Ребус Галла

– Они могут стать советниками великого магистра. Стать магистрами лож!

– Никто не слушает магистров лож, – хмыкнул Утан. – Даже в Гастазаре всем плевать на мое мнение, чего уж говорить о столице! Ты формально стоишь ниже меня, но в уделе к твоим словам прислушиваются гораздо внимательнее. А меня всегда спрашивают, согласен ли ты с моим решением.

«Обида? Да, похоже, обида. Родерик вступил в опасный возраст: сил много, амбиций не меньше, но потолок достигнут. Рано, слишком рано Утан стал магистром ложи. А ведь за такие слова можно поплатиться. Это не междоусобица, проиграв в которой можно отделаться ссылкой, тут речь о расколе Ордена. Такие случаи расследует мастерская Дознаний, что прячется внутри гвардии великого магистра, а с магами из этой службы шутки плохи».

Злость ушла, и де ла Куа попытался образумить друга:

– Ты видишь все в темном свете.

– Я вижу так, как есть. Маги захватили власть.

– Род, ты понимаешь, что говоришь опасные вещи?

– Я говорю правдивые вещи.

Магистр смотрел в глаза мага. И теперь в его голосе звучала неподдельная убежденность в собственной правоте. У Шарля задрожали пальцы.

– Ты кому-нибудь еще высказывал подобные идеи?

– Почему ты интересуешься?

– Потому что я о нашем разговоре никому не скажу. А вот кто-нибудь другой…

Дружба – это честь. И даже сейчас де ла Куа об этом не забывал.

Утан, в свою очередь, отмахнулся от вопроса, словно от чего-то малозначительного. И продолжал высказывать накипевшее:

– Ты мог бы остаться в столице, продолжить карьеру в гвардии и, возможно, стать великим магистром. Но при этом мы оба знаем, что я лучше тебя управляюсь с хозяйством ложи. Я лучший, чем ты, политик и дипломат.

– Ты можешь стать магистром удела.

– Великий магистр и магистр удела. Разницу чувствуешь? К тому же меня всегда будут спрашивать, поддерживает ли мои решения верховный маг удела.

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что ты, плохой правитель, плохой политик и плохой дипломат, можешь сделать карьеру, которая мне и не снилась. Только на том основании, что ты – маг.

– Не волнуйся, плохие политики, плохие правители и плохие дипломаты высоко не поднимаются, – раздраженно ответил Шарль. – Верховным магистром становится лучший из чудов. Но при этом он еще и маг.

– Это обязательное условие, и оно перечеркивает три предыдущих! Чтобы ковать мечи, делать повозки и выращивать скот, не обязательно быть магом. И чтобы договариваться с магистрами, не доводить их до междоусобиц, тоже не нужна магия. Нужен здравый смысл, ум и желание жить в мире. Хорошим правителем может стать любой чуд, но почему правитель – обязательно маг? Где справедливость?

– Мы все разные. Магия позволила нам создать Великий Дом. Ничего удивительного, что иерархия ее учитывает.

– Наша иерархия и есть магия. Ну и чуть-чуть дворцовых интриг.

– Согласен.

А что еще мог сказать де ла Куа? Утан говорил правду. Которая, по своей сути, являлась расколом.

– Когда-то мы были одинаковыми. Все мы.

– И дикими племенами кочевали по Внешним мирам.

– Но правили нами достойные, – угрюмо произнес магистр. – Те, кто подходил на роль правителя наилучшим образом.

– Род, мне не нравится этот разговор.

– А мне он не нравился с самого начала. Но ты его хотел, и ты его получил.

– Я хотел поговорить о настроениях, о том, что Вепри стали замкнутыми.

– С тобой и твоими магами, – бросил Утан. – Вепри молчат, потому что им есть над чем подумать. Вепри не понимают, почему дурно воспитанный молокосос может требовать суда магистра только на том основании, что умеет метать «шаровую молнию». Ни к чему другому он не приспособлен, а жалованье получает исправно. Из казны ложи, между прочим. Вот почему Вепри не хотят смотреть тебе в глаза и разговаривать. Им есть над чем подумать.

«Все зашло слишком далеко!»

Шарль почувствовал, что злость возвращается. В какой-то момент он потерял над собой контроль, позволил чувствам взять верх, но теперь минутная слабость позади. Утан не заблуждается, он действительно опасен. И, похоже, скоро в Хикмар-Касе появятся парни из мастерской Дознаний.

«Я прозевал раскольные мысли!»

– Скажи, друг, – Родерик пытливо посмотрел на Шарля. – Совсем недавно мне задали вопрос, на который я до сих пор ищу ответ. Может, подскажешь?

– Постараюсь, – кивнул де ла Куа. – Что за вопрос?

– Спящий был магом?

* * *

Муниципальный жилой дом, Москва, улица Затонная,

2 ноября, четверг, 07.16

Мягкие подушечки пальцев нежно прикоснулись к щеке, ненадолго задержались, лаская бархатистую кожу, медленно скользнули вниз, по шее, плечу и дальше – к груди. Здесь пальцы стали более требовательными: сжали сосок, заставив его сморщиться, чуть надавили, а через несколько секунд уступили место губам. Которые принесли теплую влажность.

Поцелуи окончательно разбудили Марину, однако открывать глаза девушка не спешила. Потянулась, выгнув спину, с удовольствием чувствуя медленно нарастающее желание. Как бежит по телу тепло, даря блаженное предвкушение.

– Ты притворяешься…

«Не надо ничего говорить…»

Девушка пошевелила бедрами, и это движение не осталось незамеченным. Знакомые пальцы, мягкие, нежные, мгновенно оказались под шелковой простыней, лаская низ живота Марины.

– Мне нравится, когда ты притворяешься.

«А мне?»

Марина открыла глаза и с улыбкой посмотрела на лежащую рядом женщину.

– А мне нравится быть с тобой.