Зюзя. Книга первая

Через полчаса ко мне подбежала Зюзя и обрадовала тем, что впереди есть дом. Попросил объяснить подробнее – и получил в голове картинку из ветхого, практически повсеместно поваленного забора и длинного, с рядом больших ворот, здания с покатой крышей. То ли боксы для тракторов в прошлом, то ли склад какой. Ложка дёгтя так же присутствовала, куда же без неё – там были люди. Доберман, мудро не приближаясь, воочию их не видела, зато слышала голоса и чуяла запах дыма от костра. Встречаться в нашем сегодняшнем положении с кем-либо было глупо, потому решили обойти вероятные неприятности по дуге. Сильно виражи не закладывали, вышли почти сразу за зданием, точнее за невидимым оттуда изгибом дороги.

Традиционно моя ушастая подруга снова убежала вперёд, по своему обыкновению разведывая путь. Я не придал этому вообще никакого значения, давно привык, а потому совершенно неожиданно пулей вылетевшая из кустов собака ввела меня в ступор от удивления такому несвойственному ей поведению.

– Бежать!!! Волки!

Соображалось медленно, но верно. Руки цепко сжали ложе ружья, глаза отметили молнией мелькнувшую в обратную сторону Зюзю, ноги сами совершили разворот на сто восемьдесят градусов и понеслись в вдогонку.

– Какие волки! Ты о чём?!

Пока я проделывал все эти манёвры, доберман был уже метрах в двадцати от меня. Поняв, что её друг отстал, она остановилась, развернулась в мою сторону и нервно, поджав уши, начала осматриваться.

– Волки!!! Бежать! Бежать!!!

И тут в голову прилетел очередной мыслеобраз, подстегнувший скорость моего бега сильнее самой искусной казацкой плётки. Я увидел трёх волков, недобро смотрящих в …в данном случае в мою сторону, причём каждый из тварей… Правильно! Был в том самом злополучном нагруднике!

До строения, вынырнувшего из-за поворота, оставалось метров тридцать от силы, прямо рукой подать. Вот только их нужно ещё прожить, эти метры. Кроя матом себя за жадность, прямо на ходу без сожалений сбросил вещмешок, глухо стукнувший тушёнкой об асфальт. Вроде стало немного легче. Потом найду, не до припасов сейчас. Четырёхлапая подруга уже откровенно скалила зубы кому-то за моей спиной.

Раньше мне никогда не доводилось видеть добермана в свирепой ярости, готового к бою. Жуткое зрелище. Из точёной, благородной и стройной собаки, блистающей грацией в каждом движении, она реально превращается в Тварь, именно с большой буквы. Сузившиеся антрацитовые глаза; оскаленные, словно у черепа адской гончей, мощные зубы; поджатые, подрагивающие от переизбытка адреналина уши; широко расставленные, перекатывающиеся канатами мышц, лапы, да ещё в этакой, готовой к внезапному рывку, полуприсяди. Плюсом идёт стоящая дыбом шерсть на загривке, визуально увеличивающая её раза в полтора. «Собака Дьявола» – некстати вспомнилось мне одно из неофициальных названий этой породы, и что-то в этом было.

– Беги, Зюзя! Беги! – я для убедительности размахивал рукой, свободной от «мурки». – Не стой!!!

– Я защищать друг. – она даже не подумала сдвинуться с места.

– Тогда я тоже никуда не побегу, с тобой останусь! – решительно выкрикнул я и обернулся. Метрах в двухстах позади были волки. Похоже, что та самая, ранее виденная мною стая. Остановился, вскинул ружьё, прицелился – в ответ они рассыпались в разные стороны и стали двигаться рваными, асимметричными движениями, словно понимали, что так труднее в них попасть.

Стрелять с такого расстояния даже не пытался, у меня же не автомат и не снайперская винтовка. Так, пугал больше, и это сработало.

– Хорошо. Вместе бежать к дом, ты прятаться там, я бежать дальше. Потом видеться.

Ответить ничего ей не смог – дышал, как загнанная лошадь. Поэтому просто кивнул и продолжил бег, изо всех сил надеясь, что нас не догонят.

На хозяйственный двор я влетел словно птица, не чувствуя земли под собой. Первое, что там увидел –пятерых мужчин, навьюченных огромными, выше голов, рюкзаками и уже собирающихся выходить на дорогу. Купцы, значит, тут привал устраивали, кроме них никто в здравом уме такой груз не понесёт… И ружья пирамидой до сих стоят…

– Бегите! Волки!!!

Мои вопли явно привели их в замешательство.

– Мужик, ты кто? Какие, к чёрту, волки! – раздалось с их стороны.

– Тва-а-а-рь!!! – это уже про Зюзю, которая, не сбавляя скорости, промчалась мимо них и исчезла в зарослях.

– Да не стойте вы! Они сейчас тут будут! – снова попытался спасти этих недоумевающих бедолаг я.

Не сработало. Ну что же, каждый сам за себя. Сделал всё, что мог, так что без обид.

Плохо соображая после этой безумной гонки на выживание, лихорадочно осмотрелся. Ага, вижу! В нескольких метрах от строения стоял на ободьях ржавый, древний ГАЗ-51. Бросился к нему, махнул в кузов, мечтая не застрять ногой в прогнившем полу, быстро перебрался на кабину, и замер…

До края крыши было метра два с половиной в длину и два в высоту. Закинул оружие за спину, а затем, проклиная неведомого мне водителя, так неудобно бросившего на последней своей стоянке бедный грузовик, с силой оттолкнулся ногами, и каким-то чудом уцепился пальцами за крышу. Слава всему сущему, удержался, не шлёпнулся вниз, на верную смерть! Подтянулся, перехватился поудобнее, закинул локоть, ногу, всего себя. Есть!

Вот только расслабляться не стал. Снова схватил «мурку» в руки и отбежал повыше, готовясь прийти купцам на помощь.

А помогать было уже некому. Во дворе началась резня. Никто из этих вьючных людей так и не успел как следует приготовиться к драке, когда твари ворвались на подворье. Волки их просто смели, мощными ударами грудью в прыжке сбивая с ног и вырывая гортань. Всё закончилось за несколько секунд, ну, может, десяток. Восемь матёрых волков на шестерых даже не успевших выстрелить – это равносильно библейскому избиению младенцев. Как танк против трёхколёсного велосипедика.

Один из тварей неожиданно поднял голову и наши глаза встретились. Мне показалось, или он улыбнулся? Издевается?! Ярость затуманила разум, я приложил к плечу ружьё и открыл огонь.

Выстрел… серый клубок с визгом стал кататься по напитывающейся людской кровью земле. Ещё выстрел… ещё один завизжал, падая. Картечь – это хорошо! Та-а-а-к… Какой? Какой из них?.. Мельтешат, сволочи… Выстрел… мимо. Я до крови закусил губу от злости на самого себя. Спокойно, выдох… Выстрел… ага, получил, урод?! Снова прицелился… Ух ты мой хвостатый… вот тебе пряничек свинцовый от дяди Вити! Попал!

Снова выстрел – вместо него ничего, тишина. Понятно, патроны кончились. Не отрывая взгляда от разбегающихся в разные стороны хвостатых мишеней, отработанным движением сунул руку в поясной патронташ. Вот только рука не нашла ничего, в пустоту провалилась. Твою же мать… На поясе ничего не было! И сразу до меня дошло, почему так случилось.

Я же свой ремень с подсумками передал вместе со всей одеждой тому самому молчуну Диме, когда из Фоминска делал ноги! В спешке тогда переодевался, вот и упустил, а потом позабылось… Похлопал по всем карманам – пусто. Весь мой боезапас в сидоре остался, между весёленькой тканью и тушёнкой с кашей сейчас лежит на дороге. Что называется, приплыл…

Осмотр поля боя дал неутешительные результаты. Двух тварей убил наповал; один тяжело, надсадно дышал, лёжа на боку и демонстрируя наполовину снесённую, омерзительно белеющую осколками костей среди кровавого месива, морду; последнего, к сожалению, зацепил по касательной – так, слегка лапу повредил, что не мешало ему весьма бодро на оставшихся трёх удирать под защиту деревьев. Итого, подытожим – четыре с половиной вполне боеспособных волка против моего пустого ружья. Печально. Оставалось последнее дело сделать, и можно предаваться самобичеванию и панике. Обошёл крышу по периметру, убедился, что других способов попасть, кроме как повторить мой безумный прыжок с кабины, нет. А затем прокричал, для усиления эффекта приложив ладони рупором к губам:

– Зюзя!!! Со мной всё в порядке! Встречаемся завтра там, где кушали в последний раз.

Очень надеялся, что она послушается и вернётся к тому самому домику обходчика, подальше отсюда. За то, что нарвётся на людей не переживал, больше боялся, чтобы не бросилась меня спасать. Помочь она мне ничем не сможет, зато голову сложить – запросто.

Вроде бы всё. Я в изнеможении сел на нагретую солнцем крышу, выбрав место повыше у края, и положил рядом теперь уже бесполезное ружьё. И что делать? Патронов нет, твари вниз не пустят, вода во фляжке еле-еле на дне булькает. Наказание от судьбы мне такое вышло. И из Фоминска ушёл, и из схрона ушёл… и лимит удачи, видимо, закончился. Накатила апатия. Сам не заметил, как лёг на живот, подложил ладони под подбородок и уставился невидящими глазами на эту жуткую площадку с покойниками.

Из отрешённого состояния меня вывела тень, мелькнувшая на грани восприятия. Сконцентрировался – и точно, твари проверяли обстановку, короткими перебежками двигаясь вокруг здания, постоянно скрываясь в зарослях от возможного выстрела. Мне оставалось лишь горько усмехнуться. Зря прячетесь, нечем мне вас к вашим дохлым родственникам отправлять. Поняли это и волки. С каждой минутой они всё смелее и смелее в своих маневрах приближались к трупам, а потом вообще подошли в открытую. Догадались о моей беспомощности, разумники чёртовы.

Против ожидания, твари не стали сразу набивать желудки такой доступной человечиной, а пошли к своему тяжело раненому собрату. Постояли, словно совещаясь, потыкались мордами в шерсть изуродованной, находящейся на последнем издыхании твари. Дальнейшее меня поразило – один из волков с хрустом вцепился в подставленное самим подранком горло и вырвал его, тут же выплюнув на землю ошмётки шкуры, гортани и крови. Такое вот последнее милосердие…

Двое других, зубами прихватив уже покойного серого за холку и спину, оттянули труп куда-то в кусты. Затем вернулись и так же поступили с остальными своими двумя мертвецами. На подворье остались лежать только люди. Что же, молодцы, своих не бросают даже после смерти, в отличие от нас, двуногих.

А затем начался пир. Я не стал на это смотреть и перевернулся на спину, рассматривая лёгкие белые облачка, медленно проползающие по голубому, летнему небу. Не слышал и чавкающих звуков разрываемой плоти, хруста обгладываемых хрящей ушных раковин и носовых перегородок. Отключился я от этого мира, такая вот защитная реакция психики сработала.

Не знаю, сколько так пролежал. Вернул меня в реальность вой. Не дикий, первобытный, с таким удовольствием смакуемый авторами мистических книжках прошлого, а самый обычный, нудный, с каким-то подтявкиванием.

Повернул голову и неожиданно встретился взглядом с одним из тварей, без сомнения ожидавшего именно такой моей реакции на свой призыв.

– Ты тоже умрёшь. Мы подождём здесь, а потом… – в голове проявилась образ чего-то обезображенного, рыхлого, синего с гнойными пузырями, покрытого там и сям копошащимися белыми, склизкими червями. – Месть. Месть! – раздалось у меня в голове.

Словно в поддержку негромко завыли остальные, так же пристально вглядываясь в моё лицо, словно запоминая его.

Я не отвёл взгляд.

– Для начала доберись до меня, урод! Лапы коротки!

Тут же один из волков метнулся к остаткам ГАЗона, в два прыжка повторил мой путь и замер в нерешительности. Для него трюк, совершённый совсем недавно человеком, был практически невозможен. Вдобавок и человек уже не лежал, а стоял, взяв ружьё за ствол и готовясь такой импровизированной дубиной встретить самого прыткого.

– Ну что, давай! Испытай удачу! – как-то даже мажорно проорал я. – Чего мнёшься, как девочка в солдатской бане?!

Хищник не стал испытывать судьбу. Он ещё с минут постоял, грозно скаля окровавленную после пиршества пасть, а затем нарочито медленно спрыгнул на землю и, гордо подняв голову, пошёл к своим.

Неожиданностей больше не хотелось, поэтому пришлось начать наблюдение за тварями. Они, словно в насмешку, прогуливались мимо разодранных тел, изредка подбирая и подбрасывая вверх куски кожи с жёлтым, блёклым жиром или обрывки сизых, даже сюда дурно пахнущих, кишок; то начинали напоказ, с причмокиванием, обгрызать покойникам пальцы.

Не отставал от здоровой четвёрки хищников и последний подранок. Прыгая на трёх лапах, совершенно не обращая внимания на свою, довольно серьёзную рану, он особенно старался досадить мне. Сначала, непрерывно скалясь, выцарапывал своими когтями глаза у мертвецов, а затем, когда развлечение стало казаться ему слишком пресным, принялся методично, ни на что не отвлекаясь, отгрызать голову у ближайшего ко мне человека. Через полчаса его настырность увенчалась успехом. Зажав свой трофей в зубах, тварь отнёс его подальше от тела, к дороге, и долго устанавливал между двух булыжников. Не сразу, но у него получилось. На меня уставилось безглазое, изуродованное до полного неузнавания человеческое лицо с вывалившимся языком. Тварь отбежал, с явным удовольствием осмотрел результат своих трудов и направился к следующему трупу.