Занимательная механика

Не таким, ох не таким, по мнению Остина, должен быть руководитель отправляющейся в глухие сибирские уголки экспедиции. Что Кантор видел в жизни? Уютный университетский кабинет? Тихий библиотечный полумрак? Интеллигентные раскопки в цивилизованной Европе? Джеймс внимательно изучил послужной список шефа и знал, что в по-настоящему сложных экспедициях профессор не участвовал. Не было за его плечами ни южноамериканских гор, ни африканских джунглей, ни азиатских пустынь. Не Индиана Джонс, если уж на то пошло. И как поведет себя Кантор, столкнувшись с трудностями, большой вопрос. А трудности обязательно возникнут. Остин вырос на Аляске и хорошо понимал, что это такое – северные леса.

– О чем вы хотели поговорить, сэр?

– О ваших людях, Джеймс. – Профессор наконец подобрал нужные слова.

– С ними все в порядке, сэр, – успокоил начальника Остин. – Они уверены в себе, полны энтузиазма, к тому же чертовски скучают в этой дыре и жаждут отправиться в путь.

«Пронюхал о вчерашней драке в местном ресторане? Было бы о чем говорить! Ну, набили мои ребята морды местным. Ну и что?»

– Дело действительно обстоит так, как вы говорите?

– Вы – мой командир, сэр. – Остин добавил металла в голос: – Я не имею права вас обманывать.

Официально организатором экспедиции выступили университет и два благотворительных фонда. Однако в действительности Кантор сумел заполучить поддержку правительства, а потому половину «научных работников» составляли военные. Пятнадцать морских пехотинцев во главе с Остином были призваны обеспечить безопасность ученого и гарантировать, что найденные им сокровища благополучно достигнут Соединенных Штатов. Дабы не смущать туземных чиновников, военные действовали инкогнито, однако оснащение группы, в том числе и боевое, было на самом высоком уровне.

– Я поговорил с парой ваших парней, – промямлил профессор, – и понял, что они никогда не бывали в тайге.

– Они морпехи, сэр, – отрезал Остин. – Они пойдут, куда прикажут, и сделают все, что им прикажут.

– Да, но… – Кантор нервно потер руки. – Джеймс, я могу быть с вами откровенен?

– Как сочтете нужным, сэр. Со своей стороны хочу заметить, что нам следует полностью доверять друг другу.

– Разумеется, разумеется… – Профессор неловко улыбнулся. – Понимаете, при подготовке экспедиции меня в основном увлекали научные аспекты…

– Прекрасно понимаю, сэр, – кивнул Остин. И, не удержавшись, язвительно добавил: – Каждому следует заниматься своим делом.

– Совершенно с вами согласен, и… – Кантор вновь сбился. Чувствовалось, что тема его крайне тревожит. – Одним словом, меня не особенно заботило, кого прикомандировало к экспедиции министерство обороны.

«Начинается», – мрачно подумал Джеймс.

Он ждал, что этот разговор состоится значительно раньше, в Америке, когда еще можно было что-то исправить, или по прилете в Россию, но уж никак не перед самой экспедицией. Еще одно доказательство слабости профессора как руководителя.

– Сегодня я получил письмо от друзей…

«Господи, он даже не в разговоре с морпехами об этом узнал, а от друзей! Что же ты за начальник?»

– И они намекнули, что наши… что ваши подчиненные служили в Ираке.

– Многим морским пехотинцам довелось нести службу в Ираке, сэр, – отчеканил Остин. – Наличие боевого опыта являлось дополнительным плюсом при отборе кандидатов. Вам ведь нужны лучшие солдаты?

– Э-э… Да.

– Вы их получили.

Джеймс намеренно сделал вид, что не понимает, к чему клонит Кантор.

«Давай, профессор, выкручивайся! Назови кошку кошкой».

К большому удивлению Остина, Кантору все-таки удалось справиться с неловкостью и внятно высказать охватившие его сомнения:

– У ваших людей нет боевого опыта, Джеймс. Они служили в охране тюрьмы Абу-Грейб, и против них велось расследование по факту издевательств над заключенными…

В отличие от витающего в облаках профессора, Остин с самого начала знал, каких ублюдков ему подсовывают, пытался отказаться, но в конце концов был вынужден смириться с принятым наверху решением. Теперь следовало успокоить Кантора. Руководитель должен быть уверен в своих подчиненных.

– Буду откровенен, профессор, я тоже не в восторге от этих ребят. НО. Я их полностью контролирую и на сто процентов уверен, что они выполнят любой мой приказ. – Остин выдержал паузу. – Вы мне доверяете?

– Вас рекомендовали как очень умелого офицера.

– Спите спокойно, профессор, я не подведу. А что касается иракских приключений моих людей, то… – Джеймс улыбнулся. – Нас ожидает тяжелая экспедиция. Нам будет противостоять и природа, и, насколько я понимаю, люди. Вы ведь сами рассказывали, что ищут сокровище давно и погибшие в этих поисках исчисляются десятками.

– Все так. Но…

– Местные дикари только с виду кажутся тупыми и дружелюбными. Не забывайте, что мы находимся на их территории и хотим отыскать их сокровище. Как поведут они себя, когда мы приблизимся к цели? Продолжат помогать или проявят агрессию? Не стоит забывать и о русском правительстве. Не попытается ли оно наложить лапу на найденное сокровище?

– Его еще надо найти.

– Правильно. А для этого необходимы люди, которым можно доверять.

Кантор снял очки и вытаращился на офицера:

– К чему вы ведете, Джеймс? Сознательно запутываете разговор? Я ведь с этого и начал: доверять тюремщикам…

– Вы не очень хорошо разбираетесь в людях, профессор. Вы узнали неприглядный факт и запаниковали. А ведь я не шутил, когда сказал, что вы заполучили лучших солдат. Мои морпехи замазаны по уши, единственная для них надежда избежать суда – с блеском выполнить это задание. По вашему приказу они пойдут куда угодно и сделают что угодно. Если будет нужно – станут пытать местных, чтобы получить сведения о сокровищах, если будет нужно – убьют. Вы ведь хотите добиться цели?

– Да, – пробормотала кабинетная крыса.

– Мы сделаем все, чтобы ваше желание осуществилось.

Воскресенье

Разные женщины дарят разные ощущения по утрам.

Когда-то Волков об этом не задумывался, не копался в себе: просыпался, собирался, уходил на работу. В одни дни был более весел, чем обычно, в другие – более строг, а разницу настроений списывал на служебные дела. Самый обычный житель самого обычного мира.

Самый обычный робот.

После смерти Маши веселое утреннее настроение пропало, казалось, навсегда. Встречи с женщинами заканчивались для Федора одинаково: он одевался и среди ночи ехал домой, ложился в ставшую огромной двуспальную кровать, засыпал, а утром без особых эмоций включался в конвейер повседневности. Мимолетные увлечения и романы на пару месяцев приносили Очкарику физическое удовлетворение, но не касались его души.

И вот в его жизни появилась Альбина…

И все изменилось.

Не в одночасье, конечно, постепенно. Шаг за шагом. Одна встреча, другая, третья… и каждого нового свидания Волков ждал со все большим и большим нетерпением. Скучал, когда им приходилось расставаться хотя бы на пару дней. А встретившись, ловил себя на мысли, что не хочет уходить или провожать. Хочет уснуть, уткнувшись носом в ее волосы, а проснувшись, увидеть ее глаза. Хочет быть рядом как можно чаще.

И вновь по утрам его стало навещать хорошее настроение, радостное возбуждение, раскрашивающее привычно сероватые будни в яркие цвета. Он вновь задышал ароматом настоящей жизни. И бреясь по утрам, не таращился уныло в зеркало на свою полусонную, вымазанную пеной физиономию, а мурлыкал под нос какую-нибудь песенку. И чувствовал себя прекрасно, даже если поспать прошедшей ночью удалось всего три-четыре часа.

Разные женщины дарят разные ощущения по утрам.