НЕУГОМОННОЕ ДЕТСТВО

Ришат

Валерка. Второй ряд, слева первый.

Себе не буду давать характеристику, но необходимо сказать, что это была сильная, дружная компания и любой мог постоять друг за друга в любых жизненных обстоятельствах, а таких обстоятельств в нашем далёком детстве было немало!

Середина 50-х годов прошлого столетия была особенной для детей 4—5 лет, детей моего поколения. В отличие от современных детей, большую часть свободного времени мы проводили на улице, предаваясь различным играм и забавам. У мальчишек был свой мир увлечений, в основном связанный с «военным делом», у девочек – «дочки-матери», домоводство.

Детей нашего возраста было много, и они были объединены в компании со своими «командирами». К примеру, если взять нашу улицу Красноармейская, ныне улицу Ленина, мальчишки были объединены в несколько групп во главе которых стояли свои командиры – Шакирьянов Касим, Гайнаншин Фларид, Музафаров Линар, Хабибуллин Раис. Нашим же общепризнанным «вожаком» и командиром был Закиров Талгат.

Ниже, по улице Советской, приходилось контактировать с командами Лукманова Рима, Ахметзянова Насима. По улице Колхозной были часты контакты с командой Фазлиахметова Мавлявия. Особо напряжённые отношения складывались с командой Нижне Татышлинских ребят Шарипова Рима. Это были команды, с которыми у нас складывались разные отношения – от «мирного сосуществования» до «военного положения». Эти особые взаимоотношения подробно опишу в других рассказах.

Кто метче и удачливее

Хорошо выспавшись, плотно позавтракав, я поспешил к своим друзьям. Первым, кого я осчастливил своим визитом, был Аптикеев Валерка. Поговорив обо всём и ни о чём, поиграв с его собакой Шариком, решили навестить Шакирова Ришата.

Дом Ришата находился в очень удачном месте, у переулка. Переулков по улице было много, через три-четыре дома. На нашей, четной, стороне улицы, от пересечения её с улицей Ленина от магазинов и до конца улицы, их было восемь. Народные названия были по именам хозяев домов, находящихся на углу: переулок Миннигарея, Файзылгаяна, Гайфуллы, Сабира, Гарифуллы, Саита, Сапая, Закира.

Нашего друга мы нашли в переулке Файзылгаяна. Ришат сидел на куче речного гравия. Его привезли накануне, так как вчера кучи ещё не было. Он был занят: сосредоточенно собирал камушки. Валерка спросил: «Ришат, что ты собираешься делать с этими камушками?». Ришат важно ответил: «Вот собираю два типа камушков. Первый для меткого метания, а другой для блинчиков». Первый тип нам была понятен, а второй Ришату пришлось объяснить: «Спустимся к пруду и я вам покажу сколько „блинчиков“ можно „съесть“ одним камушком». Приглядевшись, мы четко различили, что камушки имеют разные формы – для метания круглые, а для «блинчиков» плоские, напоминали форму блинчиков.

День был хороший, с утра припекало летнее июльское солнце и форма одежды соответствовала погоде, обычная одежда деревенских мальчишек: трусы, тюбетейка и босые ноги. Трусы обычно были сатиновые черного цвета с белым тряпочным ценником на поясе. Тюбетейка была особенным головным убором детей нашего поколения. Все они были с особым красивым орнаментом и, что характерно, все пять тюбетеек нашей команды не были похожи одна на другую и перепутать их было просто невозможно. Такую тюбетейку носили персонажи фильмов нашего детства: Волька из фильма «Старик Хоттабыч», мальчишки из фильма «Тимур и его команда». А босиком бегали вся малышня по всей стране. Надевать сандалии для повседневной игры считалось неприличным, да и родители говорили – босиком ходишь – здоровее будешь. Ришат был смуглым и хорошо загорелым, Валерка был средней загорелости, а моё тело упорно отказывалось принимать загар и кожа была покрасневшей.

Ришат вынес два лоскутка тряпки и мы с Валеркой тоже приступили к сбору и сортировке камушков. Когда мы набрали достаточно «пулек», пошли в направлении пруда.

По нечетной стороне нашей улицы Ленина располагались школа, дом управляющего банком Мурзина, школьный интернат, Пожарное депо, стадион. За ними был пологий холм, через который мы ходили к пруду. Под холмом располагались хлебопекарня, маслозавод, тракторный парк, кузница и колхозная мельница. Далее взору открывался пруд, который представлял естественную границу между Верхними и Нижними Татышлами. Нам, детям, этот пруд казался морем, но на самом деле это был небольшой прудик. Его выкопали ещё в далёкие времена для обеспечения пожарной безопасности села. Временами воду спускали через шлюзы и на лошадях в телегах вывозили ил в поля. Закрывали шлюзы и заполняли водой, запускали мальков линей, карасей, уклейку, пескарей. Со стороны маслозавода был установлен деревянный настил, который уходил в пруд. Там пожарные набирали воду в пожарную бочку на запряженной лошадью телеге. Этот настил использовался и как место для рыбалки, и купания. Мы, малышня, с разбегу прыгали в воду «солдатиком», а ребята взрослые ныряли по-настоящему.

К пруду можно было пройти через школьный двор или же через стадион. «Мы пойдём коротким путём, через школу!» – сказал Ришат и мы, рассказывая разные байки, пошли к пруду.

С холма открывалась впечатляющая панорама: внизу располагались вышеупомянутые строения, зеркало пруда, мост, соединяющий Нижние и Верхние Татышлы, дома и дворы Нижних Татышлов, слева арема (ольховая роща), тянущаяся вдоль берегов речки Бармышка, за Нижними Татышлами аэродром, деревня Никольск и до горизонта хвойный лес. Картина величественная, мечта художника пейзажиста!

Ришат сказал: «Первым соревнованием будет стрельба на меткость». Нашли ржавую консервную банку, установили на старой муравьиной куче. «По очереди бросаем по десять камушков, и каждое попадание одно – очко. Кто больше всех наберет очков – тот и победитель» – объяснил Ришат. Первым по жребию испытать удачу выпало Валерке. Выбил шесть очков. Вторым стрелял Ришат – восемь очков, третьим я – был самым наметким – всего четыре очка. Победителем в этом виде спортивной программы стал Ришат. Идти стало легче – крупных камешков в узелочках не было.

Подошли к пруду, к шлюзам. Выбрали удобное место. Погода хорошая, полный штиль, самое время для проведения второго вида соревнований. Опять условия соревнования объяснил Ришат: «Делаем пять попыток и складываем количество выбитых «блинов». Ришат объяснил, как нужно правильно держать камушек и бросать: «Нужно бросать камень «блинчик» параллельно воде и тогда он не утонет и отскочит от поверхности воды, приводнится и вновь отскочит, и так несколько раз. Чем больше скачков, тем больше «блинчиков»!

Началось состязание. Первым бросать жребий выпал мне. Размахнувшись, я метнул камень первый раз – четыре «блинчика», вторая попытка была лучше – пять «блинчиков». В результате пяти попыток – двадцать шесть «блинчиков». Валерка выбил двадцать три «блинчика». И вновь самым «спортивным» оказался Ришат! Он был в ударе – сорок пять «блинчиков»! Броски были хлёсткими и сильными. Камушки буквально скользили по воде. Видать, он до этого тайно тренировался в броске камней «блинчиков», хотя твердо поклялся, что никакой тренировки не было, что он просто лучше нас чувствует камни «блинчики».

Возвращались, полные впечатлений и увлечённые разговором о новой игре-соревновании. Каждый из нас строил для себя планы – в следующих состязаниях обязательно стать победителем.

Факт оставался фактом – самым метким и удачливым был Ришат и настроение у него, соответственно, было лучше, чем у нас.

Шалости и проявления характера

Шел 1957 год. Мне идёт 6 год. Возраст для мальчишки серьёзный, потому, что он мысленно покидает детство и, как ему кажется, становится взрослым. Пора самоутверждаться любыми средствами, конечно, в зависимости от среды, в которой ты находишься.

В нашей команде, состоящей из пяти мальчишек, мой статус был невысоким. Высшую ступень занимал Талгат, пониже располагался Фарит, так как был старше Ришата, Валерки и меня на два года. Дальше шёл Ришат, мой и Валеркин ровесник, но он сильнее и ловчее нас. Низшую ступень этой иерархии разделяли мы – я и Валерка. Не буду судить, кто был выше из нас двоих, а кто ниже, но часто в наших с ним взаимоотношениях он оказывался ведомым, а я ведущим. Совершенно иная ситуация складывалась в нашей семье, состоящей из бабушки, папы, мамы, тёти, меня и сестрёнки Любы.

Слева направо: мама, сестрёнка Флюза, сестрёнка Люба, я, папа.

Как и положено, старшим был папа. Он был очень строг и требователен как к себе, так и к нам, домочадцам. Отец работал инспектором РОНО и часто выезжал в командировку с инспекторской проверкой, которая иногда продолжалась целую неделю.

Вот при его отсутствии нужно поспорить, кто же становился старшим в доме. По возрасту главной должна быть бабушка или же тётя или мама. Но не тут то было. Главным становился я, по характеру бунтарь и анархист. Все указания, замечания старших я пропускал мимо ушей и часто всё делал так, как мне нужно или нравилось. Бабушка и тётя были добрейшими людьми, которые души не чаяли во мне и всё мне разрешали и прощали. Мама была душевным и мягким человеком и попытки выглядеть строгой и требовательной заканчивались ничем.

Слева направо: тётя Зубайда, я, бабушка, сестрёнка Люба, тётя Туктабей (старшая дочь бабушки)

Если же в команде приходилось подчиняться Талгату или Фариту, а иногда и Ришату, то в семье я считал: сестрёнка во всём должна повиноваться мне. Но увы, хотя ей ещё не было четырех лет, она была капризной, своенравной, не желающей, чтобы я командовал ею. И это часто приводило к серьёзным конфликтам. Так как я был мальчиком и старше её, сила была на моей стороне. Часто решение конфликтов завершалось тем, что она начинала громко реветь. За неё заступались все взрослые.

Почувствовав волю в отсутствие отца, я ни во что не ставил слова старших и это в свою очередь приводило к конфликту с ними.

Но всему бывает предел. Возвращение папы из командировки становилось трагедией для меня, а для остальных викторией.

Сразу же, с порога, наперебой все четверо начинали жаловаться на моё неуправляемое поведение в его отсутствие. Особо сильно старалась сестрёнка.

В углу стоял рукомойник, под которым стояло ведро, а над умывальником проходила матица, в щели между матицей и потолком были воткнуты прутья от банного веника разной толщины – тонкая, средняя и толстая. Толстая для небольшой провинности, средняя – для средней, тонкая – для большой, возмутительной. В отсутствие папы я неоднократно пытался достать и уничтожить ненавистные прутья, но тщетно – слишком высоко они были расположены.

Папа очень строго посмотрев на меня, манит пальцем. Я, послушно, без команды спускаю штаны и захожу под колени папы. Папа достаёт прутик в зависимости от моей провинности и обмакнув его в воду, несколько раз прикладывается по мягкому месту. Часто мне доставалось тонкой веткой, самой больной. После каждого прикладывания спрашивает: «Будешь ещё безобразничать?». Я, конечно, обещаю, что нет, но про себя говорю: «Вот уедет папа, я вам ещё покажу!».

Жизнь начинала течь в нормальном русле. Я становился спокойным и послушным. Никто больше не жаловался и все были довольны. Но время работало на меня. Наконец, долгожданный день – папа опять уезжает в командировку!

К шести годам приходит время приобщения к культуре и моде. Прошло время бегать босиком. На улице ещё можно, а вот в кино нужно надеть обувь. Уже в это время мне хотелось выглядеть с иголочки, в красивой одежде и обуви. «И в кого ты такой уродился модник» – удивлялась мама. Из одной из командировок отец привёз мне настоящие кожаные черные ботинки. Ботинки были очень красивые, со шнуровкой и мне казалось, что они были модными. Отец тоже носил чёрные туфли, которые перед уходом на работу начищал гуталином на улице на крыльце. И я тоже решил, что, когда буду собираться в клуб в кино, обязательно буду их начищать до блеска гуталином. С этими ботинками связана одна из моих проделок.

В деревне среди женщин старшего поколения, пенсионерок был обычай собираться ближе к вечеру на чаепитие. В один из летних дней подружки моей бабушки, собрались у нас. По этому случаю бабушка из своих запасов в сундуке достала хороший индийский чай, пряники, конфеты-подушки «Дунькина радость», колотый сахар – рафинад, поставила на стол выпечку. Гостьи уселись за стол, бабушка села рядом с самоваром и разливала чай.

Время было собираться в кино. Я достал свои модные ботинки. Посмотрев на них, я пришёл к мысли – их надо начистить. Не пойду же я в клуб в пыльных ботинках. Взял баночку с гуталином и щётку, вошёл в дом, уселся на пороге и начал начищать ботинки. Конечно, по дому пошёл жуткий запах гуталина. Бабушка попросила: «Выйди на улицу и на крыльце начисти свои ботинки. Сильно пахнет, видишь – дома гости». Меня это обидело: «Смотрите – ка, в собственном доме мне будут указывать, где и что делать!» – подумал я. Сделав вид, что я повинуюсь бабушке, вышел на улицу, начистил ботинки не только сверх, но хорошо смазал и подошву. «Сидят себе, пьют чай, а я тут на улице чищу свои супермодные ботинки. Вот я вам покажу!» Как писал поэт: «Мы назло всем буржуям мировой пожар раздуем!», примерно так ехидно подумал и недобро улыбнулся я. Хотя этого стихотворения я никак не мог знать, но мои намерения соответствовали этим словам.

Приняв такое коварное решение, я обулся и широкими размашистыми шагами вошёл и прошёлся по всему дому. Полы на крыльце, в сенях и внутри дома не были крашеными. Каждую неделю в субботу мама и тётя мыли полы с золой, чтобы придать белизну и свежесть полам. При каждом моём шаге на чистых полах оставались черные следы от ботинок. Полы были безнадёжно испорчены! После этого я смело, с весёлым настроением с друзьями отправился в кино. Но я не учёл одного факта – папа-то был дома, а не в командировке. Пока мы в 1960 году не переселились в новый дом – следы моих ботинок напоминали мне, как, мягко выражаясь, неприветливо встретил меня папа прямо на пороге дома.

Напротив дома Валерки располагался интернат школы. Это было длинное одноэтажное здание, которое делилось на несколько помещений. С правого крыла была комната старшеклассниц, соседняя – для старшеклассников. Ещё был зал для подготовки к урокам, кухня, столовая и две небольших комнаты – квартиры для техничек.

В одной из комнат жила Фазиля апа с сыном Файзылханом, а в другой моя тётя Туктабей с дочерью Лизой, которая была на десять лет старше меня. До этого они жили в деревне Таныповка. Когда пришла похоронка с фронта на мужа, она переехала в Татышлы, устроилась работать техничкой в школу и ей выделили эту комнатёнку. Помещение было крохотным – шириной два, длиной три метра. Слева стояла кровать, справа тумбочка, у окна небольшой стол, в углу печь, где готовили и пекли хлеб. Так как это было совсем рядом с нашим домом, я часто забегал к ним на огонёк без всяких приглашений. Сладости у нас в доме были редкостью, а у тёти всегда в запасе были печенье, пряники и конфеты, иногда даже шоколадные. Тётя всегда была рада мне, а двоюродная сестра души не чаяла во мне.

Особенными были осенние дни, когда в магазин привозили арбузы. Мама покупала один арбуз. Это капля в море на такую большую семью. Тётя Туктабей покупала один арбуз на троих, и большая часть доставалась мне. Вот где я объедался арбуза досыта!

В один из летних дней я опять отправился в гости к тёте. Тётя, отправляясь на работу сказала: «Надоест, пойдёшь домой, оставь ключ под ковриком у двери». Сестры Лизы дома не было. Оставшись один, немного полежал, попил холодный чай с пряником. Что-то стало скучно! Вдруг мне на глаза попалась губная помада. «Лиза уже взрослая и наверное подкрашивает губы» – подумал я. – «А я что же, тоже не маленький, надо накраситься!» – с этими мыслями я уселся у зеркала, открыл крышку губной помады и поднёс к губам. Мазнул, губы сразу стали ярко красными, красивыми. Когда покрасил нижнюю и верхнюю губу я внимательно разглядел себя в зеркало – прямо красотища! Посчитав, что красоты не достаёт, мазнул помадой от края губ до ушей сначала с правой стороны, а после с левой. Получилась только красная полоса. «Нужно это дело исправить» – подумал я. Очень медленно и мастерски я продолжил увеличивать контуры от края губ до ушей. Получилось здорово – человек с большими красными губами!

Покончив дело с «макияжем», решил отправиться домой. Закрыл дверь на ключ, положил его под коврик. Вышел на улицу и пошёл медленно домой. По пути встречались знакомые и незнакомые люди. Реакция у них была разная: некоторые с ужасом смотрели на меня, некоторые от души смеялись, некоторые бранились. Дома моё появление ввергло в ужас бабушку и маму, почему-то они подумали, что я сильно ранился где-то и сильно расшиб лицо.

Мама не знала, что делать – то ли смеяться, то ли отругать за глупую выходку. Отмывая мои художества на лице тёплой водой, приговаривала: «Когда же ты станешь серьёзным и взрослым». Она ведь не предполагала, что я считал себя уже взрослым, и веду себя я не как маленький, а по – взрослому, ведь мне уже почти шесть лет!

По – соседству с Талгатом жила семья Галиевых. В 1943 после тяжёлого ранения на фронте Галиев Гайфулла абый вернулся домой без ноги и ходил, опираясь на костыль и тросточку. Начал работать в райкоме. Каждый день он проходил мимо наших с Валеркой домов. Мы с жалостью смотрели на него и одновременно завидовали ему, видя, как он быстро ходит на костылях и с тростью.

В один из летних солнечных дней мы с Валеркой, наблюдая, как Гайфулла абый быстро и легко прошёл по улице, решили – а мы что, лыком шиты что ли, это нам вполне по силам. Валерка сказал: «Нам нужны две вещи – костыль и тросточка». «Сейчас сделаем». – ответил я – «Вот у вас растёт американский клён, из его сучьев можно сделать и костыли, и тросточки». Сказано – сделано. Валерка вынес острый маленький топорик. Подошли к клёну и начали искать подходящий материал. После долгих поисков каждый из нас выбрал себе сук. Пошёл в ход топорик, и вот уже на земле в траве лежат большие сучья. «Нужна ножовка» – с деловым видом заявил я. Валерка вынес ножовку, которая оказалась очень тупой. Пришлось попотеть и повозиться, пока напилили костыли и трости.

Наконец, работа завершена. У каждого из нас готовый костыль и тросточка. Обсудив дальнейшие действия, решили, что поджимать ноги и вставать на костыль и опираться на трость будет не совсем похоже на то, как ходят инвалиды. Нужно сделать так, чтобы мы были похожи на Гайфуллу абыя – у нас не должно быть одной ноги.

Валерку неожиданно осенила мысль: «Вадим, мы привяжем веревкой ногу ступней к бедру и станем одноногими». Мысль мне понравилась. Валерка принёс две веревки. Мы привязали друг другу ступни к бёдрам. Тяжело, с трудом поднялись на одну ногу, взяли рогатины, заменяющие костыль и палку, служащую тростью. Теперь для начала необходима тренировка во дворе, чтобы при появлении на улице ни в чём не уступать Гайфулле абыю. Сначала было трудно и тяжело – часто падали. Приходилось переворачиваться и сопя вставать на одну ногу. Помочь было некому, каждый справлялся сам. Но, как говорится, сила солому ломит, у нас начало получаться – мы легко и без всяких трудностей научились ходить по двору. Время выйти в народ!

Подходим к воротам, первым на улицу выхожу я, а вслед за мной Валерка. Уверенно, не хуже, чем Гайфулла абый, как нам казалось, поковыляли по улице в сторону нашего дома. Время почти обеденное, на улице народа много. Люди, увидев нас на улице приходят в оторопь: «Такие маленькие, и оба инвалида!» Важно прошагав до нашего дома, уверенно поворачиваем и ковыляем к дому Валерки. Открываем ворота, заходим во двор. Руки и ноги затекли от напряжения. Как по команде сваливаемся в траву. Долго лежим отдыхая. Эксперимент удался – мы ходили не хуже, чем Гайфулла абый, а самое главное привели в ужас и удивление людей.

Прекрасная пора года – весна. Весной всё приходит в движение – тает снег, ярко светит солнце, прилетают перелётные птицы, появляются на холмах проталины, где можно бегать и резвиться. Весна – это такое время, когда душа в самом деле поёт от радости.