда ты знаешь? Ворон сказал?

– Да, – просто ответил Зигмунд.

– Вот и хорошо, – также просто сказал Рестар.

Зигмунду действительно начинала нравиться эта простая жизнь.

XXVII

А помнится прибыли они как-то в одну деревеньку, где беда приключилась.

Хотя про беду эту никто и не слыхивал, в последнее время одни толки ходили о торговле наркотиками, о том, кто в этом виноват и что теперь всем делать, но все же беду аж деревенского масштаба обозначила им одна немолодая женщина, которая явно что-то скрывала.

Рестар тогда ради шутки похвалился, что они искатели приключений, а Зигмунд сразу понял, что она что-то скрывает. Женщины вообще всегда что-то да скрывают, это в их хитрой подлой натуре… и да, Зигмунд решил до конца быть честным с самим собой и полностью стал женоненавистником.

– Раньше ходили мы, дорогие господа, в храм наш местный, но не так давно злые силы прокляли его, и теперь всякая нечисть там водится!

Сейчас Зигмунд, Рестар и ворон находились на дальневосточной стороне королевства Роуг, неподалеку от границы с независимой Землей под названием Русич. Эта Земля славилась своими поистине странными, никогда нормально не работающими обычаями, добрыми и доброжелательными людьми, которые постоянно находились в обиде друг на друга, и властями, которые крайне неумело эксплуатировали честной народ, сводя все трудолюбие граждан, а также богатые местные ресурсы на нет. Эту Землю давно пора было уже захватить, но воинственно настроенные нации постоянно натыкались на стену всеобщего непонимания и одиозной абсурдности, что царили на Земле, что в конечном итоге заканчивалось тем, что захватчики пытались честно разобраться в творящемся бардаке, затем у них кружилась голова от умственного перенапряжения, а в это время их территорию захватывали их соседи, что давно точили на них зуб. В какой-то момент было решено более в эту Землю не вторгаться, оставить ее в покое, а на картах она закрашивалась исключительно черным цветом, подразумевая, что это бездонная, всасывающая в себя все дыра, от которой лучше держаться подальше.

Но сами русичи были заядлыми путешественниками, ведь более ярых противников патриотизма нужно было еще поискать. Им казалось, что их Земля полна уныния и безнадежности, поэтому они вечно мечтали куда-либо переехать. Но уезжали они хоть и часто, но всегда ненадолго – иностранцы все никак не могли принять их странную привычку постоянно философствовать и жаловаться на жизнь каждый день. Было даже широко распространено поверье, что если хочешь познать радость жизни, то поговори с русичем.

В последнее время, правда, традиции на Земле уже в который раз поменяли направление своего развития, и теперь ее жители бахвалились так яростно, что невольному (и это абсолютно верно подобранное слово) слушателю становилось тотчас же очевидно, какое же он (слушатель) ничтожество и бездарь. Но потом бедный слушатель вновь начинал внимать жалобам и мольбам об ужасном устройстве всего мироздания, что у него начинала кружиться голова, ноги подкашиваться и жуть как хотелось напиться.

Зигмунд после нескольких задушевных разговоров со славными представителями этой прекрасной Земли, наконец, понял, где он должен был родиться. Именно там он бы чувствовал себя как дома.

– Нечисть? – непонимающе переспросил Зигмунд. – Вы имеете в виду?..

– Да всякую, господин, всякую! – несколько раздраженно скороговоркой произнесла женщина. – Народ разное молвит, но тем, кому удалось выжить, говорят, что видели там…

И она таинственно задержала дыхание.

– Призрака!

Ее большие любопытные глаза вовсю рассматривали их скептически настроенные лица, любуясь произведенным эффектом.

– Но призраки… – задумчиво начал Рестар.

– Что? Что? – нетерпеливо и быстро спросила женщина.

– Не существуют, госпожа. Это расхожий миф, облаченный в мнимую правду, чтобы отпугивать людей от тех мест, куда им нос совать не стоит, – подытожил Зигмунд.

Женщина недовольно всплеснула руками.

– Откуда я родом… за такое бы вас точно высмеяли, господин! – недовольно произнесла она.

Что удивительно, подумал Зигмунд, но женщинам среднего возраста из русичей всегда удавалось быть ужасно немилыми, даже если они были из городских. Хотя трудно обвинять людей в отсутствии шарма и обаяния, если они живут на Земле, полной депрессивного уныния, жалоб и постоянного самоистязания.

А еще, как заметил Зигмунд, им все время казалось, что они самые хитрые и ловкие, но почему-то во время того, как они начинали хитрить, от их тела, жестов и голоса сразу же начинали исходить определенные сигналы, напрямую сообщающие: «Эй, я хитрый человек! Очень! Поберегись!»

Зато это было честно.

И в том, что эта суетливая женщина, оказавшись не в своей Земле, а вообще в чужом королевстве, так быстро и навязчиво все начинала считать своим родным… в этом определенно чувствовался свой уникальный стиль.

– Ладно, госпожа, мы обязательно посмотрим на этого вашего призрака, но только завтра утром, хорошо? Нам с другом еще надо выспаться, – примирительно попытался закончить беседу Зигмунд.

– Но сейчас только восемь вечера, а вы встали в пять! В пять вечера!! – негодующе высказалась женщина, обожающая совать нос не в свое дело.

– Да, – только и ответил Зигмунд.

Он мог, конечно, начать оправдываться, что они после долгой дороги чрезвычайно устали, что он еще хотел закончить ту интересную книгу, которую он обнаружил в личной библиотеке главаря разбойников, чей лагерь они уничтожили пару дней назад.

Но зачем? Люди только и ждут от тебя оправданий, чтобы высосать досуха твою энергетику.

Женщина шумно хмыкнула, обиженно развернулась и ушла восвояси.

– Наше первое задание, а? – весело спросил Рестар своего друга.

– Не вечно же нам на разбойников охотиться. Хотя признаюсь, что доходы это приносит немаленькие.

И они пошли дальше отдыхать, каждый в свою комнату.

XXVIII