Собрание сочинений. Том I

Однако через несколько дней после разговора в поезде Виктор Парамонович понял, что Юрий Петрович так просто ничего не говорит и никогда ничего не забывает. Это стало очевидным после того, как он совершенно случайно услышал отрывок телефонного разговора шефа.

– Хорошо, если его новое увлечение не даст результата… А вдруг он окажется способным писать сначала рассказы, затем повести и романы… В этом случае свершится непоправимое: во-первых, мы потеряем хорошего безотказного зама, а во-вторых, он будет неуправляем и сможет писать что угодно и о ком угодно. Или, другими словами, что в голову взбредёт! Мы работали с ним вместе свыше пятнадцати лет. Он накопил массу впечатлений и будет описывать пережитое не так, как нам нужно, а как ему заблагорассудится… Это было бы ужасно. И допустить этого мы никак не можем. Просто не имеем морального права! Через два часа я жду от тебя конкретных предложений. Пока всё!

Виктор Парамонович благодарил сейчас судьбу за то, что, собираясь позвонить домой, снял трубку параллельного телефона в соседней с кабинетом шефа комнате именно в тот момент, когда речь шла о нём. Это он сразу же понял.

Ему было лишь неизвестно, с кем разговаривал Юрий Петрович. А узнать это было крайне необходимо, ведь надо обезопасить себя от возможных козней со стороны потенциальных врагов. Некоторое время Виктор Парамонович восстанавливал в памяти фамилии всех сотрудников отдела и перебирал знакомых ему людей из окружения шефа. Но когда перешёл за двадцать человек, то понял, что затея эта бесполезная. Остаётся лишь повысить бдительность и ждать, что будет дальше…

6. Новое увлечение

А события развивались стремительно. В тот же самый день, когда Юрий Петрович давал кому-то задание по телефону проследить за будущими литературными успехами или неудачами Виктора Парамоновича, к нему в разное время подошли пять человек и попросили как можно подробнее рассказать о кружке. На очередное занятие пришли все пятеро и, конечно же, были занесены в списки кружковцев. Трое из них были хорошо знакомы Виктору Парамоновичу, так как они работали в его отделе. Остальных же двоих он видел впервые. «Кто же из них будет выполнять задание шефа? – напряжённо думал он. – Пока, конечно, ничего определённого сказать нельзя. Но ведь кто-то из них наверняка рано или поздно оступится и выдаст себя».

На этом же занятии его избрали старостой и после жаркой дискуссии дали кружку название «Стрела». Всего же в этот день пришли 17 человек; и Виктор Парамонович, безусловно, не исключал возможности, что человек шефа может находиться и вне пятёрки новичков.

Тем не менее на первых порах он решил особенно пристально следить за кружковцами, которые работали с ним в одном отделе. Анализируя их поведение, он хотел предугадать направление главного удара.

А время шло… И Виктор Парамонович стал замечать, что, как только какой-то из рассказов получил одобрение, давление в отделе на него усиливалось – Юрий Петрович так загружал его работой, что часть её приходилось выполнять и в домашних условиях. И наоборот, если рассказ не получался, то на работе сразу же делалось некоторое послабление – удавалось иной раз разложиться и со своими диссертационными материалами. Напрашивался вывод: защита или кружок…

Правда, для Виктора Парамоновича эта тактика шефа уже не была в диковинку. Он очень хорошо помнил, как Юрий Петрович темпераментно уговаривал его отказаться от выдвижения на звание «Заслуженный изобретатель РСФСР».

– Парамоныч, дорогой, всё равно из этой затеи у тебя ничего не выйдет. Не трать драгоценное время понапрасну. Ведь тебе предстоит пройти с десяток серьёзнейших инстанций. В том числе коллегию министерства, ЦК профсоюзов, президиум Верховного совета… Всё равно где-нибудь да срежут. А это будет для тебя серьёзной моральной травмой. Накопишь отрицательных эмоций, и посыплются на тебя всякие болячки. В лучшем случае кондрашка хватит, а может быть, даже инсульт или инфаркт… А когда сломаешься, то уже никому не будешь нужен. Тебя и дворником никуда не возьмут!

Но Виктор Парамонович не отступился и получил-таки через два года это почётное звание. Это была его первая награда федерального значения! Пришлось шефу скрепя сердце поздравить своего зама с этим большим успехом.

Однако Юрий Петрович не мог знать, что придаёт силы Виктору Парамоновичу и почему вдруг его не молодой уже подопечный так воспылал к литературе запоздалой любовью и взялся за перо…

7. Дядюшкины советы

Действительно, Виктор Парамонович много лет не соприкасался с художественной литературой. Причиной этому послужил разнос рецензентом его первого юношеского произведения. Именно тогда он сказал себе, что литература не его амплуа и не стоит расходовать на неё время и силы.

Но в позапрошлом году в нём снова пробудились авторские амбиции. Он стал считать, что на сегодняшний день накопил уже достаточно впечатлений, и теперь настало время поделиться ими с читателем. А умение писать, казалось ему, придёт со временем. Главное – работать над собой. Работать с полной отдачей, до изнеможения, отдавая любимому делу почти всё свободное время.

Конечно же, он понимал, что неимоверно трудно совмещать работу над диссертацией и свои литературные опыты в сорок лет. Но он не мог теперь жить иначе. И потому частенько успокаивал себя словами физиолога Павлова: «Перемена работы – лучший отдых!»

Его литературное «пробуждение» совпало по времени с участившимися визитами к родному дяде, Петру Ивановичу. Всю жизнь он самозабвенно занимался наукой. Но на седьмом десятке вдруг попробовал писать басни. Каково же было его изумление, когда первую же из них опубликовали в одной из районных газет. За два последующих года он написал свыше двух десятков басен, и большая часть из них была горячо одобрена.

Перед смертью Пётр Иванович признался племяннику, что если бы кто-нибудь раньше посоветовал ему взяться за перо, то он, возможно, стал бы профессиональным литератором. А за день до кончины дядя, уже прикованный к постели, давал последнее напутствие племяннику: «Пока тебе годы ещё позволяют творить, пробуй себя во всём, в любом качестве… Ведь жизнь летит стремительно, и ты всё равно вряд ли успеешь сделать всё задуманное, но ты должен найти себя; должен определиться в жизни и отдавать своей работе всего себя без остатка, находя в этом полное удовлетворение. И тогда, завершая свой путь, как я сейчас, ты не будешь мучиться угрызениями совести. Ибо сможешь дать себе отчёт в том, что успел испытать свои силы и в науке, и в изобретательстве, и в литературе…

А предпосылки у тебя ко всему этому, мне кажется, есть! На последнем отрезке своего пути ты уже будешь, как говорится, бить в одну точку, то есть заниматься самозабвенно и с полной отдачей лишь каким-то одним делом. И интуиция подсказывает мне, что этим делом будет ЛИТЕРАТУРА! Правда, я могу ошибаться. Во всём этом ты должен разобраться самостоятельно, без посторонней помощи.

И последнее. Если даже литератора из тебя и не получится, всё равно старайся как можно больше читать. Я кляну себя самыми последними словами за то, что не находил для этого достаточно времени. И сейчас у меня мучительно сжимается сердце от того, что эта возможность для меня уже упущена навсегда…»

В этот день Виктор Парамонович поклялся, что будет верен каждому из своих увлечений до конца.

8. В библиотеке

В один из субботних майских дней руководитель литкружка «Стрела» Алексей Акимович Липов в ожидании заказанной литературы просматривал каталог Ленинской библиотеки. Радуясь тому, что удалось выкроить время для знакомства с работами своих кружковцев, он решил начать со старосты и протянул руку к ящичку с буквами СТА-УПО, так как фамилия Виктора Парамоновича была Уланов. Но в этот же момент к ящику потянулась ещё одна рука.

Алексей Акимович резко обернулся и с высоты своего великолепного роста некоторое время удивлённо смотрел на модно одетого пухлого мужчину с рыжей копной волос, торчащих в разные стороны наподобие иголок дикобраза. Затем он широко улыбнулся и протянул выдвинутый ящичек незнакомцу.

– Ну что вы, только после вас, – запротестовал рыжий.

– В таком случае давайте смотреть вместе, – предложил Алексей Акимович, выдвигая доску и ставя на неё ящик каталога. Он быстро нашёл фамилию Уланов и начал уже гораздо медленнее перекладывать карточки, чтобы не пропустить нужные ему имя и отчество.

Рыжий мужчина дождался, когда высокий незнакомец отыщет свою карточку, и вдруг воскликнул:

– Но позвольте, ведь это же мой аспирант. Я его научный руководитель, и мне хотелось ещё раз посмотреть, какие его работы могут войти в автореферат диссертации.

– А я знакомлюсь с трудами своих кружковцев! Понимаете, почти все они инженеры или научные сотрудники, технари, так сказать. И мне небезынтересно узнать, кто чем «дышит» в науке и технике. Кто чего добился до прихода в наш литкружок.

Они быстро познакомились и долго прогуливались по коридорам библиотеки, оживлённо беседуя. Алексей Акимович величественно шёл по паркету, заложив руки за спину и внимательно слушая собеседника. А Юрий Петрович с трудом успевал за своим новым знакомым и что-то темпераментно ему доказывал. Он подносил свои пухлые кулачки к самому лицу Алексея Акимовича, а то вдруг разводил их в разные стороны, как бы пытаясь объять необъятное…

А уже через несколько дней Виктор Парамонович стал замечать, что шеф теперь частенько, вызвав его к себе в кабинет, две-три минуты задумчиво смотрит на него. Смотрит как-то необычно, по-новому, каким-то изучающе-оценивающим взглядом – пристальным и в то же время растерянным. Когда же после затянувшегося молчания Виктор Парамонович спрашивал: «Ты мне что-то хотел сказать, Юрий Петрович?» – тот как бы спохватывался и каждый раз неизменно отвечал: «Нет-нет… Ничего, всё в порядке… Иди работай!»

9. О литкружке

Вскоре Виктору Парамоновичу представилась великолепная возможность встряхнуться. Директор завода направил его в командировку, чтобы на месте разобраться в причинах ненадёжной работы нового агрегата. Дни командировки потянулись унылой чередой, ничем не отличаясь друг от друга. Виктор Парамонович приходил с работы, валился на неразобранную койку и, подложив руки под голову, какое-то время смотрел в потолок, а затем закрывал глаза и всё думал, думал…

О том, что серьёзно заниматься наукой, видимо, уже не сможет – на заводе текучка заедает. Приходить же с работы и раскладываться дома со своими бумагами, как в молодости, он уже не может. На это нет больше ни сил, ни желания.

О том, что жену вот уже пять-шесть лет одолевают различные недуги. А за последние полгода она особенно заметно похудела и постарела. О том, что всё реже приходит к нему теперь вдохновение, и его рассказы получаются всё менее и менее удачными.

Вдруг ему вспомнилось, что не далее как через неделю ему предстоит выступать на районном семинаре непрофессиональных поэтов и прозаиков. Виктор Парамонович встал, вынул из чемодана ученическую тетрадь, карандаш и набор цветных ручек. У него сложилась привычка – первый вариант рассказа или текста своего выступления писать карандашом, второй – обязательно чёрным стержнем (первая правка), третий – цветным «шариком» (вторая правка). И так как он не переписывал карандашный текст, а лишь правил его всеми этими разноцветными ручками, то в результате получалась такая замысловатая мозаика, в которой, кроме него, никто не мог разобраться. Поэтому перепечатывал на машинке или переписывал начисто свои произведения, как правило, он сам. Вот и сейчас он собирался поработать над тезисами своего выступления на семинаре.

Виктор Парамонович положил портфель замками вниз себе на колени, раскрыл тетрадь на этом импровизированном столе, и карандаш быстро забегал по бумаге: «Товарищи! Я нередко задаю себе вопрос: занятие литературой – это просто увлечение, отдых или труд? На этот вопрос невозможно однозначно ответить… Однако прежде всего это источник вдохновения для моей основной работы – инженера. И одно весьма удачно дополняет другое, так как есть возможность повседневно переключаться с инженерной работы на литературу и наоборот…

Всё началось с того, что в какой-то момент (это было примерно три года назад) я вдруг почувствовал какую-то односторонность моей деятельности, которая не находила выхода в изобретательстве и экспериментах. Здесь речь идёт об эстетической стороне, нравственном начале. Кроме того, с некоторых пор я почувствовал, что мне крайне необходим качественно новый выход для жизненных впечатлений. И хотелось жить ярче, полнокровнее. Постепенно это вылилось в желание выговориться сначала в небольшом коллективе литкружка, а может, и найти своего читателя.

Наши занятия дали возможность не просто, к примеру, читать какую-то книгу, но и анализировать отдельные фразы, наслаждаться языком и почти в каждом произведении делать для себя какие-то микрооткрытия. Как следствие, и сам учишься выделять из нашей повседневной жизни что-то самое важное.

Хотелось бы особо сказать несколько слов о поэзии. Я думаю, не ошибусь, если скажу, что начал понимать прелесть и содержание стихов только благодаря занятиям в литкружке. Тогда как прежде меня интересовала исключительно проза. А стало быть, множество прекрасных вещей гениальных поэтов проходило мимо, и, следовательно, выпадала из жизни одна из интереснейших граней литературного творчества, каковой является неповторимый и волшебный мир поэзии.

И за все эти дополнительные минуты радости (которых, увы, могло и не быть) я благодарен литературе, нашему литкружку «Стрела» и, конечно, районной газете, которая всячески помогает нам, чему подтверждение – наша сегодняшняя встреча».

10. В командировке

Виктор Парамонович отложил карандаш и взял чёрную ручку, чтобы начать правку текста, но мысли его, возникнув из-под сознания, уже переключились на самую грустную волну… Он вспомнил о своей жене и сыне. Провожая его в командировку, жена так волновалась, что не могла сдержать слёз и, стоя на перроне, тихо говорила через окно поезда мужу, уже занявшему место в купе: «У меня такое предчувствие, Витюша, что мне уже недолго осталось жить. Врачи не хотят говорить мне правду. Но тебе, наверное, скоро скажут, чем я больна. Я очень прошу тебя, дорогой, не скрывай от меня правды. Ладно?»

Но вот его мысли уже невольно устремились к милому его сердцу образу Люси. Он, конечно же, понимал, что она ему симпатизирует. Однако нисколько не сомневался, что не имеет права ответить ей взаимностью сразу по нескольким причинам: во-первых, он почти на двадцать лет старше; во-вторых, он женат и у него есть ребёнок, а она только вступает в жизнь и имеет молодого, красивого и энергичного поклонника, Юру Копылова, который ради неё готов на всё; в-третьих, и это самое главное, хоть он и не считал свой брак идеальным, всё же никогда не смог бы решиться на разрыв с женой, так как причинил бы этим невыносимую боль не только ей, но и сыну, которого он прямо-таки боготворил.

И вот сейчас Виктор Парамонович пытался разобраться в сумятице нахлынувших на него чувств, хотел дать себе клятву – не заходить в мечтах о Люсе слишком далеко. Но не мог справиться с собой, чувствуя, что любовь к ней разгорается всё с большей силой…

11. После кончины жены

За два дня до конца командировки Виктор Парамонович получил телеграмму, в которой говорилось, что его жена скоропостижно скончалась.

Смерть жены подействовала на него двояко. С одной стороны, он как бы замкнулся в себе и частенько теперь задерживался на работе на два-три, а то и на четыре часа, предоставляя сыну полную самостоятельность, с другой – неожиданно для себя стал крайне раздражительным. Иной раз придирался к подчинённым по пустякам, перестал следить за своей внешностью.

Большинство сослуживцев связывали эти перемены не столько со смертью жены, сколько с его новым назначением. Прошло вот уже более двух месяцев, как его назначили заместителем главного инженера. Однако он часто заходил, по старой памяти, в свой бывший отдел и теперь уже без прежнего такта делал замечания сотрудникам, если видел их нерадивое отношение к работе.