В Англии всё хорошо

В Англии всё хорошо
Вадим Векслер

Здесь есть кто-то еще. Это единственное объяснение, которое исключает мое сумасшествие. Я поясню, почему мне так страшно. Я, наверное, еще не упомянул (странная забывчивость!) – я последние несколько месяцев, с тех пор как последний житель деревни убрался на материк, живу один на маленьком островке и обслуживаю маяк.

В Англии всё хорошо.

1 сентября.

Лучше начну записывать, а то снова забуду. Право, странная штука получается. И, главное, на память никогда не жаловался…

В общем, три дня назад (или четыре?) стали пропадать вещи. Нет, стоп. Раз уж записывать – тогда конкретно и обстоятельно. Три дня назад пропал «Улисс». А вчера он обнаружился на книжной полке, где я искал и проверял – неоднократно! Главное: не мог он туда попасть. Не ставил я его. Потому что три (зачеркнуто – четыре) дня назад я его дочитал. А после этого книги отправляются у меня на каминную полку, где приготовляются (за недостатком дров) – в топку.

Дальше – больше! Изгваздал рукав спецовки, когда подкрашивал перила. Кинул в стирку. Утром хотел замочить: нету! Чистых курток (таких же) три штуки висят в гардеробе. А я не могу вспомнить: три их было изначально, или четыре? Убей, не помню!

Может быть, это одиночество так на меня влияет? Доводилось слышать о коллегах, поехавших умом от длительного отсутствия человеческого существа поблизости. Я думаю, все же должен быть кто-то, ради кого это всё. Как же иначе?

Короче, чтобы не тронуться окончательно, да и дисциплины ума ради, стану фиксировать все странные события, которые происходят со мной последнее время всё чаще и чаще.

2 сентября

Проснулся ни свет ни заря. Думал посмотреть восход над морем. Хрена там. Туман – рук не видно. Валуны под ногами проявляются как фотографии в лаборатории. Семенил, спотыкаясь, чуть с горы не навернулся. И так четвертый день подряд. Я не хочу сказать, что это – из ряда вон, странное событие. Но на психику давит. Думал: после обеда развеется – схожу на обход. Ага. Сижу дома, работаю, проверяю: все ли вещи на месте. Жгу камин старыми бумагами, прочитанными книгами – экономлю дрова.

По поводу вещей: вроде ничего не пропало, но не покидает странное ощущение, будто кто-то в них рылся. И на своих местах, казалось бы, лежат, но что-то глаз режет, а что именно – не пойму.

3 сентября.

Уму непостижимо! Две недели псу под хвост! Обидно даже: так радовался, что заставил себя каждый вечер составлять вот эти записи, и всё пропало! Первые два листка остались, остальных будто и не было. И уж из головы часть событий вылетела, заново хрен восстановишь (ведь что-то очень важное произошло, как же я мог забыть?). Помню, что записывал каждый день на отдельных листах, которые подкладывал в папку с крупной собственноручной надписью «Дневник». И в ней теперь только две первые страницы. Думал – может, сжег случайно остальные вместе со старыми журналами. Копался в золе камина – ничего похожего. Хотя, что там могло бы остаться? Еще путаница какая-то с датами в календаре и на записях. Надо разобраться.

4 сентября.

Стоп, стоп. Это уже ни в какие ворота!

Вопрос первый: а я точно 1-го числа начал записывать? Почему тогда решил, что две недели прошло? Ничего не понимаю. Записи идут строго по порядку, каждый день. И с календарем всё в порядке, это со мной что-то не так. Какие две недели? С чего мне это в голову взбрело? Может, лишка позавчера хватанул? Так, надо за себя серьезно браться: никакого алкоголя, утром – зарядка; вечером – прогулка. Кажется, где-то в кладовке пылятся гантели. Пора приводить себя в форму.

Ладно, главная проблема не в этом. У меня появились определенные подозрения, но сначала нужно проверить.

5 сентября.

Здесь есть кто-то еще. Это единственное объяснение, которое исключает мое сумасшествие. Я поясню, почему мне так страшно. Я, наверное, еще не упомянул (странная забывчивость!) – я последние несколько месяцев, с тех пор как последний житель деревни убрался на материк, живу один на маленьком островке и обслуживаю маяк. Я не боюсь людей. Не это меня ввергает в ужас. А тот факт, что кто-то прячется! И прячется, в первую очередь, от меня. Когда я упомянул, что остров маленький – он невелик по сравнению с Исландией. А так – это не тот островок, который рисуют в детских книжках (пляж и три пальмы). Здесь есть укромные места, пещеры, бухты – где можно укрываться годами, и тебя не найдут, даже если станут прочесывать всю территорию. В общем, кто-то заходит в мой дом (пристройку у маяка), роется в моих вещах, ворует одежду. Нужно устроить ревизию припасов (проклятая невнимательность!) – я не обращал внимания, как быстро уменьшаются запасы продуктов в последнее время. Кстати, какая-то еда могла остаться в пустой деревне – вряд ли они всё выгребали дочиста, когда уезжали. Надо проверить и их дома тоже – заперты ли двери хотя бы.

6 сентября

Был в деревне. Шесть хижин обреченно жмутся к причалу, словно решили сбежать вслед за хозяевами, но последняя лодка ушла, не услышав их молитв. Частые шторма и отсутствие ухода сделали свое дело – вид жутковатый. Но двери заперты во всех домах, правда есть несколько разбитых окон. Может быть, ветер или птицы, а может – и что другое. Влезать в дома не стал – непорядочно, что ли? Следов каких-то свежих не видел, но в этом деле я далеко не специалист.

Вернувшись домой, попытался собраться с мыслями и определиться с ощущениями: вроде бы немного отошел, страх пропал. Интерес остался – кто же здесь прячется, как попал на остров? И главное – почему не откроется, ведь знает о моем присутствии наверняка?

Всё же неприятно – когда кто-то чужой бродит. Я в принципе не очень общителен. Давно понял для себя, что одиночество – это нормально. И не следует его бояться. Другой человек – это всегда напряжение, это неизбежно, рано или поздно – конфликт. Особенно, если произошло сближение. Как понять когда чужой человек стал ближе? В тот момент, когда он начинает считать, что ты ему чем-то обязан. Чем серьезней этот воображаемый долг в голове другого, тем более вы близкие люди. Тем сильнее он обижается неведомо на что, тем больше предъявляет претензий. Не знаешь даже, радоваться или злиться на эту непосредственность. Поэтому, я был вполне доволен сложившейся ситуацией с моим уединением, но всему на свете приходит конец.

7 сентября.

Утром меня в очередной раз настигло это странное ощущение: когда, проснувшись, пытаешься во что бы то ни стало вспомнить прерванный сон и обязательно его досмотреть и вдруг понимаешь, что сон-то был отвратительный. (Такой кошмар, который проявляет загнанные в подсознание дневным стоицизмом фобии и уж здесь-то тебя настигает и вымучивает наизнанку: кровь, преследование, невозможность убежать или проснуться.) Откуда берется это желание (вернуться и досмотреть до конца)? Почему остро ощущаешь потерю чего-то важного? Это же сон. Всё не взаправду.

Или вдруг ловишь себя на мысли, что секунду назад отвлекся от длительных раздумий, сбился и пытаешься припомнить, на чем же остановился в этой рефлексии и, вспомнив, поражаешься, что тщательно обдумывал такую жуткую чушь, что даже стыдно. И все равно продолжаешь ее домысливать – не можешь прервать этот бурный искристый дурацкий поток.

По поводу основных событий: продукты не пропадали, никаких других странностей не приключилось. Правда, на секунду показалось, что в окне мелькнул размытый силуэт на скале, похожий на человека, но, думаю – это игры подсознания. Периферийное зрение в комбинации с недосыпом и стрессом иногда выделывают странные штуки.

21 сентября.

Снова всю ночь снились кошмары, зато появилось одно новое объяснение странному происшествию с календарем и моей памятью.

Многие люди живут прошлым. А в чем основная неприятная особенность прошлого? Оно постоянно преследует. Главным образом во снах, где приобретает причудливые черты, сюрреалистические детали, альтернативные вариации. Странно: казалось бы, должен просыпаться бодрым, отдохнувшим после восьмичасового сна, но отдираешь голову от подушки с ощущением, что вырываешь куски металла из заготовки как взбунтовавшаяся недоделанная чугунная статуя. После пробуждения еще несколько часов находишься под впечатлением, настолько сильным, что оно постепенно вытесняет из памяти реальное прошлое, заменяет собой, и через какое-то время, ты уже не понимаешь, что действительно с тобой происходило, а что приснилось. Да и какая, в сущности, разница? Ведь и то и другое с точки зрения действительности сегодняшнего момента не более чем иллюзия несовершенной, постоянно изменяющейся памяти, а правду уже не восстановить. Я думаю, 3-го числа со мной и произошло некоторое замещение – подмена реальной памяти снами и фантазиями, но, слава богу, разобрались с этим. Надеюсь, больше таких фокусов мой мозг не выкинет.

22 сентября

Сломалась радиостанция. Это была единственная связь с большой землей. Я стараюсь не паниковать, утешаю себя, что сегодня вечером придет пакетбот с материка, и я закажу нужные детали. Может, и не страшно: не так уж часто я ею пользовался – она для экстренных случаев, а мои подозрения и страхи к таким, я полагаю, не относятся. Главное – не терять присутствие духа, будем ждать корабль!

Пакетбот до Нантакета, пакетбот до Нантакета – откуда взялась эта фраза? Кажется из книги, которую сжег последней, как она называлась? Не помню. Совсем плохой стал. Пакетбот до Нантакета…

23 сентября

Вчера не пришел пакетбот с большой земли. Я прибежал загодя на причал с надеждой, что, наконец, поговорю с живым человеком. Продрог весь, прождал до полуночи – напрасно. Вот это уже серьезная проблема, даже если забыть про радиостанцию. Корабль привозит провизию, свежие газеты, но не это печалит больше всего. Я набросал пару писем, и всерьез рассчитывал, что капитан заберет их и отправит. Тем более что и тоненькая пачка старых конвертов была безжалостно забыта в почтовом ящике у причала во время последнего посещения.

Плюс нет связи, даже не знаю, что и делать.

24 сентября.

Внимательно осмотрел радиостанцию. Она не сломалась, она испорчена намеренно! Разобрал и обомлел: некоторые детали разбиты вдребезги, их уже не восстановить. Значит, на острове точно кто-то есть! И этот злоумышленник пробрался на маяк, рылся в вещах и припасах, а потом лишил меня единственного средства связи! Самое обидное, что я не знаю, когда именно он здесь был, так как сам давно передатчиком не пользовался. Радует хотя бы то, что я не сумасшедший, раз мои подозрения подтвердились.

Вечером услышал звук, похожий на выстрел. Формулирую так неопределенно, потому что не хочу верить, что у чужака на острове есть оружие. Может, это был гром (разыгралась гроза, далеко, но в пределах слышимости). На всякий случай, запру дверь этой ночью и положу к изголовью кровати топор.

25 сентября, утро.

Ужас, который я пережил этой ночью, не сравним ни с чем. У меня в дымоходе завелась огромная крыса! Она скреблась несколько часов, не давая мне уснуть, а затем попробовала прогрызть себе путь в комнату. Я захлопнул вытяжку камина, но ее заело, и заслонка закрылась не до конца. А в оставшийся проем пролезла лапа с огромными когтями! Это какая-то жутко здоровая тварь, боюсь даже представить ее размеры. Я начал бить по лапе шваброй и громко кричать, чтобы испугать ее. Из дымохода раздался дикий клекот страха и боли, а лапа убралась в проем. Я всё же сумел задвинуть заслонку, после чего лег и попытался уснуть. Не тут-то было! Отвратительный скрежет продолжался всю ночь.

25 сентября, вечер.

Уф, ну я и кретин. С чего я вообще решил, что это крыса? Короче, когда она затихла, а страх мой немного поубавился, я решился. Отодвинул заслонку и в камин вывалился полумертвый бекас! Вот кого я испугался! У него было повреждено крыло, поэтому он и упал в дымоход. Помочь я ему оказался не в состоянии и просто выбросил его на улицу. Он, квохча, поковылял под горку, а я остался наедине со своими нелегкими обличительными мыслями. Какой же я всё-таки паникер и трус! Что в следующий раз повергнет меня в ужас: ночной мотылек, бьющийся в освещенное окно? Тоже, я вам доложу, зрелище жутковатое.

Впрочем, иногда это неплохо – почувствовать себя ничтожным: уходят гонор, страхи, надежды. Ты осознаешь свое реальное, объективное место в космосе: никчемность и ненужность. Возможно, в этом ключ к свободе и счастью – отсутствие планов, иллюзий и чувства вины.

26 сентября.

Полез в башню, совсем сбил дыхание к последним ступеням – со спортом так и не задалось. Почистил лампы, заправил ацетиленом. Поймал себя на неприятной мысли, что не помню, когда последний раз исполнял свои прямые обязанности. Ну и к черту. Меня здесь бросили одного, без еды и общения, и еще что-то от меня требуют.

Не хотел осматривать окрестности с высоты, но не удержался. Естественно, увидел человека (что и предполагал) с длинной палкой на берегу моря. Совсем не испугался. Хочет там бродить – пусть его!

27 сентября.

Весь день сочинял письма посторонним людям. Со знакомыми нет желания общаться никакого. Родственников у меня не осталось, а приятелей юности раскидала судьба.