НЕУГОМОННОЕ ДЕТСТВО

В один из весенних дней, по привычке раскачиваясь на качелях и придумывая, что бы такое сделать, Талгат неожиданно заявил: «Я сегодня утром вышел в огород и увидел, что по огороду вниз течёт большой ручей. У меня возник план – нужно выкопать пруд и заполнить его водой». Предложение было интересным, но возник вопрос, который озвучил Фарит: «А для чего нам нужен пруд, ведь до настоящего пруда рукой подать?». Талгат возразил: «Настоящий пруд растает ещё не скоро, а нам нужно срочно сейчас». «А для чего такая поспешность?» – поинтересовался я. «Наберется вода в наш пруд и устроим там купальню» – сказал Талгат. Эта идея нам всем понравилась, почему бы и нет – на улице ярко светит солнце, аж жарко – не мешало бы освежиться.

У Талгата оказалось только две лопаты. Валерка с Ришатом побежали за лопатами. Пока ждали их, раскачиваясь на качелях Талгат с важным видом заявил: «Вот Вадим, мне уже исполнилось восемь лет и скоро Фариту тоже будет восемь. Осенью, 1 сентября мы с ним пойдём в школу». Фарит важно заявил: «Мы будем учениками, а вы втроём останетесь уличными пацанами». Мне вдруг стало грустно. Ведь играть с ними было намного интереснее.

Появились Ришат и Валерка. Ришат в обеих руках нёс по лопате – для себя и Фарита, а Валерка для себя. Всё было готово к свершению великого дела – сооружению пруда.

Мы все впятером босиком, с закатанными штанинами дружно взялись за дело. Грязевую массу складывали тут же, сооружая возвышенность в форме бортов пруда. Работали долго, сопя и переговариваясь. Скоро всё было готово – пруд получился славный, достаточно глубокий, в нём мы все могли одновременно устроить ранние, весенние купания. Направили ручей, выкопав канаву, в пруд. Пруд стал быстро наполняться и скоро был полон воды.

Отойдя туда, где ещё лежал снег, разделись до трусов, сложили одежду на снег и, проваливаясь почти до колен в жидкую грязь, вошли в пруд. Вода оказалась ледяной, но ничего не поделаешь, раз решили устроить купание, шагу назад нет. Привычным движением погружаемся в воду, с криком и визгом от холода и восторга устраиваем плавание. Холодная вода не даёт нам долго «наслаждаться» купанием. Вскоре мы как ошпаренные выскакиваем из воды. Все с ног до шеи – чёрные от весенней грязи. Бежим к нашей одежде, хватаем её и забегаем во двор. Резона одеваться нет – мы до неузнаваемости грязные и одевать одежду на грязное тело не хочется. Бегом вприпрыжку, не договариваясь, помчались к своим домам. Не прощаясь, Талгат буквально залетел домой. Также без слов Фарит и Ришат забежали в свой двор, дальше Валерка. Я остался один – бегу во всю прыть, правой рукой придерживая одежду и обувь. Наконец – то добрался до дома!

Появление моё на пороге дома вызывает суматоху – сестрёнка со страху убегает за печку, бабушка, оправившись от первого шока убегает в баню и тащит ванну, в которой стирают бельё. На счастье в печи стоял чайник с горячей водой, наливает её в ванну, добавляет холодной воды чуть – чуть и буквально заталкивает меня в ванну. Из-за печки выглядывает сестрёнка, которая до сих пор не поймёт, что произошло со мной – почему я вдруг стал такой чёрный. Долго сижу в ванне, бабушка, грея воду вновь и вновь добавляет горячей воды, причитая: «Когда же ты станешь нормальным!».

К приходу родителей я, уже согревшийся, сидел на лавке у окна. Это вызвало подозрение у папы: что – то я такой смирный сижу дома, а не болтаюсь на улице. Сестрёнка, как могла объяснила, что я на этот раз учудил, а бабушка более подробно рассказала, чем я занимался с утра со всей нашей командой. Отец не рассердился, но, для профилактики в этот раз потянулся за толстым прутиком за матицей. У меня отлегло от сердца – будет не очень больно!

После обеда мы встретились с друзьями. Каждый из них рассказал, как отнеслись к нашему купанию взрослые. К нашему удивлению – все одинаково, как будто договорились! Все были наказаны, каждый получил на орехи!

В начале декабря наступило долгожданное событие: мне исполнилось шесть лет. Но начало моего шестилетия было омрачено одним событием.

В один из январских дней, по привычке, я пошёл к своим друзьям. Первым я обычно заходил к Валерке, далее мы заходили к Фариту и Ришату и уже вчетвером шли к Талгату. И в этот раз я шёл привычным маршрутом. Зашёл к Валерке. У него была собака по кличке Шарик, дворняжка черно-белой масти. Шарик был доброжелательным псом, с которым мы играли, иногда катались на нём верхом как на лошадке, зимой впрягали в деревянные санки и он становился ездовой собакой.

Моё появление во дворе Шарик встречал весёлым лаем и без конца виляя хвостом. Шарика держали на привязи на цепи у конуры. В этот раз на моё появление Шарик никак не отреагировал. Подойдя поближе, я понял почему – перед ним лежала большая кость и он с удовольствием грыз её. Приглядевшись, я вдруг увидел, что кость ни дать, ни взять прекрасный пистолет для наших военных игр. И решил – вот счастливый случай – судьба преподносит подарок в виде пистолета. Подойдя к Шарику, я нагнулся и выдернул из его лап «пистолет». События разворачивались молниеносно – зарычав, Шарик кинулся ко мне и вцепился в лицо. Боль была ужасающая, как удар током. Понял: нужно спасаться. Сработал инстинкт самосохранения. Резко повернулся лицом в снег и прикрыл руками голову и что было мочи стал кричать. Шарик остервенело пытался меня перевернуть, разорвал фуфайку напрочь на спине.

На мой истошный крик выбежал отец Валерки Галимзян абый. Приговаривая «Батюшки! Батюшки!», оттащил Шарика от меня. Когда я приподнял голову, увидел вокруг себя окровавленный снег и везде валялись клочья ваты от моей фуфайки. Нестерпимо болело лицо, особенно верхняя губа. Галимзян абый что – то спрашивал, но я его слабо слышал и ничего не понимал – был в предобморочном состоянии.

Выбежал Валерка и с ужасом смотрел на меня.

Галимзян абый взял меня на руки и понёс к нашему дому. Мама и бабушка были дома. Они пришли в ужас – всё моё лицо было в крови и сильно болело, была сильно порвана верхняя губа. Погрузив меня на салазки, повезли в больницу. В хирургическом отделении мне сделали укол и долго колдовали, зашивая губу. Хирург успокаивающе сказал: «Ничего, джигит, будешь жить» и чуть подождав, добавил старую татарскую пословицу: «Джигит без ран не бывает».

Это событие сильно потрясло меня и навсегда оставило память в виде шрама на моём лице. До четвёртого класса я сильно заикался, затем постепенно заикание прошло. Но в моменты сильного волнения, нервозного состояния эта «старая привычка» вновь возвращается ко мне.

Именно это событие дало мне урок на всю жизнь – когда общаешься с животными нужно быть всегда осторожным. Оно стало той чертой, когда моё отношение к собакам изменилось и при виде любой собаки у меня возникает сильны страх, а рычание собак, даже в кино и по телевизору, ввергает меня в дикий страх.

Уже позднее я узнал, что собака всегда остаётся зверем и этот звериный инстинкт срабатывает, когда у него отбирают добычу. В этот момент он видит в человеке врага, а с врагом надо сражаться за добычу. Именно в этот момент я из друга превратился для Шарика в его злейшего врага.

Пожарная каланча – окно в окружающий мир

Сегодня в районном центре села Верхние Татышлы четыре детских сада. Практически все дети дошкольного возраста посещают детский сад и уже подготовлены к обучению в школе. Поступая в первый класс ребёнок умеет читать, писать, считать и обязательно пользоваться компьютером. Проще говоря, детский сад – это первая ступень обучения.

Вернёмся в середину 50-х годов прошлого века. На весь райцентр был один детский сад. Не знаю, сколько детей его посещали. Думаю, не ошибусь, если скажу, что количество детей дошкольного возраста, посещавших детский сад, составляло примерно десять процентов.

Да и в детском саду дети не учились читать и писать, считать. Всему этому с первого урока учили нас любимые учителя. Моей первой учительницей была Садриева Шамсия Хаматовна. Помню, как под её руководством мы усердно выводили палочки и крючочки, первые буквы и цифры в тетрадях на уроках по чистописанию. Для счёта пользовались палочками для счёта, иногда своими пальцами на руках, когда забывали дома палочки. В итоге к концу первого полугодия мы научились писать, читать, считать. Это было великое достижение – из ранее незнакомых знаков получались слова и предложения! Но школа была впереди.

Я и мои друзья детский сад не посещали и не были охвачены государственным организованным воспитанием. Отцы у всех работали, а воспитанием в это время занимались или бабушки, или мамы – домохозяйки. Воспитанием Талгата и его сестрёнки Венеры занималась бабушка. Ришата, Фарита и их сестёр Риды и Венеры воспитывала их мама домохозяйка. Воспитанием Валерки, его братьев Раиса, Эрнеста и сестёр Галины и Ирины занималась мама домохозяйка. Моим воспитателем, а также моих сестёр Любы и Флюзы была бабушка.

Это было традиционное народное воспитание, когда большую часть времени мы были предоставлены себе, наслаждались свободой и проводили время в играх и развлечениях.

Нужно отметить, что неформальным «воспитателем» был и наш друг Талгат. Он, в отличие от нас, был не по годам смышлёным и грамотным, как нам казалось. Особой чертой его характера была большая фантазия и умение придумывать увлекательные игры, которые носили не только развлекательный, но и познавательный и полезный характер.

Напротив дома Талгата находилось пожарное депо. На его территории, которая соседствовала со стадионом, была деревянная изба, где нёс вахту дежурный пожарный, конюшня, где содержались две пожарные лошади. Во дворе стояли две телеги с бочками с водой и пожарная помпа, окрашенная в красный цвет. Украшением двора депо была пожарная каланча.

Нас она завораживала: высокая, с особой площадкой наверху для обозрения окружающего пространства на предмет отсутствия очага возгорания, пожара. Подход к лестнице каланчи находился внутри сторожевого домика, так что любой желающий без разрешения дежурного пожарного или начальника не мог подняться на сторожевую площадку.

Зартдин абый.

Пожарная каланча.

Начальником пожарного депо был исключительно добрый и отзывчивый Зартдин абзый, человек нелёгкой, как у многих из его поколения, судьбы. В 1941 году, после начала Великой Отечественной войны, он проводил на фронт своих братьев Шарифьяна и Фатихьяна. Оба брата не вернулись с войны, пропали на фронтах войны без вести.

В декабре 1941 года, оставив свою жену Анфису с двумя детьми, ушёл на фронт. В марте 1944 года Низамутдинов Зартдин абый вернулся с войны в результате тяжёлого ранения руки. Сначала работал портным, но вскоре по представлению райкома партии был назначен начальником Татышлинского пожарного депо.

В один из летних дней Талгат сказал: «Айда, пойдём в пожарку и попросим Зартдин абыя, чтобы нам разрешил подняться на каланчу».

Побежали во двор депо. Навстречу нам шёл Зартдин абый. Как будто читая наши мысли, он сказал: «Ну-ка, джигиты, живо поднимитесь на пожарную каланчу и посмотрите, всё ли спокойно, нет ли где пожара».

Обрадованные такой неожиданной удачей, мы все пятеро, гуськом друг за другом, поднимаемся по скрипучей деревянной лестнице всё выше и выше, аж дух захватывает. Наконец, смотровая площадка. Первым поднимается Талгат, за ним Фарит, Ришат, я и замыкает Валерка.

На площадке стояла скамейка, возможно, чтобы пожарный дозор мог сидя отдыхать во время обзора местности. Вокруг площадки высокие перила. Нам, четырёх – шестилетним детям дотянуться до перил и оглядеть окрестности стоило больших усилий. Талгат предположил встать на скамейку и тогда будет всё хорошо видно. Сам он был значительно выше нас, поэтому по-взрослому, не вставая на скамейку, начал разглядывать окружающее пространство. Скамейка была небольшая и поэтому можно было стоять только двоим. Первыми поднялись на скамейку Фарит и Валерка, потом мы с Ришатом.

Взобравшись на скамейку, я взглянул вниз и у меня что-то ёкнуло внутри и живот ушёл куда-то внутрь. Было очень высоко! Предметы во дворе пожарного депо обмельчали! И, наконец, собравшись с духом, я начал осматривать окружающее пространство. Такого я ещё не видел! Мир резко расширился! Если раньше выше крыши сарая мы не поднимались, а оттуда далеко не увидишь, пожарная каланча позволяла видеть очень далеко.

А затем, всё – таки, взобравшись на скамейку, Талгат начал тщательно разглядывать местность от горизонта до горизонта. Как знаток местности, стал объяснять и комментировать увиденное.

Отец Талгата работал водителем и ему удавалось выезжать за пределы Татышлов. Многие места, увиденные нами впервые, ему были знакомы.

«Видите дорогу на высоком холме в сторону геодезической вышки? Это дорога в Шардак». «Сейчас посмотрите направо – это деревня Кальтяево, а за лесом – Вязовка» – объяснил Талгат. «Сейчас взгляните сюда» – и указал на дорогу – «Это дорога в город Уфу. Видите, это деревня Уразгильды, а дальше дорога приведёт в Новые Татышлы, там у меня живут родственники. Видите правее дорога – ведёт в Уядыбашево» – продолжал Талгат. «Вот видите домик и большое ровное поле – это аэродром, а начальником аэродрома работает мой дядя Закирьян. А за аэродромом – деревня Никольское – там живут мои родственники. А эта дорога ведёт в Кудашево, по ней можно доехать до станции Янаул» – продолжал объяснять Талгат. Куда ни посмотри – всюду холмы, леса до горизонта, зелёные поля. Красота! «А эта дорога ведёт в Булькайпаново, а далее в станцию Куеда. Я там был с папой и видел паровоз. Когда паровоз проезжал мимо меня, я стоял на заборе. Вдруг паровоз дал сильный, долгий, громкий гудок и я с перепугу свалился с забора» – похвастался Талгат. Мы с восхищением и завистью посмотрели на него – вот счастливый, и паровоз видел и свалился с забора с перепугу, услышав паровозный гудок! «Посмотрите направо – эта дорога ведёт в деревню Юды и Бадряшево, по ней можно попасть в Чернушку. Это город и станция» – важно продолжал рассказ Талгат. И опять кругом холмы, поля и леса. Как прекрасен это мир!

Осмотр дальних окрестностей завершился. Оглядели улицы Татышлов. Чётко вырисовывались районы: Верхние Татышлы, Нижние Татышлы, Бушкильды.

Вдали от Куединской дороги до моста узкой полоской текла речка Бармышка. За мостом, соединяющим Верхние и Нижние Татышлы она превращалась в большой пруд. За запрудой речка Бармышка узкой полоской текла дальше в сторону деревни Уразгильды. Берега пруда красиво обрамлялись ольховой рощицей по всему течению. С северной стороны ниже улицы Советской протекала речка Татышлинка. Видно было как обе речки соединялись у деревни Уразгильды с западной стороны. Поистине величественная и завораживающая картина!

Да, село большое и многие места нам не знакомы. «В будущем надо будет всё это обойти и познакомится на земле поближе» – запланировал Талгат.

«А вот сейчас, посмотрите и посчитайте сколько конных дворов в Татышлах» – предложил Фарит. Действительно, интересно! Автомобилей в Татышлах было один два и обчёлся, а вот лошадей, «гужевого транспорта», было очень много. В результате наших подсчётов выяснилось: их три. Первый – обширный, в конце нашей улицы в сторону Уразгильдов, второй – по Старо Шардаковской дороге за речкой Татышлинкой, третий – в Нижних Татышлах, недалеко Нижнетатышлинской начальной от школы.

Лошади в те времена заменяли машины на всех тяжёлых работах не только в колхозе, но и на предприятиях и в учреждениях, расположенных в Татышлах. Сегодня на все Татышлы осталась одна лошадь.

Основной вид транспорта на селе. Ситдиков Флюр. 1963г.

Полные новых знаний и впечатлений, спускаемся по скрипучей лестнице. Это было как в кино, я бы сказал, лучше всякого кино. За короткое время мы узнали и увидели очень много нового. Мир вокруг нас значительно расширился. Мы ощущали себя землепроходцами, открывателями новых земель. И все были благодарны Талгату, нашему путеводителю и гиду. А в душе навсегда осталась благодарная память о доброте Зартдин абыя, понимавшего наши детские мечты!

Летние баталии: до и после дождя

Была середина июля. Вчера всей нашей командой посмотрели кинофильм «Чапаев». Кино нас потрясло сражениями чапаевцев с белогвардейцами. Особенно впечатляющим был эпизод «психической» атаки белогвардейцев. Очень сильно переживали, когда Чапаев, раненый в руку, плыл по реке Урал на другой берег, но белогвардейская пуля настигла его! Великое потрясение – не стало героя Чапаева! Особенно впечатляющими были кадры, когда окружённые чапаевцы, отбиваясь от «беляков», забрасывали их лимонками (гранатами).

И всегда, после просмотра кино, отдельные сюжеты становились темой наших вдохновенных игр. И также было в этот раз.

По дороге домой Талгат в приказном тоне сказал: «Завтра обязательно сделайте кульки из газет, какие делают женщины, продающие семечки или ягоды на базаре. Для чего, я вам завтра объясню!» Переспрашивать было бесполезно, всё равно сегодня он не скажет, для чего эти кульки.

На следующий день утро было ясное, не единого облачка на небе. День обещал быть жарким, знойным. Как всегда, утром, после ухода родителей на работу, мы собрались у Талгата, где проходила «утренняя планёрка».